Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Он тяжело вздохнул.

– Думаю уехать отсюда, здесь не повезло ни мне, ни моей семье. У меня есть друзья во Фресно. И мне надо было оставаться там, не уезжать. Я совершил ту же ошибку, что и Мануэль, решил, что добьюсь, чего захочу. А вместо этого остался один-одинешенек – ни жены, ни дочери, ни Мануэля.

Он сжал кулак, посмотрел на него, а затем обвел взглядом комнату. Видимо, это напомнило ему о его обязанностях.

– А что вы здесь делаете, мистер Арчер?

– Ищу миссис Графф.

– Почему вы сразу не сказали? Вам незачем было взламывать дверь. Миссис Графф приходила сюда несколько минут назад. Она хотела видеть мистера Бассетта, но не застала его.

– Где она сейчас?

– Спустилась на пляж. Я пытался удержать ее, но куда там. Во всяком случае, меня она не послушалась. Как вы думаете, может, лучше позвонить мистеру Граффу?

– Если сумеешь дозвониться. Где Бассетт?

– Не знаю. Я видел, как он упаковывал свои вещи. Наверное, собирается в отпуск. Он всегда уезжает на месяц в Мексику в межсезонье. А потом показывает мне цветные фотографии…

Я пошел на берег. Калитка была распахнута. Я посмотрел сверху на пляж, окаймленный колеблющейся полоской белой пены. Вид прибоя вызвал у меня чувство тошноты: он напомнил мне о Карле Стерне, совершающем свое последнее плавание.

Океан штормил. Волны, как призраки, появлялись из плотной стены тумана и обрушивались на берег с таким грохотом, будто были сделаны из камня. Когда я спустился по бетонным ступенькам, до меня сквозь шум прибоя донеслись странные отрывистые звуки. Я узнал резкий, как крик чайки, голос Изабель, разговаривающей с океаном. Подойдя ближе, я увидел, что она сидит сгорбившись, обняв одной ру1$ой колени, а другой, сжатой в кулак, грозит рокочущей стихии:

– Ты, вонючая отстойная яма, я не боюсь тебя!

Я тронул ее за плечо. Она съежилась и прикрыла лицо рукой.

– Оставьте меня! Я не хочу назад. Лучше умереть.

– Где вы были весь день, Изабель?

Ее влажные глаза блеснули из-под пальцев.

– Не ваше дело. Уходите!

– Думаю, мне лучше остаться.

Я сел рядом с ней на плотный, слежавшийся песок так близко, что наши плечи соприкоснулись. Она слегка отстранилась, но не попыталась уйти. Вдруг, рывком повернувшись ко мне, она произнесла своим обычным голосом:

– Привет!

– Привет, Изабель. Где вы пропадали весь день?

– На берегу. Мне захотелось совершить приятную длительную прогулку. Маленькая девочка отдала мне свой стаканчик с мороженым, правда, она заплакала, когда я взяла его, и это просто ужасно, но у меня за весь день не было ни крошки во рту. Я обещала заплатить ей, но побоялась зайти домой. Там мог оказаться этот грязный старик.

– Что еще за грязный старик?

– Тот, который приставал ко мне, когда я приняла снотворное. Потом он исчез. От него пахло тухлыми яйцами, как от отца, когда он умер. А в его глазах копошились черви. – Все это она произнесла ничего не выражающим голосом.

– В чьих глазах?

– В глазах старика с длинной белой грязной бородой. – Она была в ужасном состоянии, но еще могла отвечать на вопросы. – Он долго приставал ко мне, но утром я опять вернулась сюда, к этим равнодушным и похотливым людишкам. Что же мне делать? Я боюсь воды, а снотворное не помогает. Они просто откачивают тебя, трясут, отпивают кофе, и ты возвращаешься назад.

– Когда вы принимали снотворное?

– О, давным-давно, когда отец заставил меня выйти замуж за Симона. А я была влюблена совсем в другого человека.

– В Клэренса?

– Да. Всю жизнь я только его и любила. Клэр был так добр ко мне.

Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Я заглянул в лицо, склонившееся к моему плечу. Эта женщина была уже не очень молода и измучена болезнью, но сейчас она напоминала ребенка. Ребенка с помрачившимся рассудком, который сбился с пути и в тумане повстречался со смертью.

– Что же мне делать? – пробормотала она. – Я не вынесу, если меня навсегда запрут в комнате.

– Самоубийство, – это смертный грех, Изабель.

– Я совершила кое-что и похуже.

Я ждал. Завеса тумана приблизилась к нам вплотную, потом полностью накрыла нас. Мы словно попали в преддверие ада, где можно говорить все что угодно. И Изабель наконец призналась:

– Я совершила самый ужасный грех из всех грехов. Они были вдвоем, в ярком свете, а я стояла одна в темноте. Потом все разлетелось на тысячи мелких осколков у меня перед глазами, но все же я смогла выстрелить. Я выстрелила ей прямо в пах, и она умерла.

– Это случилось в вашей раздевалке?

Она чуть заметно кивнула. Я скорее почувствовал это движение, чем увидел его.

– Я застала их там вместе с Симоном. Но она сумела выползти оттуда и умерла на берегу. Волны приблизились и унесли ее с собой. Лучше бы они забрали меня.

– А что произошло с Симоном?

– Ничего. Он сбежал. Чтобы заняться тем же самым в другой день и продолжать, продолжать без конца. Он страшно испугался, когда я вышла из своей раздевалки с пистолетом в руке. Это его я хотела убить, но он удрал.

– Где вы взяли пистолет?

– Это был пистолет Симона. Он хранил его в своем шкафчике для одежды. Симон сам научил меня стрелять, на этом самом берегу. – Она коснулась моей руки. – Что вы теперь думаете обо мне?

Я не ответил. В тумане, откуда-то сверху, раздался мужской голос, выкрикивавший имя Изабель.

– Кто это? Не позволяйте им схватить меня. – Она встала на колени и вцепилась в меня обеими руками, холодными как лед.

Кто-то спускался к нам с фонарем в руке. Я поднялся и пошел навстречу. Луч фонарика скользнул по ступенькам. Я различил тускло освещенную фигуру Граффа. В руке он сжимал пистолет. Но я уже держал его под прицелом.

– Бросайте оружие, Графф.

Я услышал, как зашуршал песок, наклонился и поднял пистолет. Это была одна из первых моделей немецкого «вальтера», двадцать второго калибра, со сделанной на заказ ореховой рукояткой, слишком маленькой для моей руки. Пистолет был заряжен. Я поставил его на предохранитель и засунул за пояс.

– Давайте и фонарик.

Он отдал фонарь. Направив его луч в лицо Граффу, я спросил:

– Откуда у вас этот пистолет, Графф?

– Много лет тому назад его изготовил в Германии Карл Вальтер по моему заказу.

– Я спрашиваю не об этом. Где вы взяли его сегодня?

Он осторожно ответил:

– Все эти двадцать лет он был со мной.

– Черта с два. Вчера ночью он был у Стерна, вплоть до его смерти. Вы сами его убили, чтобы забрать оружие?

– Это возмутительно!

– Так вы убили его?

– Нет.

– Но кто-то сделал это. Вы должны знать кто, и могли бы сообщить мне. Так или иначе, все скоро прояснится. Даже ваши деньги не могут этому помешать.

– Вы хотите получить деньги? Вы их получите. – В его голосе послышалось презрение – ко мне, а возможно, и к себе самому.