Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

«Притом, – говорил себе рыцарь, – не будет ли невежливо изменить тому или другому обещанию?» Как рыцарь, не обязан ли он осведомиться о здоровье женщины, спасенной им от большой опасности, а также и той, с которой обстоятельства за несколько часов поставили его на короткую ногу?

Предаваясь подобным рассуждениям, Эрнест Кольмар убедил себя, что его долг находиться в полдень на городском валу, а вечером – в дворцовом саду.

Был полдень. Солнце сияло на небе, у городских ворот сменялись часовые.

Эрнест Кольмар тихо брел по валу, как вдруг приметил даму, богато одетую, под вуалью. Он не мог разглядеть ее лица н даже угадать его черты, так густы были складки вуали, но по грациозной походке, по ее изяществу и достоинству, по биению своего сердца Кольмар понял, что перед ним Этна.

Это действительно была она. Приблизившись к нему, она отбросила вуаль и на несколько секунд словно ослепила, очаровала рыцаря. Ему казалось, что он встретился с ангелом, столько прелести, спокойствия, кротости было в лице, которым он любовался.

Кольмар сделал к Этне шаг, взял девушку за руку и нежно поднес ее к губам.

– Возможно ли, – промолвил он наконец, – чтоб мы действительно увидались, что вы вспомнили свое обещание и пришли сюда в назначенный день и час?

– Рыцарь, вы уверяли, что желаете встретиться со мной опять, – ответила Этна, потупив глаза, – и я не нарушила слово, сдержать которое считала своим долгом.

– Да, я знаю, что сам вырвал у вас это обещание, – сказал рыцарь, внезапно сделавшись грустным. – И я почти раскаиваюсь в своем безумстве.

– В ваших словах скрыта горечь, рыцарь, – перебила его Этна таким кротким голосом, что Кольмар не мог не ответить ей нежным взглядом, – Почему вы сожалеете об этом? – продолжала она. – Разве дружеские чувства, которые вы испытали ко мне тогда, должны были исчезнуть вместе с необыкновенными обстоятельствами, породившими их?

– Нет! Нет! Вы ошибаетесь, Этна! – вскричал Кольмар, пожимая руку молодой женщины. Потом, выпустив ее, хотя она и не отнимала, несмотря на то что ее щеки покрылись яркой краской, он прибавил с живостью: – Мне очень жаль, что я увидел вас опять, Этна, потому что наше свидание заставит меня пожелать следующего, и только Бог знает, к вашему ли счастью и к моему ли кончится это.

– Разве вы хотите расстаться со мною так скоро? – тихо спросила Этна таким тоном, который сразу выдал все ее волнение.

– Нет! – воскликнул Кольмар. – Не прошло еще и пяти минут, а вы говорите о разлуке!

– Мне показалось, что вы раскаиваетесь в своем приходе, – промолвила Этна, обратив на рыцаря глаза, способные зажечь в его душе пламя, которым сами горели.

– Это правда, я раскаивался, а между тем был счастлив! Я все еще раскаиваюсь, а между тем остаюсь здесь против воли, – сказал Кольмар. – О! Вы, наверное, более чем женщина, вы – ангел, если обладаете таким могущественным влиянием, таким непреодолимым очарованием для тех, кто любуется вами.

– Разве вы не знаете, что я дочь Неба? – произнесла Этна.

Говорила она с видом, в котором лукавство настолько странно смешивалось с таинственностью, что сердце рыцаря так и запрыгало.

Он посмотрел на Этну с восторгом: то ли солнечные лучи вдруг запутались в волосах девушки и отразились в ее глазах, то ли пылкое воображение рыцаря разгорелось до крайней степени, но только Кольмару показалось, что Этна вся сияет сверхъестественным светом, и он опять решил, что перед ним ангел.

Обожание, восторг, пылавшие в его мозгу, дошли почти до безумия; голова его горела, смутная, но сильная надежда заставляла биться его сердце. В глазах потемнело, он был вынужден прислониться к парапету, а когда, опомнившись, поднял глаза, он остался один. Этна исчезла.

Вечер был великолепный, чудная луна серебрила башни, возвышавшиеся над Прагой, и на вершине каждой точно сияла звезда.

Один, в тишине прекрасной ночи, Эрнест Кольмар вошел в обширный сад пустого дворца. Огромные башни, длинные и узкие окна, белые мраморные лестницы составляли странный контраст с темной зеленью листвы и отчасти терялись в темноте, присутствующей всегда, даже в самую светлую ночь.

Увы! Все было пусто. Не слышались звуки музыки, не прохаживались блестящие посетители, не танцевали и не развлекались. Пышность, роскошь, великолепие исчезли как сон.

Эрнест Кольмар вздохнул, глядя на пустынный дворец, но в ту же минуту нежная рука слегка коснулась его плеча и отвлекла от размышлений. Это была Сатанаиса, богато одетая, но уже более по моде, чем тогда, в лесу. Волосы, черные как агат, распадались шелковистыми локонами по плечам, и красота ее была до того чудесна, что Кольмара, забывшего совершенно об Этне, на минуту ослепил вид этого восхитительного существа.

– Вы желали увидеть меня опять, – молвила она, первая прервав молчание, – и вот я выполняю свое обещание.

– Вы здесь! – вскричал Кольмар.

– Уезжая из лагеря таборитов, вы просили у меня дружбы, и я отдала вам ее. Вы забыли? – продолжала Сатанаиса.

– Забыл! – воскликнул Кольмар, взяв ее руку. – Подобный поступок был бы недостоин рыцаря.

– Значит, я могу положиться на вас?

– Ах! – вздохнул Кольмар. – Возможно, уже скоро я смогу доказать вам свою преданность. Вы теперь дружны с таборитами, но случайности войны могут обратиться против них. Каким ни смиренным кажется мое настоящее положение, я сумею помочь вам.

– Благодарю! Благодарю, – сказала Сатанаиса, и ее черные глаза, устремившись на рыцаря, лучше слов выразили пылкость ее чувств.

– Да, – продолжал рыцарь, – может статься, что моя партия объявит войну вашей секте, но мы навсегда останемся друзьями, милая Сатанаиса, и, даже враждуя с вашими таборитами, я сумею позаботиться о вашей безопасности Будьте уверены, что в угрожающую минуту вы найдете во мне верного и мужественного защитника. Горе тому, кто попытается вредить вам; месть цастигнет его, где бы он ни спрятался.

– Милый и храбрый друг, – вздохнула Сатанаиса, – почему не могу я предложить взамен вашей преданности дружбу сестры, способной ухаживать за вами, перевязывать раны, если вы попадете на одро болезней? Ах, так определила судьба!

– Какую тайну вы скрываете? – произнес рыцарь. – Кто назвал вас, кроткую, великодушную, именем дочери сатаны?

– О, это ужасная история! Страшная легенда! – воскликнула Сатанаиса, судорожно сжимая руку рыцаря и бросая вокруг испуганные взоры, точно боясь, что привидение появится из густой тени, падавшей от зданий, или белые статуи оживут и пойдут ей навстречу. – Да, – продолжала она тихим голосом, – это страшная тайна, но я не стану отвечать оскорбительным недоверием на ваши уверения в преданности. Может быть, вы поможете мне советами. Знайте же…