Гарольд Мазур - Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

— Я подстрелил парня в Централ Парке, Арним. Я мог попасть ему в руку. Повязка для этого? Чтобы скрыть пулевое ранение?

Он хрипло, задыхаясь, выдохнул. Глаза сузились и покраснели. Потом ярость постепенно прошла, и он надел обычную непроницаемую маску.

— Ладно, — сказал он. — Раз ты думаешь, что нашел, попытайся этим воспользоваться.

Он небрежно сунул деньги в карман, развернулся и быстро вышел из комнаты.

Я сел и подождал, пока дыхание не придет в норму. Потом поднял трубку, позвонил Нолану и рассказал ему всю историю.

— Тебе может понадобиться ордер, — сказал я, — но зато не придется искать дальше, если у него в руке дырка от пули.

Нолан поспешно ответил:

— Я немедленно этим займусь. Сиди смирно до известий от меня.

Я медленно нажал на рычаг. А потом сидел и гадал, есть ли у меня синица в руках. Я чувствовал себя взвинченным, как сбежавший с деньгами банковский клерк. Сейчас время дорого, а может пройти несколько часов, пока Нолан найдет Арнима, и еще больше, если Арним решил скрыться. Я откинулся в кресле и призадумался. Все еще оставалось очень много неясного. Эммануэль Скалли говорил о бывшей соседке Вирны, Мюриэль Эванс. Я надел пальто, взял шляпу и сказал Кэссиди, что уезжаю.

Хозяйка танцевальной студии Ирен оказалась мясистой женщиной в халате с блестками. У нее был восковой цвет лица, голос политика и несвежий запах, как в старых подвалах. Я сказал ей, что мне рекомендовали уроки самбы и особенно наказали спросить Мюриэль Эванс. В конце концов я выпытал, что Мюриэль Эванс взяла выходной.

В Квинс я добрался на метро. У мальчишки с утренними газетами я купил одну и прочитал заметку о Бобе Камбро. На фото он вышел довольно недурно.

Четырехэтажный дом без лифта недавно был оштукатурен и краснел пятнами пожарных лестниц. Почтовые ящики сказали мне, что Вирна жила на верхнем этаже, а Мюриэль Эванс — прямо под ней. Я поднялся пешком и остановился на последней площадке перевести дух. Квартира Вирны еще не была очищена от мебели. Я подумал, что полиция могла что-нибудь и пропустить.

Замок на двери был старый и самый обычный, он открывался после простейших манипуляций. Замок с секретом доставил бы известные проблемы.

В комнате были диван со множеством подушек, стол с откидной крышкой, два плюшевых стула и множество доказательств того, что здесь побывала полиция и не слишком старалась соблюдать порядок. Я прошелся по комнате с любовностью скупца, ласкающего кусок золота. Пощупал подушки, проверил диван, поднял ковер, изучил сиденья стульев, ничего не пропустил и ничего не нашел.

Потом отправился в спальню. Кровать, шкаф, туалетный столик и комод. Я подошел к комоду, выдвинул ящики и вывалил содержимое на кровать. Обычный хлам, привычный набор женских штучек. Ничего, что могло бы привлечь внимание. Я встал на четвереньки перед комодом, просунул голову между перекладин и зажег спичку. И тут нечто привлекло мой взгляд. Клочок бумаги, всунутый под внутреннюю обшивку.

Я осторожно его вытащил и кое-как разогнулся. Это была квитанция заклада. Дата говорила, что ей всего неделя. Я сложил ее и спрятал в бумажник. Потом побросал все обратно в ящики, вернул их на место, потом огляделся и направился к шкафу. Повернул ручку, потянул дверь — и содрогнулся.

Из-за дверей высунулся пистолет. Похоже, маленький автоматический «вальтер». Он смотрел шестью дюймами выше моего пупка. Пистолет почти терялся в огромной ладони Стива Джанейро. Он пригнул голову и сделал шаг вперед. Я отступил.

— Здорово, — выдавил я голосом, дрожащим, как китайский банк. — Но странно встретить тебя здесь…

Влажная ухмылка медленно растянула его неопрятный рот. Зубы у него были почти лошадиные. И сам он сейчас казался мне больше лошади. А взгляд у него был тупой и бессмысленный.

— А ты смелый парень, Джордан, — сказал он. — Кто тебя сюда послал?

— Ребята из отдела убийств, — сказал я. — Они дали мне ключ.

— Ты один?

Я покачал головой.

— Внизу в служебной машине ждут копы.

Он неуклюже попятился к окну и стрельнул взглядом. Взглянул буквально затылком и презрительно фыркнул. Но глаза его насторожились.

— Коп пойдет наверх?

Я безразлично пожал плечами:

— Это зависит от того, как долго я тут пробуду.

Он сунул пистолет обратно в кобуру подмышкой. Да тот ему и не был нужен. Брови его сошлись от напряженных размышлений. Нелегкая работка для него.

Я сказал:

— Кажется, мы думаем одинаково. Что ты искал, Стив?

Он вытер руки о штаны, бросил сердитый взгляд, но промолчал. Я закурил сигарету, чтобы показать ему, как я ее небрежно достаю, потом перевел взгляд на него.

— Я думал, Лео Арним Вирной не интересуется.

Стив Джанейро дернул головой:

— Лео и не интересуется.

Я вежливо, но насмешливо фыркнул:

— Не води меня за нос. Разве не Лео послал тебя сюда?

Взгляд стал зловещим.

— Нет. Я пришел сам.

— Неплохо было бы сказать, зачем, Стив.

Он уставился на носки ботинок в форме индейских боевых каноэ. Когда он поднял взгляд, хитрый блеск пробился сквозь их обычную муть.

— Это тебя не касается, Джордан. Но просто чтобы ты не наврал копам с три короба, я скажу, — он поднял два огромных пальца и крепко сжал их. — Мы с Вирной были вот так, ясно? Я дарил ей пару безделушек, и хочу получить их обратно. Их я и искал.

— Что за безделушки?

— Пара пустяков, которых не стоит видеть копам, — он клацнул зубами и пригнулся ко мне, сощурив глаза. — Я взял их как-то ночью в ювелирном магазине. И не могу позволит копам повесить это дело на меня. За мной и так много чего есть…

Он хрипло дышал.

— Скажи кому-нибудь, что ты меня здесь встретил, Джордан, и я тебя сломаю пополам, как спичку, понял?

— А почему ты прятался в шкафу?

— Услышал, как ты возишься с замком. Какого черта, что мне тут делать? Копы рады будут поймать меня за руку, когда я перейду черту, — он дернул козырек бейсболки и покосился на меня. — Я удаляюсь. Помни, ты меня не видел. Не хочу, чтобы закон дышал мне в спину. И Лео тоже. Особенно Лео, усек?

Он протопал мимо меня, открыл дверь и вышел. Я остался один с бешено стучащим сердцем и спиной в холодном липком поту. Безжалостные мутные глаза Джанейро говорили, что он убьет человека так же небрежно, как я раздавлю паука.

Больше ничего интересного я у Вирны не нашел. Я покинул квартиру, мягко захлопнул дверь и спустился на один пролет. Там остановился на площадке и прислушался. За дверью Мюриэль Эванс кто-то играл на фортепиано. Что меня смутило, так это мелодия. Несколько дней назад я уже ее слышал. В гостиной Карен Перно.

Я коснулся звонка.

Дверь открылась; платиновая блондинка с маленьким носиком и довольно крупным ртом вопросительно нахмурила очень умные глаза цвета старого аквамарина.