Гарольд Мазур - Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

Тут я потянул носом:

— Что это так дивно пахнет?

— Ужин. Сегодня мы остаемся дома, здесь я могу за тобой приглядывать.

— Ты можешь стать кому-нибудь превосходной послушной женой. Куда подавать заявление?

— Оно уже подано и отдано на рассмотрение. Иди мой руки. Ужин сейчас будет готов.

Я совершил необходимые омовения, и когда вышел, на столике для бриджа уже был сервирован ягненок на пару. Я искоса посмотрел на Дульси.

— Опять «Фрозен фудс»?

— Угу-у.

— Может, мне лучше жениться на них?

Дульси сделала строгое лицо и приказала наворачивать. Когда я наконец со стоном отвалился, она улыбнулась и вздохнула:

— Хотела бы я, чтобы ты остался на неделю.

— Великолепная идея, — кивнул я, — но нужно зарабатывать на жизнь.

Она насупилась:

— Когда это дело кончится, у тебя будет совсем другая практика. Я добуду тебе клиентов.

— Ты? Как?

— Есть способы, — беззаботно отмахнулась она. — Я могу засовывать юбку в эскалатор и протыкать колеса у автобусов. Все, что тебе потребуется — это немного изобретательности.

— Конечно, — кивнул я. — И медовый месяц мы проведем за решеткой.

— Тогда мы подкупим тюремщика, чтобы нас посадили в одну камеру.

Зазвонил телефон.

— Не отвечай, — попросила она.

Телефон продолжал звонить. Я подошел и взял трубку.

— Алло.

— Джордан? — голос казался знакомым, натянутым и хриплым.

— Слушаю.

— Это Стив Джанейро. Не пытайся отследить звонок. Я звоню из автомата и через минуту буду далеко. Я хочу поговорить с тобой, Джордан.

Я рассмеялся:

— Ты с ума сошел. Что ты можешь мне сказать?

— Слушай, — настаивал он. — Мне надо тебя увидеть. Я хочу заключить сделку.

— Заключай ее с копами.

— Никаких копов, — его лихорадило. — Только ты. Я тебе доверяю.

— Но я не доверяю тебе.

— Говорю тебе, я знаю такое, что разнесет вдребезги дело Перно и принесет тебе кучу денег. Я готов тебе это продать.

— За что?

— Ты будешь держать язык за зубами насчет того, что видел в комнате Дана.

— Невозможно, — возразил я. — Копы знают, что я там был.

— Скажи, что ты ошибся. Было слишком темно, чтобы узнать меня. Ты можешь передумать.

— Ты сам не понимаешь, чего хочешь. Я не могу пойти на лжесвидетельство ради потенциального убийцы.

Он громко клацнул зубами и заговорил звенящим от отчаяния голосом.

— Слушай, Дан еще не умер. Пока он не сыграл в ящик, меня не могут обвинить в убийстве. Но я в ловушке, понимаешь? Я попадался трижды, и если меня обвинят в вооруженном нападении, это будет стоить пожизненного заключения. Я рисковал, но не хочу поджариться.

— Ничего не могу поделать, — безразлично бросил я.

— Подожди. Если Дан умрет, сделка расторгается. Ты говори, что хочешь, а я свалю в Мексику. Это очистит твою совесть. Но если он будет жить, ты меня не узнал.

Я едва не расхохотался. Предчувствие Нолана оправдалось. Джанейро не знал, что Гарри Дан уже мертв. И я давал обещание, которое вовсе не было обещанием, и давал его без зазрения совести.

— Ладно, Джанейро, — сказал я. — Если Дан будет жить, у парня, которого я видел в окне, были рыжие усы и золотые зубы. Если он умрет, это был ты. Выкладывай свою историю.

Он тяжело вдохнул:

— Я режу дыру в собственном кармане. Это могло бы мне принести немалый куш. Ладно, будь что будет. Это насчет сестры Квимби.

— Иви Перно? Что с ней?

— Она никогда не была замужем за Джеймсом Перно.

— Ты несешь чушь. Я собственными глазами видел свидетельство о браке.

— Они были женаты, — хихикнул он, — но толку-то? Она уже была замужем.

Я застыл в ожидании.

— Кто?

— Это тебя прикончит. Она была замужем за Лео Арнимом.

Я замер, оглушенный, с отвисшей челюстью. Потом осведомился:

— Ты уверен?

— На все сто. У меня есть пара снимков Иви с Лео, на одном она в подвенечном платье. Я их тебе пошлю, мне они ни к чему. Пока, Джордан.

— Минутку, — завопил я. — Как ты это узнал?

Он уже торопился и зачастил скороговоркой:

— Я слышал, как Вирна Форд выжала из Лео тысячу зеленых. Он не знал, что я был за шторой. Я подумал, это как-то связано с делом Перно, и однажды ночью, когда он был в клубе, обыскал его кабинет.

— Что ты делал в квартире Вирны, когда я поймал тебя в шкафу?

— Искал еще улики. Я ухожу, Джордан. И так я слишком задержался.

Впереди забрезжил свет. Появилась еще одна ниточка. Я сказал:

— И ты пошел к Квимби и выжал из него часть будущих денег Перно за молчание.

— Соображаешь, Джордан. Верно.

Я спешил:

— Последний вопрос. Ты стрелял в меня в парке, потому что боялся, что я помешаю Квимби их получить?

— Ну да. У него на такое кишка тонка. Он трусливее кролика. Но ночью все кошки серы. Помни о своем обещании. Пока, приятель.

Связь прервалась.

Дульси выжидательно смотрела на меня затуманенными глазами. Мысли суматошно толпились у меня в голове, ища, где бы приткнуться. Они играли в чехарду, но постепенно начали располагаться в таком порядке, где уже просматривался некоторый смысл. Я кроме всего прочего узнал, почему Джанейро стрелял в Гарри Дана. Для трижды судимого обвинение в вооруженном нападении означало пожизненное заключение. Он никогда не верил Дану.

Я позвонил Нолану. Это уже стало входить в привычку. Выслушав мою историю, он приказал немедленно приехать в управление.

Дульси расстроилась:

— Опять ты уходишь!

— Совсем ненадолго, детка. Оставайся здесь, держи дверь на замке. И никому не открывай.

— Я сегодня ходила за покупками для нашего путешествия на Бермуды, — сказала она. — Купила замечательный купальник, совсем без лямок, практически без спины, и ну очень мало спереди. Если ты останешься дома, я разрешу тебе посмотреть, как я в нем выгляжу.

— Твои колдовские чары выше человеческих сил, — хмыкнул я. — Но придется им немножко подождать.

Она глазами проводила меня до порога.

В кабинете инспектора было душно от густого дыма и напряжения троих внимательно слушавших меня мужчин. Бойс, Лохман и Нолан распределились по комнате. Бойс не выказывал никаких эмоций, Нолан усиленно размышлял, Филип Лохман весь подался вперед, выставив челюсть и враждебно буравя меня глазами.

Я говорил:

— Это все равно что заключать пари на скачках с парнем, который не знает, что скачки кончились. У Гарри Дана было что-то на Джанейро. Он подловил Джанейро, когда тот менял повязку, и немедленно понял, что случилось. Что Джанейро наверняка ранен моим выстрелом. После смерти Камбро Дан оказался в центре внимания. Джанейро боялся, что Дан попытается перевести стрелку. Как трижды осужденный, он не мог допустить, чтобы его хоть в чем-то обвинили. Ему необходимо было уменьшить риск, убрав Дана. А потом пришлось полагаться на мое свидетельство. Это блестящая удача. Он был в ловушке. Он не хотел поджариваться. Как и все убийцы, в душе он жалкий трус. Даже пожизненное заключение для него лучше электрического стула, и он готов был идти на любые уступки. Пытался выжить даже ценой продажи информации.