Джеймс Чейз - Тот, кто был в тени

Квентин хотел остановить ее, но потом решил, что пусть напьется и выговорится.

Мира поставила бутылку рядом с собой.

– Я просто потеряла голову. Вам никогда не случалось терять голову? Чувствовать, что вы готовы пойти на все ради потрясающего мужчины, который сводит вас с ума? – Она посмотрела на Квентина мутным взглядом и хихикнула. – Нет, конечно, с вами такого не было. А вот со мной было. Мне хотелось любви. Хотелось, чтобы кто-нибудь увлек меня так, чтобы я забыла обо всем на свете. Мне смертельно надоел Нью-Йорк… Я приехала в Гавану, потому что слышала, будто Куба – остров любви. И мне так захотелось в это поверить, что я сама дала себя обмануть, сама завела себя в тупик, и вот теперь я здесь. Мне так хотелось любви, что я позволила какому-то пошлому корабельному Ромео соблазнить меня. И теперь я одурачена вдвойне. Его звали Лейси – высокий, красивый и ужасно, ужасно пошлый, а мне показалось, что это что-то настоящее. Я не могла вернуться на корабль после всего, что случилось, понимаете? До Нью-Йорка было еще далеко, и я каждый день рисковала столкнуться с ним где угодно… Нет я бы этого не вынесла. И решила остаться. Теперь вы понимаете? Если бы я не повела себя как последняя дура, то вы не разозлили бы генерала и ваш друг не погиб бы… и меня бы здесь не было. Теперь вы все понимаете?

Она говорила не умолкая, а Квентин смотрел на свои до блеска начищенные ботинки. Этот неожиданный взрыв откровения потряс его. Мира, по его мнению, была совершенно не похожа на барышню, способную на такие безумства. Наконец он сказал:

– Да, иногда происходят странные события, каких совсем не ждешь. Но возможно, потом, когда все будет позади, вы поймете, почему именно это должно было с вами случиться.

Мира прищурилась, словно для того, чтобы получше рассмотреть его.

– Вы думаете – так должно было случиться?

– Так бывает. Судьба устраивает человеку страшные испытания, но потом, когда он их преодолевает, приходит в себя и начинает разбираться, почему все так случилось, выясняется, что тому были причины. И в большинстве случаев он понимает, что все произошло как раз наилучшим для него образом.

Мира нахмурилась:

– А что вы видите такого хорошего в том, что мы сидим взаперти в подвале и имеем все шансы в самом скором времени расстаться с жизнью?

Квентин улыбнулся:

– Пока, конечно, ничего хорошего я в этом не вижу, но, может быть, через полгода буду даже рад, что пережил такое.

– Нет, меня это как-то не успокаивает. Почему это должно было случиться именно с нами? Почему именно мы оказались запертыми здесь, в подвале?

– А почему не мы, а кто-то другой? Я не боюсь того, что с нами будет. А вы?

Лицо Миры вдруг перекосилось, она начала плакать.

– А я боюсь, очень! Я чувствую, что отсюда уже не выберусь. И все из-за того, что сделала такую ужасную глупость. И еще вы должны из-за меня страдать…

Квентин подошел к ней и сел рядом.

– Нет, все не так, – сказал он, протягивая ей свой платок. – Вы выберетесь, все будет нормально, мы вместе отсюда выберемся. Через несколько дней вы будете смотреть на все это как на забавное приключение и весело рассказывать обо всем друзьям.

Он обнял Миру, и она прижалась к нему. Они долго сидели так, потом женщина заснула.

События начали развиваться сразу после полуночи. Стрельба и крики зловеще приближались. Мира проснулась, вздрогнув, от трех ружейных выстрелов, которые раздались прямо у них над головой, вскрикнула и стала дико озираться. В полутьме погреба она увидела Квентина, который стоял на коленях около двери и смотрел на ступени, идущие вверх. Свет отражался в стволе его револьвера. Мира на четвереньках подползла к нему.

– Что там?

– Что-то случилось. Наверное, повстанцы

узнали, что Фуэнтес здесь скрывается.

Снова наверху загремели выстрелы, потом до них донеслись яростные команды на испанском. Тяжелые ботинки загрохотали – солдаты занимали боевые позиции. Неожиданно крики стали доноситься из сада вокруг отеля.

– Наверное, они решили его выкурить отсюда. Слушайте.

Шум, накативший волной издалека, постепенно превращался в оглушительный рев. Это был рев толпы с улицы. Весь подвал сотрясался от канонады выстрелов: солдаты расстреливали наступавших повстанцев. Потом раздался страшный визг, словно завопил напуганный ребенок, и оглушительный взрыв потряс все помещение, с потолка на Квентина и Миру посыпались куски штукатурки.

Женщину отбросило в сторону с ящика, на котором она сидела.

– Бомбу швырнули, – с трудом выговорил Квентин, помогая ей подняться. – Вы целы?

Она отряхнула платье двумя руками.

– Да… А они еще будут бросать бомбы? Нам здесь ничего не угрожает?

– Думаю, нет, этот подвал многое может выдержать. Интересно было бы посмотреть, как нашему генералу понравился фейерверк. – Квентин подошел к двери и выглянул на лестницу. Все ступеньки были засыпаны кусками штукатурки, воздух наполнен гарью и пылью. Снова началась стрельба, на этот раз уже не такая частая. – Видно, солдаты здесь долго не продержатся. Наверное, многих поубивало при взрыве бомбы.

Вдруг к лестнице подбежали два солдата, их перепутанные лица были покрыты слоем пыли, в глазах застыл неописуемый ужас. Квентин выстрелил в них из револьвера. В одного попал – солдат наклонился вперед и скатился по ступенькам вниз. Другой закричал и бросился бежать обратно.

Мира упала на пол, зажимая уши руками. Победный рев толпы и топанье ног над голо

вой говорили о том, что повстанцы ворвались в отель.

– Так, они уже взяли здание, – констатировал Квентин. – Надо пока притаиться тут. Они нас убьют, если обнаружат. Может быть, они найдут Фуэнтеса и потом уйдут. А мы потихоньку выберемся, когда все утихнет.

Грохот и беготня наверху продолжались. Неожиданно поднялся радостный гул, за ним – вопль ужаса.

– Они взяли Фуэнтеса! – Квентин подбежал к двери и, перегнувшись через перила, пытался рассмотреть, что творится наверху.

Мира распласталась на полу, старательно зажимая уши, чтобы не слышать ужасающий вой ликующей толпы, который врывался в подвал. Потом сквозь шум она разобрала, что Квентин кричит ей:

– Осторожно!… Осторожно!

Она видела, как он пытается отбежать от двери, прикрывая голову обеими руками, видела его глаза – огромные и испуганные, затем ее ослепила вспышка, все вокруг заволокло дымом и кирпичной пылью. Мира прекрасно понимала, что произошло. Она видела, как Квентин, словно подброшенный гигантской рукой, пролетел через весь погреб, и поползла к нему, встав на четвереньки. Подобравшись совсем близко, застыла, зажав рот рукой. Взрыв бомбы превратил его тело в кошмарное месиво из крови и обгоревших кусков плоти. Мира поднялась на ноги и бросилась бежать. Взрывная волна оглушила ее, и она плохо соображала, что делает, – просто хотела оказаться подальше от этого чудовищного куска окровавленного мяса. Она помнила, как карабкалась по полуразрушенной взрывом лестнице. Деревянные панели трещали под ее весом, но она ползла дальше, не обращая на это внимания, пока не добралась до верхней площадки. Вестибюль был разрушен. Солдаты валялись по всему полу в огромных лужах крови.