Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

Элеана не спускала глаз с потолка.

— Зная Сезара,— продолжала Селеста,— я догадывалась, что произойдет. Он отобрал у меня все деньги; которые я накопила. Я платила ему сто долларов в месяц за те пятьдесят, которые он присылал для тебя. Он потребовал у меня десять тысяч долларов за то, чтобы прислать твоему дяде те пять тысяч долларов.— Селеста протянула руки.— Вот куда ушли деньги твоего отца, которые он получил в Калифорнии, и те, которые я зарабатывала пением, продавая корсеты и косметику и работая служанкой. Я, Селеста, которая была первой наездницей в цирке! Я оказалась в мышеловке, и у меня не было выхода.— Она вспомнила о единственной действительно великолепной вещи в своей жизни, черпая в этом утешение.— Я была хорошей наездницей, не правда ли, Джон?

Хайс взял ее за руки.

— Да, ты была великолепна на лошади!

Улыбка Селесты погасла.

— Никогда больше я не садилась на лошадь.— Это прозвучало не как призыв к жалости, а как просто констатация факта.— Мне кажется, что я умерла одновременно с твоим отцом, Элеана. Теперь от меня осталась лишь тень. Конечно, пока ты была ребенком, ты меня держала, тобой следовало заниматься. Но теперь ты стала взрослой, и я с радостью уйду. Но ты встретила Аллана Лаутенбаха, и все началось снова.

Селеста попросила еще коньяка. Попивая его маленькими глотками, она призналась:

— В тот день, когда ты отправилась в Мексику, я позвонила Сезару и назначила ему свидание в Мехико, но потом решила, что лучше нам встретиться подальше. Где угодно, только не в Мехико. Тогда он предложил Урапан.

— А! — прервал ее Коннорс.— Так это вы были той прекрасной сеньорой под густой вуалью!

Глядя на Элеану, Селеста продолжала:

— Я умоляла Сезара, я спала с ним. Он владея мною и смеялся. Он всегда был жаден, этот тип. Он хотел еще денег. Выли ли мы с твоим отцом зарегистрированы, не имело значения. Но он знал, как умер твой отец. Я была вынуждена рассказать ему об этом в первый же вечер в Мехико, прежде чем он согласился сделать то, что мне было нужно: оживить твоего отца, присылая эти деньги. И он собирался воспользоваться этими знаниями и после твоей свадьбы с Алланом. Он даже хвастался, что ты тоже будешь принадлежать ему из страха потерять столько миллионов, если откажешь ему.— Глаза Селесты метали молнии.— Вот почему я его убила. Я не подозревала, что ты остановилась в «Моралесе». И я ничего не знала об этой истории с генералом Эстебаном. Я и сейчас многого не знаю. Только слышала что-то, когда вы трое шептались по углам. Я так мечтала, чтобы у тебя не было такого неудержимого темперамента, как у меня. Я надеялась, что ты будешь' более холодной. Такие женщины гораздо счастливее, с ними не случается столько несчастий, которые раздирают сердце и душу,— Селеста поморщилась, взглянув на Коннорса.— Но, может быть, мистер Коннорс поможет тебе разрешить эти проблемы.-

— Я в этом совершенно уверена,— холодно, ответила Элеана.— В моей жизни не будет другого мужчины, кроме Эда.

Селеста протянула стакан Хайсу и вытерла пальцы платком, который он ей подал.

— Я говорила то же самое о твоем отце. И я хотела, чтобы так и было. Постарайся сдержать свое обещание, дочь моя. Добро — это как камень, брошенный в воду. Круги расходятся, и все, чего они касаются, получает часть добра. Зло — это другое. Начинают с маленькой ошибки, и волны, которые его принесли, захлестывают собою все. Так произошло со мной и с Пабло.

Селеста вытерла слезы, которые жгли ей глаза.

— Я думаю, все началось с того вечера, когда Спайк Меллон свалил перегородку моей комнаты и все увидели меня голой. Я была тогда очень смущена, но все же вела себя немного как «шлюха», как выразился Дон. Столько мужчин рассматривали меня, и у всех было одно на уме. Кровь бросилась мне в голову, и я поняла свою власть над мужчинами. Я засмеялась и пошутила. Вот тогда и появился Дон. Он назвал меня шлюхой и ударил. Джон пригрозил ему, сказав, что убьет его, если он ударит меня еще раз.— Селеста положила голову на плечо Джона и заплакала.— Как я сожалею, Джон! Я не хотела быть причиной его смерти! Я любила его.— Она выпрямилась и вытерла слезы.— Женщины только и умеют, что плакать. Я, конечно, простила Дона. Я любила его. Но в глубине души я затаила против него злобу за то, что он так меня унизил.— Селеста пожала своими прекрасными плечами.— И тут появился Пабло. Вообще-то он внушал мне только отвращение. Но это был мужчина. Дон собирался в Калифорнию доставать деньги для цирка, и я умоляла его взять меня с собой, но он отказался, сказав, что мы не можем себе этого позволить.

И пока он был в Калифорний, я находилась дома, ухаживая за нашим ребенком и занимаясь хозяйством. Все те интересные места, которые он посещал, я знала по его письмам и завидовала ему. Я не ждала его раньше чем через неделю. А в тот вечер Пабло пришел ко мне по какому-то делу. Я часто пыталась потом вспомнить, зачем он пришел, но так и не вспомнила, но мне кажется, что это по поводу одной змеи.

Селеста посмотрела на Элеану.

— Я только что уложила тебя в постель и сидела на кухне, когда Пабло постучал в дверь. Он вошел, снял шляпу и сказал мне что-то. Я прошла мимо него, чтобы взять то, о чем он меня просил. Когда же я оказалась рядом с ним, он положил руку на мое плечо. Я попыталась дать ему пощечину, но не смогла. Насколько я его ненавидела, настолько прикосновение его руки возбудило меня. Он схватил меня в объятия и стал целовать в губы, шею, грудь, бормоча о том, что нашел меня прекрасной еще тогда, при свете прожекторов, и что страстно желал меня с тех пор. Я была молода, а Дон отсутствовал, уже месяц, в глубине души я затаила обиду и вынашивала мысль отомстить ему за пощечину. И я отдалась Пабло. Время перестало для меня существовать. Не было больше ни плохого, ни хорошего. Существовало только красное море желаний и нестерпимый шум в ушах. Я была Евой, Эзабель и мессалиной, я была матерью всех блудниц, я была женщиной. Все мужчины в мире не смогли бы утолить моих желаний в ту ночь...

Селеста сжала руку Джона Хайса.

— Я даже не услышала, как Дон поднимался по лестнице. Он вошел в комнату и увидел нас, меня и Пабло. В ящике туалетного столика лежал револьвер. Мне показалось, что Дон собирается убить нас обоих. Но когда он повернулся, чтобы взять револьвер, Пабло вскочил с кровати, выхватил нож из своей одежды и всадил в Дона. v

Селеста теперь не плакала. Она говорила тем невыразительным голосом, который появляется у человека в минуты несчастья или полного безразличия к происходящему.

Потом Пабло швырнул нож на стол и, шатаясь, уставился в одну точку. Когда я осознала, что произошло, я схватила этот нож и ударила им Пабло. Все мое возбуждение мгновенно прошло, шум в ушах прекратился. Я осталась одна с двумя мертвыми мужчинами, одного из которых любила. Я неподвижно сидела на кровати, проходили часы, а я не знала, что мне делать. Потом я оделась, села в машину Пабло и поехала к Тамаре. Я надеялась, что она убьет меня. Вместо этого она вернулась вместе со мной в коттедж и плюнула в лицо Пабло. Потом она решила, жалея Элеану, что я привезу тело Пабло к ним в дом, а она уедет. Но помогать мне она не хотела. Я сама должна была одеть Пабло и волочить его до машины. Бумажник Дона выпал из кармана его пиджака. Я хотела дать Тамаре денег, но она чуть не плюнула мне в лицо. Потом она устроила весь этот беспорядок у себя в доме и уехала на машине. Я никогда больше не видела ее.— Селеста посмотрела на Коннорса.— Кто-то описал, во что была превращена их комната, не правда ли? Это одна из причин, по которой вы догадались...