Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

Не в силах произнести ни слова, Коннорс лишь утвердительно кивнул головой.

— Потом я вернулась в дом,— продолжала Селеста.— Ты плакала, Элеана, хотела пить. Я дала тебе воды и вернулась в комнату, где лежал Дон. Я еще плохо осознавала случившееся. У меня появилась безумная мысль, что если я зарою Дона в саду, то навсегда сохраню его для себя. Это я и сделала. Но Мак и еще кое-кто видели Дона на вокзале. И когда на следующее утро Джон обнаружил тело Пабло и выяснилось, что Тамара исчезла, все дурные языки в городе сделали из этого ложное заключение, и все стали жалеть меня. Джон, ведь вы никогда ничего не. знали и не подозревали меня, не правда ли?

Хайс покачал головой.

— Нет, все эти годы. Было лишь легкое сомнение — так не похоже было на Дона присылать эти пятьдесят долларов в месяц. Если бы он преуспел в Мексике — он посылал бы Элеане гораздо больше. Если бы ему пришлось туго — он бы совсем ничего не присылал. Потом это письмо для меня и деньги... Письмо пришло как раз вовремя — я собирался отправиться в Мексику искать Дона. А вы, Селеста, время от времени как-то странно смотрели на меня. Я пытался поверить, что вы меня любите, но отказываетесь от любви, потому что между нами существует нечто вроде стены, что-то, о чем вы не хотела или не могли мне сказать.

Селеста вложила свою руку в его.

— Я давно уже люблю тебя, Джон. Я любила тебя, когда выходила замуж за Дона. Просто его я любила еще сильнее, вот и все. Но если я могла обмануть его живого, то мертвому я не могла быть неверной.— ,И дрожащим голосом она добавила:

— За исключением двух раз с Сезаром Санчесом. В первый раз, когда я просила его отправлять деньги, и во второй — в Урапане, когда убила его. Я не могла отдать тебе деньги, не сказав, откуда они и что произошло, а потом, когда я сговорилась с этим Санчесом, мне уже было поздно отступать назад.

Коннорс спросил:

— А каким образом вы совершили сделку с Санчесом?

Селеста пожала плечами.

— Это случилось, когда я продавала косметику. В одну из поездок я попала в Ларедо. Там я все и придумала. А потом я приехала в Мехико и попросила одного служащего порекомендовать мне мексиканского адвоката, который говорит по-английски или по-французски, он и направил меня к Санчесу, сказав, что это очень опытный адвокат. И он действительно оказался таким. Он вырвал у меня правду и отлично прожил все эти годы на деньги Дона. И ничего не открылось бы, если бы Элеана не вздумала отправиться в Мексику за брачным свидетельством, которое я похоронила вместе с Доном. Я должна была предусмотреть все... Однажды семена маков, которые лежали в кармане Дона, взошли и зацвели цветы.— Селеста тихо заплакала.— Это Дон говорил мне, что он меня прощает, он пытался утешить меня.

Она встала, прошлась по комнате и снова вернулась, села в кресло.

Коннорс хотел выяснить еще одну вещь.

— А медальон, который Элеана и я видели в руке Санчеса? Это вы его туда вложили?

Селеста покачала головой.

— Нет, я пыталась отобрать его у Санчеса. Дон не надел его, когда отправился в Калифорнию, а взял новый, который я подарила ему на рождество. Старый медальон лежал в моей сумочке, когда я в первый раз ездила в Мексику. Санчес его у меня взял и с тех пор носил, говоря, что это память о его маленькой индюшке-американке,— Селеста повернулась к Джону Хайсу.— Ну, что же, Джон, вы хорошо сделаете, если позвоните шерифу Томсону.

Хайс все еще стоял на коленях возле кресла Селесты. Он встал и внимательно посмотрел на нее.

Селеста опустила с плеча платье и показала огромный синяк.

— Вот доказательство того, что я убила Макмиллана.

Я признаюсь в том, что подожгла коттедж и пыталась убить мистера Коннорса. О! Я взялась за это очень ловко. Я поехала в кинотеатр, вошла через главный вход, а выскользнула через запасной выход. В машине я сняла всю свою одежду, чтобы случайно на ней не осталось никаких следов или пятен крови. Когда убиваешь в четвертый раз, делаешься осторожным. Когда же лампа выпала из рук мистера Коннорса и подожгла коттедж, я испугалась и убежала, не доведя дело до конца, как в прошлые разы.— Селеста прижалась к плечу Хайса и зарыдала.— Ну что ж? Почему вы не зовете шерифа Томсона? Я признаюсь во всем. Я была причиной смерти Дона, я убила Пабло, Санчеса и потом Макмиллана. Я страшная .женщина и должна понести наказание.

Хайс нежно гладил плечи рыдающей, прильнувшей к нему женщины и поверх ее головы смотрел на Коннорса. Напряжение сошло с его лица. У него созрел какой-то план.

— Согласны ли вы дать нам сорок восемь часов свободы? — спросил он.

Коннорс покачал головой.

— Вы сошли с ума, Хайс? Вы не сможете вытянуть ее отсюда.

— Я хочу попробовать. В Сан-Луисе есть международный аэропорт. За сорок восемь часов мы будем далеко.

— Возможно, но из Мексики по-прежнему требуют меня.

— Вам не нужна Селеста. У вас есть тело Дона и Элеана, чтобы подтвердить всю историю.

— Когда меня спросят, я скажу всю правду,— заявила Элеана, не глядя на мать.

Селеста подняла голову.

— Ну, разумеется, Элеана! Я ничего другого у тебя и не прошу.— Она протянула руку, чтобы дотронуться до дочери, но затем остановилась.— Ты очень любишь мистера Коннорса?

— Да, очень.

— Я очень рада.

— Так что же? — спросил Хайс Коннорса.

Коннорс постарался разубедить Хайса и отговорить от этого плана,

— Это бессмысленно, Хайс. Вас найдут. У вас никогда не будет больше недели или, в крайнем случае, месяца покоя!

— Это уже много. Я люблю Селесту уже двадцать четыре года. Может быть, мне удастся найти безопасное место. А если мы останемся здесь, ее отправят на электрический стул или приговорят к пожизненному заключению.

— Она убила трех человек.

— За исключением одного. Это была ошибка.

— А Блу-Монд?

— Тём хуже для Блу-Монда,— ответил Хайс.— Я занимаюсь Блу-Мондом почти столько же времени, сколько люблю Селесту. Пусть кто-нибудь другой играет здесь роль Господа Бога. Почему бы вам не сыграть эту роль, если вы дадите мне эти сорок восемь часов?

Коннорс посмотрел на Элеану.

— Это ты должен решать, Эд,— сказала она.

— Но Селеста твоя мать.

— Она пыталась убить тебя. Я ее ненавижу.

— Нет, Джон, я прошу тебя,— проговорила Селеста.— Мне совершенно безразлично, что со мной произойдет.'

— Нет, не безразлично,—- возразил Хайс.— У меня теперь есть на что тратить деньги, которые я заработал» экономно тратил и держал здесь, в доме. Мы вылетим из Сан-Луиса на Майами, из Майами сможем добраться до Боготы или, может быть, до Кито, от Кито...

Коннорс повернулся к нему спиной.

— Так-так! Нет нужды нам это. рассказывать. Я не хочу этого знать.

— Значит, вы даете мне сорок восемь часов?

— Я даю вам сорок восемь часов. Но вы не сможете вытащить ее из этой истории.