Раймонд Чэндлер - Рассказы [Компиляция]

Я в третий раз поднес спичку к своей трубке и со скрипом откинулся в своем кресле назад, так, что чуть не грохнулся спиной на пол.

— Ревису все это известно? — спросил я, стараясь глядеть на нее так, чтобы она этого не заметила.

— Если и известно, то мне он об этом не сказал. Впрочем, он может без труда все это выяснить, и я не сомневаюсь, что выяснит. Он не глупее других.

— За исключением вас, — сказал я. — Он говорил вам про Лу Лида и Фуенте-мексиканца?

— Нет. А кто это?

Я рассказал ей все, что знал.

— Господи, какой ужас, — вздохнула она и улыбнулась.

— А ваш старик случайно не был полицейским, нет? — подозрительно спросил я.

— Он почти пятнадцать лет был шефом полиции в Помоне.

Я ничего не ответил, вспомнив, что шеф полиции Помоны Джон Прайд был застрелен года четыре тому назад двумя несовершеннолетними бандитами.

Помолчав немного, я сказал:

— Я так и думал. Что же дальше?

— Ставлю пять против одного, что миссис Прендергаст не получила назад свое ожерелье и что у ее желчного супруга достаточно связей, чтобы вся эта история не просочилась в газеты. Во всяком случае, их имена в газетах вряд ли будут упомянуты. И я уверена, что для того, чтобы помочь распутаться с этой историей без скандала, ей совершенно необходим хороший детектив.

— Без какого еще скандала?

— Ну, я точно не знаю. Но она из тех женщин, у кого в гардеробной полный шкаф поводов для скандалов любого рода.

— Я полагаю, что вы с ней сегодня завтракали, — сказал я. — В котором часу вы встаете?

— Нет, я смогу увидеться с ней сегодня только в два часа. А встала я в шесть.

— Боже мой, — пробормотал я, доставая из нижнего ящика стола бутылку. — Голова просто раскалывается.

— Только одну, — строго предупредила Кэрол Прайд. — И только потому, что вас вчера здорово отколотили. Впрочем, осмелюсь предположить, что это случается с вами довольно часто.

Я проглотил содержимое своего стакана, заткнул, но не слишком крепко, бутылку пробкой и глубоко вздохнул.

Тем временем девушка порылась в своей сумочке и сказала:

— Вот еще кое-что. Может быть, этим вы займетесь сами?

— Приятно узнать, что я все еще здесь работаю, — проговорил я сквозь зубы.

Она, уже без улыбки, выложила на стол три длинные русские папиросы.

— Загляните в мундштуки, — все еще без улыбки сказала она, — и сделайте ваши собственные выводы. Вчера ночью я вытащила их из того китайского портсигара. Тут в каждой из них есть кое-что, над чем стоит задуматься.

— Ах вы, фараонская дочка, — сказал я.

Она поднялась, вытерла сумочкой крупинки трубочной золы с моего стола и направилась к двери.

— Не только. Я еще и женщина. Сейчас мне надо повидаться еще с одним редактором светской хроники и выяснить побольше насчет миссис Филип Кортни Прендергаст и ее сердечных дел. Забавно, правда?

Мой рот и дверь моего офиса захлопнулись почти одновременно.

Я взял со стола одну из папирос, повертел ее между пальцами и заглянул в полный мундштук. Кажется, туда было что-то засунуто — свернутая бумажка или карточка.

В конце концов мне удалось подцепить ее кончиком пилки для ногтей из моего перочинного ножа и вытащить.

Это и в самом деле оказалась карточка — тоненькая визитная карточка цвета слоновой кости. На ней было выгравировано всего два слова:

И больше ничего.

Я заглянул в другие мундштуки. В каждом лежала точно такая же карточка. Мне это ровным счетом ничего не говорило. Я в жизни не слыхал про экстрасенса Сукесяна. Посидев с минуту в задумчивости, я стал листать телефонную книгу. Там был указан телефон человека по фамилии Сукесян с Седьмой Западной улицы. Фамилия была похожа на армянскую, и я решил поискать ее в справочнике по отделу «Восточные ковры». И точно, там был Сукесян, но это ничего не доказывало. Чтобы продавать восточные ковры, вам не надо быть экстрасенсом. Экстрасенсом вам надо быть — и с достаточным сдвигом по фазе, — чтобы покупать их. А какой-то смутный внутренний голос говорил мне, что этот Сукесян на карточке не имел решительно ничего общего с восточными коврами. Кое-какое, хотя и не слишком определенное, представление о том, каким бизнесом может промышлять человек, объявляющий себя экстрасенсом, и какого рода люди составляют его клиентуру, у меня все-таки было. И я догадывался, что чем крупнее его бизнес, тем меньше он будет себя рекламировать. Если дать ему достаточно времени и денег, он вылечит вас от чего угодно, начиная от надоевшего мужа и кончая бубонной чумой. Это должен быть эксперт по неудовлетворенным и разочарованным женщинам, по сложным, запутанным, лживым любовным историям; по мальчикам, которые убежали из дому и не пишут писем; эксперт по вопросам типа: продавать поместье сейчас или придержать его еще год-два; соглашаться ли на новую роль — не исказит ли она сложившийся у публики образ или, напротив, сделает его еще более чарующим. К экстрасенсу могут ходить даже мужчины — из тех, что разъяренными быками ревут на служащих у себя в конторе и превращаются в кусок холодной манной каши, оставшись в кабинете одни. Но главным образом, конечно, женщины: женщины с деньгами, женщины с драгоценностями, женщины, легко, как шелковая нить, наматывающиеся на гибкий азиатский палец.

Я снова набил свою трубку и стал шевелить мозгами, стараясь при этом как можно меньше шевелить головой. Сами посудите: с какой это стати мужчина станет таскать у себя в кармане второй портсигар с тремя не предназначенными для курения папиросами, в мундштуке каждой из которых спрятано имя другого мужчины? Кто мог бы найти и прочесть это имя?

Я подвинул бутылку поближе и усмехнулся. Эти карточки найдет всякий, кто возьмет на себя труд что называется «частым гребнем», аккуратно и не торопясь, прочесать карманы Линдли Пола. А кто может это сделать? Только полицейский. А когда? После смерти мистера Пола или его тяжелого ранения при загадочных обстоятельствах.

Я снял свою шляпу с телефона и позвонил человеку по имени Вилли Петерс, который, по его собственным словам, служил в какой-то страховой компании, а подрабатывал на том, что продавал на сторону не занесенные в книгу телефонные номера, которые он покупал у горничных и шоферов. Такса его была пять долларов. Я решил, что Линдли Пол одобрил бы такой расход из выданных им пятидесяти монет.

Вилли Петерс тут же выдал мне желаемый номер. Это было, видно, где-то в Брентвуд Хайтс.

Я позвонил в Главное управление Ревису. Он сказал, что, если не считать недосыпа, все отлично и чтобы я помалкивал и ни о чем не беспокоился, но что я действительно должен был сказать ему про девушку. Я сказал, что он, конечно, прав, но, может быть, у него есть дочь и он сам подумал бы, прежде чем выставлять ее на всеобщее обозрение, где на нее со всех сторон набросятся эти прожорливые шакалы с камерами. Он сказал, что дочь у него есть и что моя роль во всей этой истории выглядела, конечно, не слишком красиво, но такое может случиться со всяким, и тому подобное.