Сью Графтон - В - значит вторжение

Я остановилась через дорогу от их квартиры и достала из сумки детективный роман. Тихо и мирно читала, сидя в машине, периодически поднимая голову, чтобы взглянуть, не вернулись ли Гаффи.

В 3.20 я услышала дребезжание и кашель, как будто подлетал старый «кукурузник». Я подняла голову, чтобы увидеть, как побитый «шевроле»-седан въехал из аллеи на парковочное место Гаффи. Машина напоминала те, которые рекламируют помешанные на «винтаже» придурки, продающие и покупающие машины, полностью состоящие из ржавчины и дыр. В разобранном виде детали стоили дороже, чем целое.

Джеки Гаффи и мужчина, которого я определила как ее мужа, вышли из-за угла с руками, занятыми большими пакетами из ближайшего магазина. Нежелание платить за квартиру, должно быть, предоставило им полно наличных, чтобы тратить. Я подождала, пока они исчезнут в квартире, а потом вышла из машины.

Перешла через дорогу, поднялась по лестнице и постучала в их дверь. Увы, никто не соизволил ответить.

— Джеки? Вы дома?

Через секунду я услышала приглушенное «нет». Я покосилась на дверь.

— Это Пэтти?

Молчание.

— Кто-нибудь?

Я достала моток клейкой ленты и прикрепила уведомление к двери. Снова постучалась и сказала: «Вам письмо».

На обратном пути я проехала мимо почты и отправила Гаффи другую копию письмом с уведомлением.

В понедельник утром я проснулась рано, чувствуя себя беспокойной и расстроенной.

Ссора Генри с Шарлоттой выбила меня из колеи. Я лежала на спине, натянув одеяло до подбородка, уставившись в плексигласовое окно в крыше, над моей кроватью. Все еще темно, хоть глаз выколи, но были видны звезды, так что я знала, что небо ясное.

Я не выношу конфликты. Как единственный ребенок, я прекрасно лажу сама с собой, спасибо. Я была счастлива одна в своей комнате, где могла раскрашивать свои раскраски карандашами из коробки 64-х цветов, с вмонтированной точилкой.

Многие книжки-раскраски были глупыми, но моя тетя специально выбирала самые лучшие.

Еще я могла играть с плюшевым мишкой, чей рот открывался, если нажать кнопку под подбородком. Я скармливала мишке конфету, потом переворачивала его и расстегивала молнию у него на спине. Доставала конфету из маленькой металлической коробочки и съедала сама. Мишка никогда не жаловался. Это до сих пор мой идеал взаимоотношений.

Школа была для меня источником больших страданий, но, научившись читать, я исчезала в книгах, где была счастливой гостьей во всех мирах, которые били ключом и расцветали пышным цветом на книжных страницах.

Мои родители погибли, когда мне было пять лет, и тетя Джин, которая меня вырастила, была такой же необщительной, как я. У нее было несколько приятельниц, но я не могу сказать, чтобы она была с кем-то особенно близка.

В результате я выросла совершенно не готовой к спорам, различиям во мнениях, столкновениям характеров или к необходимости компромиссов. Я могу справиться с разногласиями в своей профессиональной жизни, но когда дело доходит до выяснения личных отношений, я поворачиваю к двери. Так проще. Это объясняет, почему я дважды была замужем и дважды развелась, и почему я не ожидаю, что снова повторю эту ошибку.

Ссора Генри и Шарлотты очень меня огорчила.

В 5.36, отбросив мысль о том, чтобы заснуть, я встала и надела костюм для бега. До восхода солнца был еще час. Небо было странного серебристого оттенка, который предшествует рассвету. Велосипедная дорожка светилась под ногами, как будто ее подсвечивали снизу.

На Стейт я свернула налево, следуя своему новому маршруту. Я была в наушниках и слушала местную радиостанцию с «легким» роком. Фонари еще горели, отбрасывая белые круги, похожие на большой «горошек», через который я бежала. Рождественские украшения давно убрали, и последние засохшие елки были вытащены на тротуар, чтобы их увезли. На обратном пути я остановилась, чтобы проверить прогресс в ремонте бассейна в отеле Парамаунт.

Арматура была залита цементом, что я расценила как хороший знак, и побежала дальше.

Бег — это форма медитации, так что естественно, что мои мысли повернули к еде, полностью духовном опыте, согласно моей книге. Я обдумывала идею о маффине с яйцом, но только потому, что Макдональдс не продает гамбургеры с сыром в такой ранний час.

Я прошла пешком последние кварталы до дома, размышляя о последних событиях. У меня еще не было возможности поговорить с Генри о его ссоре с Шарлоттой, которая бесконечно прокручивалась у меня в голове. Мое внимание привлекло небольшое отвлечение от темы, которое принял их спор. Шарлотта была убеждена, что Солана сыграла роль в их размолвке.

Это меня беспокоило.

Без помощи Соланы Гас ни за что не смог бы жить один. Он зависел от нее. Все мы зависели от нее, потому что она заполнила брешь, приняв на плечи ношу заботы о нем. Это поставило ее в позицию силы и власти, что внушало опасения. Как легко было бы для нее использовать Гаса в своих интересах.

Я не нашла ничего, исследуя ее прошлое, но даже если оно было безупречным, люди могут измениться, и они меняются. Ей было немного за шестьдесят, и может быть, ей не удалось ничего отложить на старость. Может, Гас и не особенно богат, но он имеет больше, чем она.

Имущественное неравенство — мощный стимул. Нечестные ребята ничего не любят больше, чем перекладывать имущество из карманов тех, кто его имеет, в свои собственные.

Я свернула с Бэй на Албанил, притормозив у дома Гаса. В гостиной горел свет, но не было видно ни его, ни Соланы. Проходя, я заглянула в мусорный контейнер. Сорванное с пола грязное ковровое покрытие покрывало мусор, как одеяло из коричневого снега. Я оглядела остальной мусор, как делала последние дни. Кажется, Солана выбросила в контейнер содержимое мусорной корзины. Лавина падающей бумаги разделилась, сползая по разным расщелинам и трещинам, как снег на вершине горы. Были видны конверты, газеты, листовки и журналы.

Я наклонила голову. В складке ковра лежал конверт с красным ободком. Я протянула руку, достала его и внимательно посмотрела. Он был адресован Огастусу Вронскому, от газовой компании. Конверт был запечатан. Это был один из счетов за коммунальные платежи. Красный ободок говорил о том, что платеж был просрочен. Что это делало в мусоре?

Я видела письменный стола Гаса. Его оплаченные и неоплаченные счета были аккуратно сложены на полочке, вместе с чеками об оплате, банковскими извещениями и другими финансовыми документами. Я помню, как меня впечатлило, что он держит свои дела в таком

порядке. Несмотря на его плачевные хозяйственные способности, было ясно, что он относится к повседневным делам сознательно и добросовестно.

Я перевернула конверт в руках. Гас не оплачивал счета? Это настораживает. Машинально я взялась за заклеенный край, раздумывая, будет ли мудро заглянуть в конверт. Я знаю правила о краже почтовых отправлений. Это противозаконно, воровать чужие письма, без всяких если, и, или но. Также правда, что документ, помещенный в мусорный контейнер, стоящий на тротуаре, больше не сохраняет характер личной собственности того, кто его выбросил.