Питер Чейни - Непростые условия

— Добрый вечер, Тони, — сказал он.

Человек остановился и невозмутимо оглядел детектива.

— Вы, вероятно, ошиблись, мистер, — вежливо заметил он. — Моя фамилия Мейсон.

— Я никогда не ошибаюсь, — возразил Кэллаген. — Вы — Тони Эмпли, и мне надо поговорить с вами.

— Но мы не знакомы, о чем же мы будем говорить?

— Держу пари, что вы быстро меня вспомните, — усмехнулся сыщик.

— Вы так полагаете? — насмешливо спросил Эмпли.

— Да. Меня зовут Кэллаген, — представился он. — Впрочем, к чему эти формальности между старыми знакомыми. Мы уже встречались, Тони. Вы не забыли «Желтый якорь», не так ли?

Эмпли пожал плечами.

— Какое мне дело до злачных мест, где вы, вероятно, любите бывать.

— Я могу просветить вас на этот счет, — пояснил Кэллаген. — Там случилась история, которая весьма заинтересовала полицию. К сожалению, в то время многие детали остались для нее неизвестны, но сейчас я с удовольствием посвящу в них инспектора.

— Какое мне дело до всего этого? — повторил Эмпли.

— А вы послушайте, — предложил Кэллаген. — В то время полиция разыскивала одну весьма привлекательную девушку, внезапно исчезнувшую из дома. Кажется, ее звали Карлота Имес. У нее была странная привязанность к «Желтому якорю», там она оставила письмо, адресованное ее родителям, в котором сообщала, что ей опротивела эта страна, и она собирается уехать за границу. С тех пор ее никто не видел. Ходили слухи, что она вышла замуж.

— И какое отношение имеет эта история ко мне? — спросил Эмпли нетерпеливо.

— Сейчас узнаете, — обнадежил его Кэллаген. — Дело в том, что она написала еще одно письмо, три месяца спустя. Оно пришло из Буэнос-Айреса. Когда я ознакомился с ним, я не счел возможным показать его ее родителям, полагая, что им легче считать дочь умершей.

— А я то здесь при чем, — огрызнулся Эмпли, но уже не так уверенно.

— А при том, — объяснил Кэллаген, — что в этом письме бедная девушка упомянула о некоторых фактах, имеющих непосредственное отношение к вам. Напомнить их?

Эмпли погрузился в долгое молчание.

— И что вы хотите от меня, чтобы это письмо забылось? — спросил он наконец.

— Попробую объяснить, — сказал Кэллаген. — Надеюсь, вы слышали о полковнике Стенхарсте, скончавшемся недавно? Накануне этого печального происшествия он позвонил в мое агентство и, не застав меня на месте, предупредил, что собирается позвонить еще раз. Он исполнил свое обещание, но мне не удалось поговорить с ним: одна особа подсыпала кое-что в мое виски, и я оказался не в состоянии говорить по телефону. Эта женщина утверждает, что ее услуги оплатил человек, получивший задание от вас. Так вот, утолите мою любознательность и скажите, кому принадлежала эта идея?

Эмпли молча смотрел на Кэллагена, и взгляд не сулил ничего доброго.

— Нет смысла упорствовать, мой милый, — предупредил его Кэллаген, — могу предсказать, что ожидает вас в этом случае: я передам письмо Карлотты главному инспектору Гринголлу, и он быстро установит связь, существующую между вами и персоной, о которой говорится в письме. Вероятно, после этого он сам захочет побеседовать с вами. Мне не надо объяснять, чем это кончится, поэтому я рассчитываю на ваш здравый смысл, тем более, что мне от вас надо совсем немногое.

Эмпли пожал плечами.

— Черт с вами, — сказал он. — Можно подумать, что мне чужая шкура дороже собственной. Я сыт по горло всем этим делом. Вы правы, это я позвонил Гриллину и сообщил, что, если ему удастся помешать разговору, то он хорошо на этом заработает. Но вас, наверное, больше интересует, кто платил мне?

— Пожалуй, — согласился Кэллаген. — Правда, я догадываюсь, что твой нынешний босс поручил тебе провести эту маленькую операцию.

— Догадка правильная, — подтвердил Эмпли, — а зачем ему это было надо, можете узнать у него самого.

— Всему свое время, — отвечал Кэллаген, — а сейчас выслушай мой совет по поводу того, что тебе надлежит теперь делать.

— Кто же в наши дни откажется от доброго совета? — скривился Эмпли.

— В таком случае, я тебе его дам: бери ноги в руки и впереди паровозного свиста мотай из этих мест. Мне бы не хотелось столкнуться с тобой здесь еще раз. В этом случае тебя ожидают крупные неприятности, Эмпли.

— Сукин ты сын, Кэллаген, — выругался Эмпли.

— Человека, который уверен в своей матери, не оскорбишь, обозвав сукиным сыном, — возразил тот. — Может быть, ты не только хочешь обозвать меня, но и возмечтал воткнуть мне нож между ребер, но на твоем месте я бы воздержался от этого, а делал то, что я тебе посоветовал. Повторяю, если я увижу тебя снова, пеняй на себя. А теперь исчезни.

Эмпли несколько секунд разглядывал Кэллагена. Затем грязно выругался и скрылся в темноте.

Кэллаген некоторое время оставался стоять, прислонившись спиной к ограде теннисного корта. Затем закурил сигарету. Настроение у него заметно улучшилось.

Сыщик, стараясь держаться в тени деревьев, вернулся на место, где оставил машину, уселся в салон и задумался о Корине. Эта красотка давала немало поводов к размышлению. Похоже, что она большой мастер интриги и умеет первоклассно манипулировать людьми и событиями, может, Корина и есть пружина, движущая всеми действиями?

Кэллаген попытался собрать воедино отдельные куски мозаики, имеющиеся в его распоряжении, попробовал придать смысл отдельным необъяснимым пока эпизодам происшедших событий и решил, что к этой истории надо подходить аналитически: сначала надо найти «х», а выяснив, кто скрывается за «х», можно говорить о мотивах его поступков. А вот как раз мотивы были весьма неопределенны или только представлялись таковыми, пока не собрано достаточно информации. Они вполне могли лежать на поверхности, если знать, кто же скрывался за этим «х».

Но кое-что, допустим, он уже знал. Во всяком случае, было известно, что сразу после ссоры Корина спустилась в холл. Она знала о намерении отчима позвонить в контору детектива и не упустила возможности подслушать разговор полковника с Николлзом, значит, ей было известно и о предложении Николлза позвонить мне в ночной клуб.

Девушка времени не теряла и немедленно поставила в известность о происшедшем своего друга Люсьена Донелли. Она предупредила его, что, вероятно, в течение ближайшего часа ее отчим сделает попытку дозвониться до Кэллагена. Она объяснила Донелли, что этот разговор не должен состояться, так как может представлять смертельную опасность для них обоих. Надо полагать, Донелли согласился с нею и тоже не стал медлить. Он переговорил с Эмпли, который, в свою очередь, вспомнил о Ла Валери, состоявшей членом того же клуба. Эмпли отыскал Гриллина, а тот позаботился обо всем остальном. Валери подбросила наркотик в его выпивку и сорвала этим разговор с полковником. Оставался вопрос — на кой черт все это было нужно? Какими мотивами руководствовалась Корина? Если она была автором плана, а, скорее всего, так и было, у нее должны были быть более чем веские основания для этого. Корина не могла не понимать, что рано или поздно полковник осуществит свое намерение. Следовательно, за это время должно было произойти какое-то серьезное событие, которое снимало опасность, или… Она была уверена, что к вечеру следующего дня полковник будет мертв и, таким образом, мое внимание исключается.