щуп

Не отвечая, Леонид нехорошо рассмеялся.

- Вот видишь? Сам, значит, понимаешь, раз смеешься.

Тишина, последовавшая за ее словами, болезненно резанула по нервам. Сказанное сложно было взвесить и холодно оценить. Простенькие фразы вошли в мозг и в сердце, немедленно обратившись в обиду. И засвербило в голове иное, о чем думать абсолютно не хотелось. Возможно, самое обидное в жизни и есть всегда правда? Или хотя бы частица ее?..

Искоса взглянув на Ольгу, он пробурчал:

- А кто из нас не псих? Все психи.

- Тоже верно! - с каким-то внезапным задором Ольга крутанулась на месте, передернула плечами, поправляя простыню. Увидев ее, распахнувшуюся, Леонид сморгнул. Мысли о горьком и мрачном мгновенно улетучились.

- Хочешь, я тебе цветов куплю? Целый букет? Или коробку "Птичьего молока"?

- Глупый! Зачем спрашивать, покупай!

- А ты не ругай, коли умная! - он сел. - И перестала бы ты, что ли, разгуливать.

- Чего так?

- А того, что замерз я...

Лицо Ольги приняло выражение усталой снисходительности, и глаза ее сразу стали дьявольски умными. Леониду вдруг подумалось, что она наперед знает мысли всех своих кавалеров. И заранее потешается, читая непроизнесенные монологи. А может, заранее переживает тоску от столь блеклой предсказуемости. Глупо, смешно, а играть положено. И играет, наверное. С должным прилежанием. Чтобы не казаться чудной, не выделяться.

Он ощутил озноб. Ладони сами собой нырнули под мышки. Интересно, какой кретин первый изрек, что женщины дуры? Может, все как раз с точностью до наоборот?..

- Ну иди же сюда! - порывисто протянув руку, Леонид поманил Ольгу всеми пятью пальцами одновременно. Она закуталась в простыню плотнее и, сделав один дразнящий шажочек, остановилась. Словно погладила по голове и тут же отдернула кисть.

- Бедный мальчишечка, - затеял войну со всем миром! Вообразил, что никто на всем белом свете его не понимает.

- Так оно и есть, - Леонид проглотил предложенную наживку, слишком поздно сообразив, что вновь движется в заданном Ольгой направлении. Умелая рука вела его за ушко, словно нашкодившего мальчишку.

- Так оно и есть! - повторил он более сердито. - И свет твой вовсе не белый, а черный - черней некуда.

Ольга приблизилась к дивану, спокойно позволила обнять себя за бедра. Ноготками провела по спине Леонида, наверняка зная, что именно этого он от нее ждет.

- Бедный-бедный! Как тебе, должно быть, тяжело.

- Бестия! Хитрющая бестия! - перехватив Ольгу за талию, Леонид повалил ее на диван. Простыня соскользнула на пол, обнажая восхитетельную белизну Ольгиной кожи.

- Звонят, - она перехватила его руку, выразительно расширила глаза. - Кто это может быть?

- Какая разница!

- А вдруг что-то важное? Или у Сережечки Максимова беда стряслась?

Леонид с грозным мычанием оторвался от Ольги, рывком натянул на себя трико.

- Кто бы ни был, убью! И виновата будешь ты!

Через несколько секунд, стараясь двигаться на цыпочках, он быстро вернулся в комнату. Увидев его напряженное лицо, она тут же обо всем догадалась.

- Так и есть! Александр мечет икру... Это он?

Леонид кивнул.

- И кажется, он слышал, как я звенел цепочкой, так что придется открывать.

- Зачем же было красться? Подумаешь! Обычное дело... Муж приехал из командировки - и так далее, - Ольга фыркнула. - Мне что, прятаться в шкаф?

- Нет, там тесно. Да и ножки, боюсь, того... Давай-ка, лучше в ванную...

***

Сашка пришел плакаться, это Леонид сразу понял. И оттого, что один горевал, а второй тяготился необычным своим положением, разговор не клеился. Гость то и дело вскакивал, подбегал к окну, вглядываясь в сгущающийся уличный сумрак. Нос его, приплюснутый к стеклу, поначалу белел, чуть погодя медленно наливался кровью. На него было жалко смотреть, и Леонид смущенно покашливал, то и дело потирая лоб, отделываясь односложными предложениями.

- Это жизнь, Саня, что ты хочешь...

- Я понимаю! Даже чувствую, что днем все будет казаться по другому - прояснеет, что ли. Когда светло, оно всегда веселее. И снов тех же не боишься, храбрость вроде появляется какая-то, спокойствие... Может, от окружающих подзаряжаешься. То есть, когда среди людей. Все ведь живут - и ты живешь. Вместе со всеми. Только это пока на работе. А дома? Да еще ночью? Ведь такое, Лень, начинает приходить в голову, что потом обливаешься! Сколько их всяких шастает по улицам - шарамыжников, ублюдков разных! А у нее сумочка яркая и туфельки новые. Не убежит, если что. Хотя... Снег ведь, какие туфельки, - Саша крякнул. - Видишь? Уже и заговариваться начинаю.

- Ну, и напрасно. Шел бы домой, да димедрольчику для сна принял... - Леонид глядел куда-то вскользь гостя. - Я тебе точно говорю: все это - мнительность и ничего больше. Только доведешь себя до болезни.

- Да разве ж я не знаю? Все знаю и все понимаю, только состояние такое, что ни прилечь, ни книгу почитать. Раньше-то я в это время уже спал, а теперь не могу. Разучился...

Александр придвинулся вплотную.

- До того дошло, что вчера молитвы стал в уме перебирать. А что? Раньше ведь молились - и не глупее нас были!

- Не глупее, оно так...

- Вот видишь! Есть на свете что-то большое и сильное! Есть! И с возрастом это понимаешь. Потому как насмотришься на ситуации и на людишек. Хрена лысого они создали бы что-нибудь путное без посторонней помощи. Только гадить и умеем, отнимать от природы железной лапой... Вот мне и кажется, что попробовать стоит. В смысле, значит, помолиться. Другой-то жизни не будет. И хуже не будет. А так, кто знает, может, и выйдет какая помощь.

- От Бога?

- Ну да! То есть, может, это и не Бог, а разум какой-нибудь космический или вообще что-нибудь непонятное, но мне-то какая разница? Так и так получается, что все под ним ходим.

- Наверное, - Леонид некстати припомнил о своем недавнем визите в церковь. - Ты вот что, Сань... Иди домой и возьми себя в руки. Мужик ты или нет? Снотворное какое-нибудь прими. Главное сейчас - просто заснуть.

Он понимал, что говорит чушь, что случись все иначе и не прячься в эти минуты Ольга в ванной комнатке, совсем иное бы он пел и с иными интонациями.

- Пойду поброжу возле подъезда, - Саша поднялся. - Остыну малость, а может, и дождусь ее. Вдруг прячется где-нибудь поблизости. Она ведь такая...

Леонид мысленно психанул. Захотелось гаркнуть, что вовсе она не такая, что это сам Александр ТАКОЙ - слюнтяй и редкостный рохля, и что не слезы бы ему крокодиловы лить, а призадуматься, отчего и почему так приключилось, что любимая женщина гуляет где-то на стороне. И объяснить, что, чем больше слез, тем меньше сострадания - даже со стороны близкой женщины. Мысленно он все это и выкрикнул. Самым злым голосом. Однако вслух пролепетал совсем другое:

- Все у нее в порядке, Сань. Зря ты так. Ты ведь знаешь ее характер. Надулась и ушла к подружкам. А тебе... Тебе надо просто лечь и выспаться. Завтра встанешь и посмотришь на все иными глазами.