Грегори МакДональд - Флетч & Co

— А Солов? — спросил Флетч.

— Не помню.

— Доктор Том? — Фредди.

— Не помню. Но сомневаюсь. Он избегает контактов с репортерами.

— В родном городе вашего доктора Роберта Тома зовут доктором Хорошее Самочувствие. Он выписывает больше рецептов, чем любой другой врач. Как он стал лечащим врачом вашего отца?

— Он сопровождает отца во время избирательной кампании, не более того.

— Ваш отец постоянно живет на таблетках? — Хэнреган придвинул к себе пиво Фредди.

— Мой отец принимает таблетки очень редко, — отчеканил Уолш. — Лишь в случае крайней необходимости.

— Тогда почему три-четыре раза в год его увозят, чтобы прочистить ему голову?

— На этот идиотский вопрос я отвечать не собираюсь.

— И почему уезжает ваш отец? — спросила Фредди. — Он же действительно неожиданно исчезает на несколько дней.

— Он исчезает, но не «неожиданно». Использует паузы в своем графике, когда они возникают. Ловит рыбу. Читает книги по истории. Даже Кэкстон Уилер нуждается в отдыхе. За последний календарный год мой отец отсутствовал на работе ровно пятнадцать дней. Если хотите, можете раздуть из этого сенсацию.

— А куда, собственно, он ездит? — поинтересовался Хэнреган.

— Вам до этого нет дела.

— Но он всегда уезжает один, — уточнила Фредди.

— Нет. Его всегда сопровождает сотрудник.

— Шустрик Грасселли, — фыркнул Хэнреган. — Сундук на колесах.

— Сундук с компьютером внутри, — добавил Флетч.

— Опять же, часть вопросов снялась бы сама собой, — продолжила Фредди, если мы знали, что делал ваш отец в тот вечер, когда умерла Элис Элизабет Шилдз. Когда, только точно, до минут, он вернулся в отель, когда поднялся в номер… и так далее.

— Я сомневаюсь, чтобы он хоть что-то помнил, — покачал головой Уолш. — Наша страна лежит в четырех временных поясах. По ходу кампании мы мотаемся из одного пояса в другой. Живя в таком ритме, поневоле теряешь чувство времени. Я имею в виду точное время.

— А вот вы, по-моему, его не потеряли, Уолш.

— Заткнись, женщина, — Хэнреган допил пиво Фредди. — Не думай, что ты стала настоящей журналисткой лишь потому, что «Ньюсуорлд» позволил тебе звонить в редакцию.

Фредди улыбнулась Флетчу.

— Эта телка в Чикаго. Жена гинеколога…

Фредди хихикнула.

— Элейн Рамси. Жена акушера. Интересуетесь биографическими данными, Майкл? Или мне самой позвонить в «Ньюсбилл»?

— Вы и ваш отец оба знали ее.

— Едва ли, — возразил Уолш.

— Вы разговаривали с ней на приеме в отеле «Харрис», — Хэнреган взялся за кружку Флетча. — И ваш отец тоже.

— Хэнреган, мы разговариваем с десятками людей. И десятки людей разговаривают с нами. В политической кампании иначе не бывает.

— А потом некоторые из них оказываются в морге, — Хэнреган поднес кружку Флетча ко рту.

— Ясно, — подала голос Фредди. — Из ваших слов следует, что ни вы, ни ваш отец не знали миссис Рамси.

— За отца я ничего сказать не могу. Но полагаю, что он ее не знал. Да и как они могли познакомиться? Я ее не знал.

— Вы не можете говорить за вашего отца? — вскинулся Хэнреган. — Так почему вы не привели старика сюда, чтобы я задал ему этот вопрос? Доктор Том по такому случаю мог бы вколоть ему что-нибудь тонизирующее.

Уолш посмотрел на часы.

— Может, вы ответите на вопросы о прошлой ночи? — продолжил Хэнреган. — Тут память вас не подведет?

— Какие вопросы? — полюбопытствовал Уолш.

— Коронер определил, что смерть Мэри Кантор, горничной отеля, наступила между одиннадцатью вечера и половиной третьего утра. В полночь вас в номере не было.

— А вы были? — Уолш набычился. — Я вас предупреждал, Хэнреган. Не лезьте ни в мой номер, ни в номера моих родителей.

— Так где вы были? — гнул свое Хэнреган.

— После приезда мы с Флетчем провели короткое совещание в моем номере. Примерно в половине двенадцатого, так, Флетч? Потом я пошел в «люкс» матери. Нам надо было кое-что обсудить. Вернулся к себе, поработал с документами.

— На три с половиной часа это не растянешь.

Уолш пожал плечами.

— Больше мне сказать нечего.

— Вы можете сказать, что делали в тот момент, когда Элис Элизабет Шилдз целовалась с тротуаром?

— Не помню. Кажется, был в баре. А до того — в своем номере.

— Звонили по телефону?

— Возможно.

— Телефонистка коммутатора отеля говорит, что ваш номер не отвечал с восьми вечера.

— Если я работаю, то, бывает, не снимаю трубку. Ко мне заходил Барри Хайнс. С Филом Нолтингом мы пытались выработать позицию кандидата по Южной Африке. В бар я спустился, дожидаясь Флетча. Звонки-то в основном были насчет Рондолла Джеймса, от его приятелей-журналистов, поэтому я и не брал трубку. Извините, но железное алиби я вам предоставить не могу.

— Уилер, когда вы служили в морской пехоте, вас едва не отдали под трибунал.

Лицо Уолша закаменело.

— Что вы имеете в виду?

— Вы отказались повести взвод в разведку. Взвод, который погиб до последнего человека.

— Он не отказывался, — вставил Флетч. — Мы так накурились марихуаны, что не могли пошевелиться. Все до единого. За исключением лейтенанта.

— Вы стреляете наугад, Хэнреган, — Уолш посмотрел на репортера. — Меня не отдавали под трибунал.

— Не отдавали. Ваш папаша этого не допустил.

— Мой отец не имел никакого отношения к моей военной службе.

— Однако он помог вам поскорее вернуться в Штаты.

— Меня перевели в Вашингтон, — признал Уолш. — Возможно, не без участия отца. В колледже я изучал статистику. Вот меня и направили в бюро статистики Министерства обороны, где я и служил до демобилизации. Можете написать об этом, что хотите.

— Всего два месяца?

— Да. Мой отец хотел знать, насколько реальными для молодого офицера, только что вернувшегося с поля боя, кажутся статистические данные, публикуемые Пентагоном.

— Чушь, — пробурчал Хэнреган.

— А раз мы затронули статистику, позвольте мне сказать следующее, — Уолш наклонился вперед, оперся локтями о стол. — За год убивают больше двадцати тысяч американцев. Каждый год преступления так или иначе затрагивают более тридцати процентов американских семей. В этом интервью я не буду приводить социологические причины появления таких цифр, не буду касаться того, как администрация Кэкстона Уилера планирует снизить эти цифры. Я не буду оскорблять длинными выкладками слух мисс Эрбатнот. Но вам я скажу, что по статистике преступления случаются везде, где бы мы не оказались. И для этого не обязательно быть кандидатом в президенты. Это все, что я могу сказать криминальным репортерам. Лично я ничего не знаю об этих убийствах. И мой отец тоже. Если вы думаете, что они каким-то образом связаны с предвыборной кампанией, я советую приглядеться к вашим коллегам-журналистам. Я же полагаю, что это обыденное явление современной американской действительности.