Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Интересно. А кто такая мисс Аликсис?

— Наша кинозвезда. Хочешь поиграть с кинозвездой? — Она усмехнулась.

— А у меня есть выбор?

— Вторая дочь, — продолжила Мари. — Аликсис Редлиф. Снималась в кино. Назывался фильм «Заноза в сердце». Она прогуливается в пижамке среди деревьев, поет, и тут с одного из них буквально ей на голову сваливается этот Хитлифф. Ломает шею или что-то еще, ей приходится за ним ухаживать, возвращать к жизни. Лечит она его главным образом песнями, поселив в своем коттедже у озера. Я фильм видела. Жуткое дерьмо.

— А я вот пропустил.

— Жуткое дерьмо. Его показывали в поместье Отвратительный фильм. Но мы все говорили, что очень ею гордимся.

— Так она — одна из дочерей доктора Редлифа? Кинозвезда? — Джек перекладывал покупки в рюкзак. Мари чихнула.

— Как ты думаешь, избавлюсь я от насморка, если буду ходить под деревьями в коротенькой пижамке?

— Возможно, — ответил Джек. — Если только на вас не свалится голодный гробовщик.

— Я знала, что ты подслушиваешь.

Снаружи, закинув рюкзак на спину и усаживаясь на велосипед, Джек заметил лежащую у бордюрного камня обертку от шоколадного батончика.

Невысокая, загорелая женщина с короткими черными волосами, в короткой теннисной юбке наблюдала за приближающимся Джеком. Несмотря на яркое солнце, она не щурилась Стояла она у сетки одного из теннисных кортов. Компанию ей составляли три прислоненные к сетке ракетки для тенниса и лежащая у ног коробка мячей.

Она просто стояла, не отрабатывая подачу или удар слева. Даже не соизволила взять в руки ракетку.

— Шана рассказала мне о тебе. За ленчем.

— Я — Джек.

— Знаю.

Он взял одну из ракеток.

— Мы ждем кого-то еще? Сыграем в канадскую пару? [185] Разновидность игры, когда двое играют против одного

— Нет Я просто хотела, чтобы ты мог выбрать более удобную ракетку.

— Благодарю.

Отъезжая от супермаркета деревни Виндомия, Джек обратил внимание на охранника, разговаривающего по телефону-автомату.

Прежде чем пойти на корт, он заехал домой, выложил покупки в маленький холодильник и шкафчик Съел сандвич с ветчиной, выпил стакан молока.

— Разомнемся? — спросил Джек.

— Хорошо — В голосе Аликсис слышались скука и безразличие.

Наблюдая за игрой Аликсис, Джек отметил, что у нее были отличные тренеры И ноги девушки ему понравились, стройные, мускулистые, пружинистые.

Но то ли она очень устала, то ли ее замучила лень: если только мяч не приземлялся в одном-двух шагах от нее, она и не пыталась его достать.

— Сыграем партию? — спросил он несколько минут спустя.

— Нет, — ответила она. — Давай лучше посидим. Мне жарко.

— Как скажете.

Она села на освещенную солнцем лавочку рядом с кортом.

— Теперь я смогу сказать отцу, что днем поиграла в теннис.

— Этого от вас требуют?

— Требуют? — Легкий ветерок ерошил ей волосы. — Как тебе сказать. Вроде бы я не обязана. Но, с другой стороны, упоминание о пребывании в бассейне, в спортивном зале, на корте, в библиотеке встречается отцом очень благожелательно.

— Почему?

— Если мы там не бываем, то, по мнению отца, не следуем его жизненной философии, заключающейся в том, что каждый день надо уделять время своему физическому и духовному развитию. Он сердится. Говорит, что мы тратим жизнь попусту, отпускает в наш адрес шпильки… Выказывает свое неудовольствие.

— Я слышал, что незадолго до моего приезда на территории поместья сгорел коттедж.

— Да. Отцовский «домик для раздумий».

— Как могло такое случиться?

— Наверное, когда он отвлекся, загорелась одна из его идей.

— Зачем обогревать коттедж в такое время года?

— А его обогревали?

— И передняя ось джипа сломалась, когда он сидел за рулем.

— Вроде бы сломаться она не могла. Джип совсем новый.

— И доктора Уилсона сегодня отравили в лаборатории каким-то газом.

— Ты думаешь, причина в том, что он афроамериканец? [186] Из лексикона интеллигентного американца вслед за словом «ниггер» уходит слово «черный»

— Но чем-то его убийство обусловлено?

— Я об этом ничего не знаю.

— И зачем ученый держал в лаборатории смертоносный газ?

— Сомневаюсь, что он там его держал.

Джек помялся.

— Лаборатория взорвалась. Я при этом присутствовал. Мы все думали, что ваш отец в здании. И погиб при взрыве.

Аликсис поправила прическу.

— Но он не погиб.

— Вышел из клубов дыма с телом доктора Уилсона на руках. Как настоящий герой.

— Да, на отца это похоже, — кивнула Аликсис.

— Вам не кажется, что кто-то пытается убить вашего отца?

Аликсис пожала плечами:

— Что мне с того?

Она зевнула.

— Вам без разницы?

— В общем-то, да.

— Он же ваш отец.

— Зато на меня не будут давить.

— Давить?..

— Постоянные вопросы, что я делаю, чего я не делаю.

— Вы сыграли главную роль в фильме?

— Его отсняли в конце прошлого лета.

— Должно быть, незабываемое время.

— Отнюдь. Такое занудство эти съемки. То все сидят и ждут, то куда-то спешат.

— Значит, вы актриса. Хотите играть?

— Нет. Это мой отец решил, что я должна быть актрисой. У него это идея фикс. Весь мир должен знать, что его дети многого добились в этой жизни.

— Может, он действительно хочет, чтобы его дети реализовали себя.

— Он хочет, чтобы широкая общественность думала, что у него все идеально, в том числе и дети.

— Но зачем ему финансировать съемки фильма, если…

— Меня вышибли из колледжа. Какой позор! Как будто других не вышибают. Не нравится мне учеба. Слишком много работы. Вечно над тобой что-то висит То зачет, то контрольная. А если ты сбавишь обороты, так учителя набрасываются на тебя, как стая голодных волков, будто это их дело. Какая им разница, занимаешься ты или нет!

— Это точно.

— Вот мой отец и решил, что путь у меня один — в кинозвезды. Как-то раз я сыграла Питера Пэна в школьном спектакле. Не так уж и хорошо, однако он уверял меня, что замечательно. Вот он и решил протолкнуть меня в кино. Нашел сценарий, нанял режиссера, даже трех. Первые двое уволились по ходу съемок. Сказали, что я им ничем не помогаю. Он потратил массу денег, раздавая взятки направо и налево, лишь бы мой фильм взяли в прокат, с одной лишь целью: чтобы люди забыли, что меня вышибли из колледжа. Наверное, он думал, что съемки пробудят во мне интерес хоть к чему-либо и я займу в жизни более активную позицию.

— А вы не заняли?

— Какая уж тут активность, если двенадцать часов в сутки каждый считает своим долгом сказать, что ты должна делать. Постановщик танцев, учитель пения… Как же они все мне надоели! И эти чертовы репетиции, дубли. Ничем они не помогали. И в пятый раз я играла в любом эпизоде ничуть не лучше, чем в первый. Да еще отвратительный, слюнявый сценарий. Фильм вышел в апреле, и его сразу положили на полку. Все знали, что фильм оплачен и куплен моим отцом. Я не хотела в нем сниматься. Отец меня заставил. Я попыталась сказать об этом. Но мне заявили, что я избалованная дочка богатого папика. И деньги надо тратить на другое, жилища для бездомных, еду для голодных. А в кино место тем, у кого действительно есть талант. Разговоры эти очень меня расстроили. С тех пор я практически не покидаю Виндомию. Теперь ты понимаешь, почему я говорю, что на меня постоянно давят? Кому это понравится?