Линкольн Чайлд - Злая река

Смитбек согнулся пополам, его вырвало на грязное одеяло.

Бахвал шагнул вперед и оседлал его:

— Ты еще не собрал все говно, которое искал, chiquito, иначе не совался бы сюда со своими вопросами. Но ты что-то знаешь. Я думаю, это насчет грузовиков с закрашенными номерами.

Смитбек почти не слышал его. Он с трудом дышал, его тело содрогалось от боли.

— И ты мне все скажешь, — продолжал Бахвал. — Знаешь почему? Потому что люди мне всегда рассказывают. Я провел два года в Шарлоттской тюрьме. У меня был приемчик для новичков, в особенности для педофилов. Они все были мягкие — мягкие, как ты. Я на них чуток нажимал, просто чтобы они почувствовали, — и они тут же начинали говорить! — Бахвал рассмеялся в притворном удивлении. — Они выкладывали мне все свои секреты, все гадости, что они сделали, надеясь, что я прекращу. Но я не прекращал, chiquito. Я на них нажимал, пока мне не надоедало. А теперь поговори-ка со мной.

— Все дело в ногах, — простонал Смитбек.

– ¿Qué?

— Ноги… — По подбородку Смитбека все еще стекала рвота, и он не мог произнести более нескольких слов зараз. — Их вынесло… на берег…

Бахвал встал и сделал несколько шагов назад:

— Что за ноги?

— Эта татуировка… была на одной из ног…

— Что? Ты про те ноги на пляже Каптивы?

— Я получил фото из… из морга… Пытался использовать тату… чтобы… чтобы получить историю…

— Заткнись. Мой пропавший груз не имеет никакого отношения к этим ногам! Ты пытаешься меня запутать. — Бахвал выругался, потом крикнул через плечо. — Карлос! Флако! ¡Pongan tus culos aquí, carajos! [49] Тащите сюда свои задницы, ублюдки! (исп.)

Дверь тут же снова открылась, и внутрь вошли два человека. Сквозь дымку боли Смитбек увидел, что один из них — высокий, хорошо сложенный, другой — короткий и оба так же плотно покрыты татуировками, как Бахвал. Отвернувшись от Смитбека, Бахвал тихо заговорил с ними на быстром испанском. Смитбек даже не пытался понять. Ему пришла в голову мысль… мысль, которая могла бы прийти и раньше, но, чтобы она пришла, понадобилось это короткое, злобное избиение. Старый садовник, эта подсадная утка, когда показывал Смитбеку дорогу, много болтал. Из его слов получалось, что у «Пантер» серьезная проблема — именно об этом и хотел узнать Бахвал. Но Смитбек не мог прогнать из головы слова, сказанные ему как-то приятелем-копом: «Если тебя похитят, если на них не будет масок, если они будут называть друг друга по именам в твоем присутствии, значит тебе хана: рано или поздно они тебя шлепнут».

Он понял, что Бахвал снова смотрит на него. Громадная фигура выражала нечто такое, чего Смитбек не сумел распознать: то ли гнев, то ли неуверенность, — это могло быть что угодно.

— Такая никчемная история с этими ногами, — сказал он Смитбеку. — Не знаю, глуп ты или умен. Поспрашиваю. Посмотрю, может, ты не всю правду говоришь, может, тут есть связь. И тогда я вернусь и сломаю тебя. Вот тогда я узнаю, врешь ли ты. А если ты говоришь правду, то расскажешь что-нибудь еще.

— Я сказал вам все… — начал было Смитбек, но Бахвал уже пошел к двери, доставая телефон из кармана.

У двери он остановился и дал двум бойцам очередную инструкцию:

— Поработайте с ним еще немного, а потом снова заприте.

С этими словами он вышел в узкий коридор и исчез из виду.

Исследовательское судно «Левкотея» прошло под мостом, когда серый рассвет заползал на штормовое небо, проливая стальное сияние на бурное море. Они миновали маяк на Санибеле и вышли из сравнительно спокойных вод туда, где высокие волны с белыми гребнями начали качать корабль вверх и вниз, а ветер бросал брызги в окна. Памела Гладстон направляла «Левкотею» вокруг южной оконечности острова в открытое море.

Пендергаст занял место напротив штурвала. Он приехал в непромокаемом плаще с желтой зюйдвесткой, в непромокаемых штанах и сапогах — все новенькое, с иголочки, пахнущее магазином, где эти вещи были куплены. Гладстон с трудом сдержала удивленную улыбку.

— Не лучший день для прогулок, — сказала она.

— Действительно.

Она внимательно посмотрела на Пендергаста, опасаясь увидеть признаки морской болезни, но ничего такого не заметила. Лицо его, как всегда, было бесстрастным и невозмутимым, совершенно непроницаемым. Обычно перед рвотой люди бледнели, но он и без того был бледен как смерть.

— К первому месту сброса мы подойдем минут через пятнадцать. Это бухта между Бока-Гранде и Кайо-Коста. Второй сброс — у Манасота-Ки, а третий и четвертый у Винис-Инлет. Пятый — чуть дальше в море, милях в десяти к северу. Эта точка видна с берега.

— Спасибо за объяснения.

Пендергаст не предложил помощи, да она бы и не приняла ее. В этих бурных морях о человеке за бортом не могло быть и речи. Шторм, обрушившийся на них, двигался из залива к дельте. Они захватывали лишь его край — ничего, с чем ее корабль не мог бы справиться, и никакого ухудшения в прогнозе. Обычный бурный день на открытой воде. Так она, по крайней мере, думала.

Прошло не очень много времени, когда Гладстон заметила на радаре судно приблизительно в пяти морских милях позади. Оно было там почти с тех пор, как они миновали маяк на Санибеле, и, похоже, преследовало их. Гладстон увеличила масштаб радара и сделала заметку на память — отметила другие суда поблизости, их местоположение, курс. Сегодня их было гораздо меньше обычного: в такую погоду прогулочные суда предпочитали оставаться в порту. Эти суда были рабочие. Она перевела взгляд на зеленое пятнышко в пяти милях за кормой — чужой корабль шел с той же скоростью и тем же курсом, что и «Левкотея». Гладстон повернулась посмотреть, но за волнами и барашками, туманом и брызгами ничего не увидела.

Пендергаст, прежде молчавший, вдруг заговорил:

— Похоже, нас преследуют.

— Вы имеете в виду судно на один восемьдесят в пяти милях за кормой? Я тоже его заметила. Возможно, совпадение.

— Может быть, сделаем маленькую проверку? — предложил он.

— Как?

— Измените курс на девяносто градусов.

— Неплохая идея.

Гладстон крутанула штурвал и развернула корабль по широкой дуге на новый курс в 270 градусов.

— Эй, — сказал Лэм, заглянув в открытую дверь рубки. Он прибежал с кормы, где готовил первый сброс. — Что это за изменение курса? Мы должны двигаться на север.

— Просто небольшой эксперимент, — пояснила Гладстон.

Она наблюдала за маленьким зеленым пятнышком, Пендергаст стоял рядом. Минуту или две спустя судно, шедшее за ними, повторило их маневр.

— Сукин сын, — сказала Гладстон.

— У них есть АИС? — спросил Пендергаст.

Она удивилась, узнав, что ему известно об Автоматической идентификационной системе, имеющейся на большинстве судов.

— Нет.