Линкольн Чайлд - Злая река

— Перефразируя Сунь-цзы: «Познай себя, и ты будешь всегда побеждать».

Перельман вздохнул:

— Почему-то мне кажется, что Сунь-цзы здесь не совсем к месту.

— Мы теряем время. Либо вы поможете мне, либо нет. Потому что если Пендергаст умрет, то я тоже умру — так или иначе. Мы с вами оба знаем, что этот катер — самый быстрый способ добраться до Кривой реки.

Последовавшее за этим молчание длилось недолго.

— Черт, — сказал Перельман. — Хорошо, садитесь рядом со штурвалом, и мы уходим.

Констанс села. Перельман проверил трюмные насосы, заглянул в кабину, чтобы убедиться, что после предыдущего грубого обращения не образовалось течи, потом отсоединил кормовой швартов и сел за штурвал.

— Держитесь крепко, — сказал он. — На катерах нет ремней безопасности. Море сейчас спокойно, только дождь идет, но ожидается гроза, и нам предстоит серьезная болтанка, прежде чем это закончится.

С этими словами он запустил правый реверс и коротко газанул, а затем, подрабатывая левым мотором, развернулся. Отойдя достаточно от причала, перевел вперед оба рычага управления и устремился к выходу из канала.

Вертолет низко летел над темной водой, освещаемый изнутри лишь свечением приборной панели. Гладстон сидела на полу, скованная спина к спине с Пендергастом; кроме наручников, на них были дополнительно наножники и пластиковые ошейники. Тупой ужас случившегося стал понемногу ослабевать, и ее аналитический ум начал пробуждаться. Жестокость того, что сделали с Лэмом, пугала и вызывала тошноту, но не менее пугающей была сама эта организация, ее численность и спокойный профессионализм. Совсем не похоже на банду обычных преступников. Эти стриженные наголо люди в камуфляжной форме без опознавательных знаков, хорошо вооруженные, обменивающиеся короткими фразами, — эти люди явно были военными.

Имелось только одно логическое объяснение случившегося: каким-то образом их расследование подошло слишком близко к истине и вызвало жесткую реакцию.

Однако явный лидер в этой команде — женщина, которая так саркастически приветствовала Пендергаста, сильно отличалась от остальных. В ней тоже чувствовалась дисциплина и точность, но это противоречило аристократическим чертам ее лица, гриве густых черных волос, карим глазам и гражданской одежде. На других были бронежилеты, шлемы, приборы ночного видения и штурмовое оружие; на ней — нитка жемчуга.

Кто, скажите на милость, станет надевать жемчуг, отправляясь на такую операцию?

Пендергаст и в обычное время был неразговорчив, но с момента захвата он вообще не произнес ни слова. Лица его Гладстон не видела, и ей хотелось бы знать, о чем он думает, черт побери. Она пыталась подготовить себя к худшему. Казалось маловероятным, что они выберутся живыми из этой переделки. Эти люди были убийственно серьезны, безжалостны и, скорее всего, вовлечены в какую-то тайную деятельность, которая, как минимум, включала нанесение увечий более чем сотне людей. Гладстон была сейчас не ближе к пониманию этого жестокого факта, чем когда-либо.

Вертолет заложил вираж, и Гладстон увидела, что они снова летят над сушей, оставляя позади прибрежный городок с россыпью огней. Они же летели туда, где никаких огней не было, вглубь полуострова, в бескрайнюю грозовую темноту.

Выехав с парковки прокатной фирмы Таллахасского аэропорта, специальный агент Колдмун справился с желанием надавить на педаль газа. Он знал, куда хочет ехать, но не знал, как туда попасть, и ему требовалось немного времени, чтобы проложить маршрут на карте и — что не менее важно — собраться с мыслями. Он съехал на песчаную обочину за аэропортом, остановился, не выключая двигателя, вытащил мобильник, опять вызвал «Гугл-карты» и нашел тот самый старый сахарный завод, расположенный примерно в четверти мили от Кривой реки, в середине большого необитаемого района с адским названием Тейтс-Хелл-Стейт-Форест [72] Название этого заповедного леса в штате Флорида переводится как Адский государственный лес Тейта. .

До прибрежного городка Каррабель было час пятнадцать минут езды по прямой дороге. Оттуда придется повернуть на север на шоссе № 67 и ехать вдоль Тейтс-Хелл, пока не обнаружится какая-нибудь дорога, ведущая в этот лес. Но на карте никаких дорог обозначено не было, если не считать нескольких старых дорожек, заросших и, вероятно, закрытых. Предположительно, они вели к каким-нибудь старым нелегальным вискарням или к чему-то еще, о чем Колдмун не хотел знать. Он видел также обширную территорию сахарного завода, окруженную по периметру двумя оградами с воротами. Но сказать, где начинается дорога, ведущая к воротам, было трудно. Что ж, придется потрудиться.

Колдмун расстегнул молнию на своей дорожной сумке и достал оттуда морпеховский рюкзачок камуфляжного зеленого цвета, приготовленный для поездки в Гватемалу, свою фэбээровскую рацию, тактический нож и пару наручников. Он быстро стащил с себя куртку, проверил свой браунинг и снова убрал в кобуру, положил в рюкзак два дополнительных магазина, добавил нож, наручники, бутылку воды, парашютный шнур, фонарик, бинокль и дождевик. Поразмыслив, он вытащил наручники, чтобы не перегружать рюкзак.

Вспомнив об ограде и воротах, Колдмун подумал, что ему не помешали бы болторезы. Еще он подумал о том, что сейчас может происходить с его напарником, если он еще жив, и от этой мысли сердце у него забилось быстрее. Но он попытался успокоить себя соображениями об изобретательности Пендергаста. У этого человека девять жизней, как у кошки, — он сам это видел.

Колдмун опустил окна и глубоко вдохнул влажный воздух, пытаясь прочистить голову. Гроза явно приближалась, но он надеялся добраться до места, пока она еще не началась.

«Если вы отправитесь туда без меня… вы так или иначе пожалеете об этом… жестоко пожалеете».

Слова Констанс, произнесенные с такой убежденностью, все еще звучали в его ушах. Что это было — угроза? Судя по тону, определенно угроза. Колдмун за свою жизнь слышал миллион угроз… но эта вовсе не была пустой, он нутром это чувствовал. Можно было не сомневаться, что эта дикая сучка непременно осуществит ее.

Но подобные мысли лучше отложить на потом. А сейчас он должен сосредоточиться на одном — на спасении напарника. Положив рацию на пассажирское сиденье, готовый отозвать любого полицейского, который попытается его остановить, Колдмун нажал на педаль газа и снова выехал на дорогу. Он прибавил скорости, так что ветер ревел в открытом окне. Судя по карте, до Каррабеля было час пятнадцать минут езды, но ему необходимо было сократить это время. Единственная проблема состояла в том, что «джип» предназначался для внедорожной, а не для скоростной езды. Колдмуну удалось разогнаться приблизительно до ста миль; к счастью, машин на шоссе № 319 было мало, и он мог поддерживать такую скорость на скоростной полосе.