Линкольн Чайлд - Злая река

Констанс Грин.

— Отпустите их, — сказала она.

Это требование было настолько нелепым, настолько неожиданным, что на этот раз рассмеялись несколько солдат.

Корманн тоже издал саркастический смешок:

— И это все?

Констанс оставалась невозмутимой.

— С вами еще кто-нибудь есть? Бэтмен, например, или взвод морских котиков?

Констанс отрицательно покачала головой.

— В таком случае я буду счастлив их освободить, — продолжил Корманн. — Но есть одно «но».

— Да?

— Вы забыли сказать «пожалуйста».

И снова солдатские смешки. Колдмун воспользовался этой минутой, чтобы подняться на ноги. Он отметил, что это неожиданное вмешательство немного сняло напряжение и, возможно, понизило уровень грозившей им в данный момент опасности. Как бы ни удивило его появление Констанс, ситуация продолжала оставаться безнадежной и почти забавной: они в окружении двадцати солдат, а другие наверняка на подходе. Он посмотрел на Пендергаста, чтобы понять его реакцию, но лицо специального агента было, как всегда, непроницаемым.

Как бы то ни было, она стояла здесь. Констанс… Он понятия не имел, что она может сделать дальше, вооруженная лишь кинжалом с тонким лезвием. Что происходит у нее в голове? Она может только одно: перед смертью немного развлечь солдат. И все же было в ней что-то кошачье, что-то хищное.

— Я ничего не стану просить у трусов вроде вас, — сказала Констанс. — У мужчин, которым нечего предъявить, кроме хвастовства и пустой болтовни, — все это очень легко, когда у вас за спиной стоят громилы с автоматами в руках.

Корманн уязвленно сказал:

— Почему бы вам не подойти и не присоединиться к вашим друзьям в их последние мучительные минуты жизни на земле?

— Еще рано, — сказала она — и внезапно пропала из виду.

Это вызвало почти такое же беспокойство среди солдат, как и ее появление. Лишь несколько из них навели свое оружие на Пендергаста и Колдмуна, а остальные продолжали смотреть на опустевшую арку.

И вдруг Констанс появилась снова. Но теперь она несла на плечах что-то тяжелое и неуклюже тащила две коробки с патронами. Колдмун не верил своим глазам.

Среди солдат пронесся ропот, похожий на шелест травы на ветру.

Кряхтя от напряжения, Констанс положила две коробки с боеприпасами — зеленые коробки со стандартной желтой надписью по трафарету — и сбросила с плеч то, что явно было оружием, пошатнувшись, когда оно выскользнуло из ее рук и упало на землю.

При появлении оружия солдаты инстинктивно навели на нее свои винтовки, и один из них выстрелил, но промахнулся. Колдмун узнал предмет, который Констанс уронила на землю: армейский пулемет М240 на сошке. Одна из коробок с патронами была открыта, лента уже заправлена в пулемет.

— Не стрелять! — приказал Корманн. Он, конечно, мог уложить ее в любую минуту, но не стал спешить. Он улыбнулся, словно готовясь к игре. — Ну-ну, — насмешливо сказал он. — Итак, фея Динь-Динь раздобыла пулеметик.

— Я нашла его по дороге от реки, — ответила Констанс. — Надеюсь, вы не станете возражать против того, что я его присвоила.

Солдаты были на взводе, но Корманна ее ответ только подзадорил.

— И что ты собираешься теперь делать, Динь-Динь? — спросил он. — Перестрелять нас из этой штуковины? — Продолжая говорить, он опустил руку на пояс и расстегнул кобуру. — Тебе же его даже не поднять. Тебе не удержать его в устойчивом положении и на одну очередь. К тому же ты, скорее всего, даже не знаешь, с какого конца он стреляет. — Он помолчал. — Но прикоснись к нему еще раз — и мы откроем огонь.

Констанс посмотрела на Пендергаста:

— Извини, Алоизий, не смогла прибыть раньше. — Она кивнула на пулемет. — Он, конечно, неандерталец, но этот хам в одном прав: пулемет оказался тяжелее, чем я ожидала.

В ее голосе послышались издевательские нотки. Корманн вспыхнул и повернулся к Пендергасту:

— Значит, Алоизий, да? И тебе знакома эта малютка Динь-Динь? — Он подошел к агенту ФБР. — Она чертовски юна для того, чтобы шляться по болотам с оружием. Ты должен отшлепать ее. Ты ведь ее папочка, верно?

Пендергаст не ответил.

— Я задал тебе вопрос!

Полковник поднял руку и нанес Пендергасту сильный удар по лицу тыльной стороной ладони.

— Не смей! — мгновенно раздался голос Констанс.

Несколько человек рассмеялись. Ободренный их смехом Корманн подошел еще ближе:

— Ну так что, ты ее папочка? Или, может быть, папик?

Он ударил Пендергаста еще раз, сильнее. В уголке рта агента появилась струйка крови.

— Не смей! — повторила Констанс голосом, от которого могла закоченеть сталь.

— Я это знал, — сказал Корманн и плюнул Пендергасту под ноги. — Ты ее папик. Папик, который любит, чтобы у него была очень сладкая киска.

И он замахнулся для очередного удара.

Молниеносным движением Констанс подняла руку — между пальцами сверкнул кончик ее стилета — и метнула свое оружие, одновременно упав и снова исчезнув из виду.

Последовал миг всеобщего замешательства, новый лязг оружия, несколько выстрелов в ту сторону, где только что стояла Констанс. А потом наступила тишина. Казалось, что ничего не происходит, но вдруг Корманн слегка пошатнулся и сделал какое-то странное движение, поднеся руку к горлу. И только тогда Колдмун разглядел рукоятку стилета, брошенного Констанс. Клинок вошел в шею Корманна по самую рукоятку прямо под челюстью.

Корманн попытался что-то сказать, но издал лишь булькающий звук. Сделав шаг, он рухнул на плиты двора.

И тут разверзся ад.

Солдаты мгновенно открыли огонь в ту сторону, где только что стояла Констанс, все их внимание сосредоточилось на арке. Это дало Пендергасту и Колдмуну долю секунды для действий. Пендергаст схватил Алвес-Ветторетто за руку и потащил к разрушенной стене, Колдмун бросился следом. Они перепрыгнули через обломки и укрылись за ними.

Во дворе поднялась сумятица, солдаты побежали к арке, стреляя наугад в ту сторону. Но тут, к бесконечному удивлению Колдмуна, неожиданно заработал М240, он звучал ниже и медленнее, чем очереди из штурмового оружия обороняющихся. Пулемет вел рассеянный огонь, охватывая весь внутренний двор, косил одних, ввергал в панику других, и они падали на землю и ползли к укрытию, включая двух смертельно раненных, которые перевалились через низкую стену чуть ли не на колени Колдмуна.

Он выхватил оружие у одного из них и высунул голову из укрытия. Справа от себя он увидел Констанс за пулеметом: она лежала на земле в выемке, дававшей ей укрытие, и сжимала оружие с яростной непреклонностью, все ее тело сотрясалось в такт с вылетающими гильзами, которые собрались в небольшую дымящуюся горку. Колдмун мгновенно понял, что Констанс, притворившись, будто не может удержать пулемет в руках, на самом деле сумела установить его на возвышении, которое послужило для нее естественным укрытием, оставляя на виду только ствол и сошку. Пендергаст схватил винтовку другого мертвого солдата, и они оба стали стрелять из-за стены, еще больше сократив численность впавших в панику солдат, которые бежали и ползли в разных направлениях, пока пули разрывали их, одного за другим, на куски.