Линкольн Чайлд - Злая река

Но немало других солдат начали отстреливаться более организованно. Колдмун видел, что Констанс в своем импровизированном укрытии недолго устоит против усиливающегося града пуль.

Пендергасту, видимо, пришла в голову та же мысль, потому что он поймал взгляд Колдмуна и выразительно посмотрел на стену, послужившую им укрытием. Колдмун мгновенно понял его. Они одновременно перепрыгнули через стену, стреляя туда, где за палетами с кирпичами укрывались солдаты.

Они разделились, и Колдмун нырнул за горку камней в тот самый миг, когда несколько высокоскоростных пуль срикошетили рядом с ним. Констанс явно заметила это, потому что низкий треск ее оружия переместился в его сторону и очередь натовских пуль калибра 7,62 мм оставила след на стене футах в пяти от него, уложив двух солдат, которые целились в его сторону. Дергаясь, словно марионетки, они упали, разрываемые пулями. Другой солдат поднялся, чтобы ответить на огонь, но тут же упал, сраженный, забрызгав стену кровью и мозгами.

— Сюда! — раздался крик Пендергаста, едва слышный за грохотом.

Они перебежали через открытое пространство к другой палете с кирпичами, футах в двадцати от арки, вместе приподнялись над палетой и одновременными очередями уложили еще двух солдат.

Колдмун заметил, что Констанс стреляет очередями, каждые несколько секунд останавливаясь, чтобы выбрать новую цель, прежде чем снова начать стрелять. Время от времени по двору проносились трассирующие пули. Сознательно или нет делала она эти паузы, но Колдмун знал, что ствол оружия все равно перегреется через несколько минут. Солдаты стреляли в нее более скоординированно, пули ложились вокруг Констанс, поднимая фонтанчики пыли. Колдмун услышал, как одна пуля отрикошетила от полупустой коробки с патронами.

Еще несколько пуль просвистели у него над головой, ударили по кирпичам. Пендергаст высунулся и дал несколько очередей, подавляя огонь противника. Стрельба во дворе прекратилась, но теперь огонь велся откуда-то из другого места, пули градом ложились вокруг них, прилетая сверху, с башни. Пендергаст повернулся и принялся стрелять вверх, очередь за очередью, и, когда он расстрелял часть прожекторов, внизу сразу стало темнее. Наконец после очередного выстрела наступила полная темнота, единственный свет теперь поступал только от самих зданий комплекса.

Колдмун рискнул еще раз выглянуть из-за кирпичей. Двор был похож на бойню. Тела лежали повсюду: распростершиеся на земле, осевшие возле стены. По старым камням ручейками текла кровь. По площади с трудом тащился солдат, криками моля о помощи.

Неожиданно треск пулемета Констанс прекратился. Еще секунду Колдмун слышал стук стреляных гильз, падающих в листву вокруг нее. Потом и это закончилось. На мгновение он подумал, что ее убили, но потом понял, что произошло: она отстреляла всю ленту, все двести патронов, и патронная коробка опустела.

Он быстро оглядел двор. Из строя была выведена дюжина — а может, и больше — солдат. Но несколько из уцелевших решили воспользоваться этой паузой, чтобы найти место получше за невысоким каменным парапетом в дальней части двора. Этот парапет обладал преимуществом высоты и благодаря зубцам представлял собой превосходную позицию для ведения огня.

Констанс была почти полностью скрыта за облаком дыма, но Колдмун сумел разглядеть движение. Он увидел, что Констанс — не более чем тень — привстала с земли, подняла защитную крышку пулемета, вытащила подающий лоток и принялась вставлять новую ленту из второй коробки. У нее это не получилось, она нетерпеливо дернула плечом и сделала еще одну попытку. Если бы только он был рядом… но между ними было открытое пространство, это чистое самоубийство.

Из-за разрушенной стены раздалась очередь, новые фонтанчики земли поднялись вокруг Констанс, возившейся с пулеметом. Оставшиеся солдаты были организованны, и они стреляли с возвышенности в становящуюся все более уязвимой цель.

— Прикройте меня, — сказал Пендергаст.

Колдмун открыл огонь на подавление, а Пендергаст тем временем, пригнувшись, побежал через двор, чтобы занять более удобную позицию для обстрела парапета. Колдмун, приподнявшись, тоже прицелился в парапет. Стрельба оттуда стихла, а Констанс тем временем удалось очистить подающий лоток и вставить новую ленту. Краем глаза Колдмун заметил, как она захлопнула крышку и перевела рукоятку перезаряжания в боевую позицию. Мгновение спустя низкий, мощный голос ее оружия стал сеять смерть на парапете. Огромные куски камня падали со стены, словно дыхание руины, паутина трещин распространялась все шире, сама стена стала крошиться. И внезапно вся конструкция обрушилась, отправив солдат и камни вниз, в облако кирпичной пыли и цемента.

— Быстрее, — сказал Пендергаст.

Они с Колдмуном вскочили и, ведя огонь на подавление, пробежали по краю двора, пока не оказались среди руин арки, где заняли позиции по сторонам от Констанс.

Она как будто не осознавала их присутствия, все ее внимание сосредоточилось на дворе. И тут Колдмун увидел, как встал солдат и поднял руки, потом стали появляться и другие с поднятыми руками. Но Констанс не отпускала пулемет, прижимая приклад к плечу, хотя ствол оружия дымился и над ним поднимался пар от капель дождя. Тяжело дыша, она взяла на мушку очередную цель.

Пендергаст положил руку ей на плечо.

— Констанс… — Он легонько встряхнул ее. — Ты можешь перестать.

Несколько мгновений она оставалась неподвижной в сгущающейся тишине, затем убрала палец со спускового крючка. В наступившей тишине встали, пошатываясь, еще несколько солдат, некоторые были забрызганы кровью своих товарищей.

Лицо Констанс оставалось невозмутимым, но ее глаза горели; она походила на призрачного, покрытого грязью ангела смерти.

— Нам лучше смотаться отсюда побыстрее, — сказал Колдмун.

Не успел он договорить, как раздался огонь на парковке за воротами. Двое солдат из сдавшихся, увидев прибывающее подкрепление, заколебались, а некоторые бросились наутек.

Неуместно вежливым в данной ситуации жестом Пендергаст указал на едва заметную дорогу, уходящую в темное болото:

— Констанс, будь любезна, покажи нам путь.

Они побежали по тропе и вскоре оказались в благодатной темноте. Сзади прозвучало несколько выстрелов наугад, но преследовать их, похоже, никто не собирался.

— А где эта женщина? — спросил вдруг Колдмун.

— Алвес-Ветторетто? Ушла, — ответил Пендергаст. И добавил: — Она умеет выживать и может о себе позаботиться.

— А зачем вы вообще взяли ее с нами?

— Мне показалось, что я вижу нечто стоящее спасения. Спишите это, пожалуй, на мою личную слабость.