Линкольн Чайлд - Злая река

— Так вот откуда взялись слухи про призраков, — сказал Перельман.

— Совершенно согласна. Как бы то ни было, ремонт был выполнен, а улики так никто и не обнаружил. Для мистера Уилкинсона это, конечно, стало большим облегчением, но прошло несколько лет, и ньюйоркец, который так и не смог осуществить свою мечту и открыть в доме гостиницу, получил соблазнительное предложение от застройщика. После долгих споров с историческим обществом дом был приговорен к сносу. Все страхи Уилкинсона снова вернулись к нему: он решил, что уж теперь-то медицинские инструменты со следами его крови обязательно будут обнаружены. У него не оставалось другого выбора, кроме как попытаться снова добраться до улики.

Констанс сделала небольшую паузу и обвела взглядом своих слушателей.

— На этот раз, однако, он проявил бóльшую осторожность. Он знал про выложенный кирпичом прокоп вдоль невидимой с дороги стороны дома, где планировали сделать дополнительный выход из подвала, но так его и не сделали. Мистер Уилкинсон купил необходимые инструменты и научился работать с ним. Потом — всего за несколько дней до запланированного начала сноса, чтобы убедиться, что на сей раз никаких сквоттеров нет, — он вернулся в своем костюме бродяги. Представьте его смятение, когда он обнаружил, что вместо сквоттеров в доме живут арендаторы, иными словами — мы. Поэтому ему пришлось работать очень медленно и тихо… невидимым, обычно по ночам. К несчастью для него, я услышала слабый стук. А поскольку идея призраков представлялась мне маловероятной и совсем не пугающей и поскольку у меня было свободное время, я решила заняться расследованием. И вот к чему мы пришли.

Она кивнула в сторону своего пленника:

— Джентльмены — Рэндалл Уилкинсон.

За этим объяснением наступило короткое молчание, которое нарушил Пендергаст:

— Brava [83] Молодец (исп.). , Констанс.

— Подумать только: все это время он был жив, — задумчиво проговорил Перельман.

— Ecce homo [84] Се человек (лат.) — слова Понтия Пилата, сказанные о Христе. , — сказала Констанс, поведя рукой в сторону Уилкинсона.

— И что мы теперь будем с ним делать? — спросил Перельман, помолчав. — Мне приходит в голову много законов, которые были нарушены: страховое мошенничество, заговор, уход от налогов, мошенническим способом полученное свидетельство о смерти, финансовое мошенничество… список преступлений совершенно поразительный.

— Сколько денег вы получили? — спросила Констанс у Уилкинсона.

Уилкинсон впервые заговорил. У него оказался низкий, почти мелодичный голос.

— Два миллиона по страховке. Сестра получила дом — это была часть договоренности, плюс полмиллиона. Мне досталось полтора миллиона.

— Что случилось с деньгами вашей сестры после ее смерти?

— Узнав, что у нее рак, она стала переправлять деньги частями на офшорный счет, с которого я их впоследствии снял. Детей у нее не было.

— У вас была преданная сестра, — заметил Пендергаст.

— Мы были очень близки.

— И сколько у вас осталось? — спросила Констанс.

Пауза.

— Примерно миллион двести тысяч.

Констанс повернулась к Перельману:

— Шеф Перельман, вы знаете приблизительно, сколько нужно собрать денег историческому обществу, чтобы купить и отремонтировать этот дом?

Еще одна короткая пауза, во время которой Колдмун услышал, как Пендергаст сказал Констанс что-то по-латыни. Она улыбнулась, словно услышала комплимент.

— Около миллиона, плюс-минус, — ответил Перельман.

— Интересное совпадение, — заметила Констанс. — И вот я спрашиваю: не хочет ли мистер Уилкинсон сделать анонимное пожертвование историческому обществу в обмен на свободу?

Тишина длилась около минуты. Наконец Перельман сказал:

— Я столько сил потратил на это расследование. Я потерпел поражение, и это было унизительно. Не уверен, что я готов отпустить этого человека.

— Взвесьте альтернативу, — ровным голосом произнес Пендергаст. — Если вы его арестуете, все деньги вернутся страховой компании, и на месте этого прекрасного старого особняка появятся уродливые кондоминиумы. Каптива никогда уже не будет такой, как прежде.

Перельман проглотил слюну. Оглядел подвал. Все глаза были устремлены на него.

— Разве это не делает нас всех заговорщиками с целью обмана страховой компании?

— Естественно, делает, — ответил Пендергаст. — Но иногда небольшое отступление от закона ради общего блага может стать более разумным выбором. Страховая компания давным-давно списала эти деньги. Город, которому вы служите, окажется в выигрыше. И самое главное, мы умеем хранить тайны, верно я говорю, джентльмены? Констанс?

Долгая пауза.

Наконец Перельман задумчиво кивнул:

— Полагаю, историческое общество с радостью примет анонимный дар.

Констанс посмотрела на Уилкинсона:

— Мы будем хранить эти медицинские инструменты, пока дар не поступит на счет. После чего отдадим их вам — делайте с ними что хотите.

Уилкинсон молитвенно сложил руки:

— Спасибо.

Может быть, Колдмуну показалось, но неожиданно атмосфера в подвале стала менее душной.

— Отлично, — сказал Пендергаст, глядя на Констанс. — Просто превосходно.

— Осталась лишь одна проблема, — сказал Перельман с легкой улыбкой.

Все посмотрели на него.

— Если это означает исчезновение призрака Мортлаха… то не стоит ли нам провести ритуал экзорцизма?

— Нет, — тут же выпалил Колдмун.

— Да, — одновременно с ним сказала Констанс.

— Небольшой ритуал будет вполне уместным, — согласился с ней Пендергаст. — Но для начала, я думаю, мистеру Уилкинсону нужно отдохнуть и подкрепиться.

— И посетить ванную комнату, — добавил Уилкинсон.

— Естественно. В таком случае, пока мистер Уилкинсон пользуется удобствами и кто-нибудь готовит ему выпивку, я поищу в особняке колокольчик, Библию и свечу.

С этими словами он повернулся и исчез на верху лестницы.

Вертолет «Белл-429» низко летел над коралловыми рифами и изумрудными водами, а ответственный заместитель директора Пикетт опять смотрел в окно второго пилота. На горизонте появился таинственный остров, весь покрытый тропической зеленью, словно драгоценный камень посреди необозримых морских просторов. Когда они подлетели ближе, Пикетт разглядел декоративные ряды пальм, эллинг, сверкающий белый мрамор дорожек и зданий, а за ними — вертолетные посадочные площадки. Одна из них была занята — на ней стоял «Агаста-Вестленд 109 Гранд», холеный и роскошный, развивающий максимальную скорость в два раза выше, чем вертолет, на котором летел он. «Белл» сел рядом, и Пикетт открыл дверь, чувствуя себя так, будто он выходит из «юго» [85] Имеется в виду автомобиль дешевой марки. , припаркованного рядом с «роллс-ройсом».