Анна Каролина - Защитник

– Что вы хотели спросить?

– Откуда вы знаете Кристера Тилльмана?

Филип смотрит на полотенце на бедрах и затягивает узел потуже:

– Я полагаю, он рассказал о нашем небольшом споре.

Эбба кивает и ждет, когда он продолжит.

– Этот урод ее обрюхатил, а потом стал угрожать, мол, Ясмине придется вернуть все, что он на нее потратил, если она не сделает аборт.

– А вы уверены, что это его ребенок?

– Она так сказала.

– А может, ваш?

– О чем вы? Мы просто друзья.

– Тилльман тоже так сначала сказал. Но вы ведь понимаете, что мы сделали анализ ДНК.

Саймон сжимает губы, молчание явно дается ему тяжело.

Однако Филип не поддается на ту же уловку, что Кристер Тилльман.

– Он точно не мой, – ухмыляется он.

– Я говорил с вашим отцом, – говорит наконец Саймон. – Он подтвердил, что подвез вас до дома в сочельник, но не в девять часов, как вы сказали, а около восьми.

Открывается дверь, и из спальни появляется молодой человек, из одежды на нем только домашние шорты. У него азиатская наружность, на груди татуировки. Он тоже, похоже, принимал душ, и на его волосах длиной до плеч видны тяжелые капли воды.

– Филип был со мной весь вечер, – говорит парень и спокойно смотрит на Саймона. – Он пришел ко мне где-то после девяти и остался на всю ночь.

Эбба и Саймон смотрят друг на друга, будучи не в силах скрыть досаду. Как они могли не понять, что Филип не один в квартире? Похоже, это его бойфренд, который к тому же слышал, о чем они говорили, и который теперь подтвердит его алиби.

– Надеюсь, вы понимаете, как это серьезно – выгораживать преступника? – бросается в последнее отчаянное наступление Эбба.

– Филип никого не убивал, а я не вру. Он весь вечер был со мной.

Саймон пристально смотрит Филипу в глаза:

– Незадолго до девяти вы встретились с Ясминой у входа в магазин ИКЕА на площади Альвиксторг.

Взгляд Филипа начинает бегать, а его бойфренд смотрит на него с удивлением.

Эббу же новая информация вовсе не удивляет. Сколько раз Саймон уже скрывал от нее что-то? Да не сосчитать!

Саймон подходит к Филиппу ближе, становится напротив на расстоянии вытянутой руки:

– У нас есть видео с камеры наблюдения в банкомате. На записи видно, как Ясмина снимает деньги и отдает вам.

Филип немного пятится назад:

– Она была должна мне за обед. Что такого?!

– Ничего себе обед на целых две тысячи, и долг почему-то нужно было вернуть именно в сочельник. – Саймон берет Филипа за руку. – Одалживать деньги или продавать что-то – это не преступление. Но если вы будете врать, я засажу вас и за избиение Кристера Тилльмана, и за убийство Ясмины.

Филипп вырывает руку и начинает метаться по комнате, пинает вещи, которые попадаются ему на пути: барный стул, валяющийся у дивана носок, электрогитару, которая с грохотом падает на пол.

– Хорошо, я расскажу, – говорит он, когда у гитары перестают вибрировать струны. – Я продал ей кокаин, поэтому мы и встречались. Иногда Ясмине нужно было расслабиться, и я ей помогал. Но я не имею никакого отношения к ее смерти. Я весь вечер был со своими родственниками, а потом – у Максимилиана.

– А желтые таблетки? – спрашивает Эбба, вспомнив про результаты анализов Николаса, в которых обнаружилось содержание МДПВ.

Филипп выглядит удивленным:

– Какие еще таблетки? Я ей продал кокаин, больше ничего.

Их прерывает звонок мобильного телефона Эббы. Когда она видит, что звонит Ангела, то выскальзывает на лестничную клетку и оставляет Саймона одного.

– Как прошел допрос Николаса?

– Я думаю, хорошо.

– Надеюсь, что это так. Что ты выяснила?

– В полицию поступило заключение о вскрытии. Ясмина была беременна.

– Кто отец? – спрашивает Ангела, совершенно не удивившись.

Странно. Но такая уж она, Ангела, интересуется только фактами.

– Они еще не знают, но я думаю, что это Кристер Тилльман.

– Кто?

Эбба понимает, что еще не рассказывала Ангеле о том, кто оплачивал квартиру Ясмине, поэтому быстро вводит ее в курс дела, не вдаваясь в подробности их разговора в офисе Тилльмана.

– У него есть алиби? – прерывает Ангела Эббу, не дослушав рассказ до конца.

Алиби. Единственное, что ее волнует. Чтобы они нашли и предъявили другого подозреваемого.

– Он утверждает, что весь вечер сочельника провел со своей семьей, но Саймон это сейчас проверяет.

– Саймон. Так вы подружились! Что еще говорит Саймон?

Эбба игнорирует подкол:

– Немного. Допрос был довольно странным. Саймон много спрашивал о футболе, о том, правой или левой ногой Николас бил по мячу. Но на самом деле у меня возникло ощущение, что он хотел знать, правша он или левша, потому что попросил Николаса написать что-нибудь на листе бумаги.

Ангела на мгновение замолкает, а когда возобновляет разговор, Эбба злится на себя за то, что сама не смогла связать воедино очевидные факты.

– Они, должно быть, додумались до того, чтобы проверить, зарезал ли Ясмину правша или левша. Скорее всего, левша, потому что они реже встречаются и леворукость можно использоваться в цепочке доказательств. А Николас правша или левша?

Эбба вспоминает. Вот он сел напротив нее, взял ручку… – Правша, – говорит она. – Он писал правой рукой.

– Хорошо. Но ты должна получить отчет о вскрытии, чтобы мы знали наверняка, что они обнаружили.

– Но мы ведь получим его только тогда, когда будет готов отчет о предварительном расследовании.

– Наш клиент не должен так долго сидеть за решеткой. Как ты думаешь, зачем я тебя наняла? Отчет о вскрытии нужен мне сегодня. Реши этот вопрос.

Когда Ангела заканчивает разговор, Эбба какое-то время остается на лестничной клетке. Ну и как, скажите на милость, ей этот вопрос решить? Если она спросит Саймона напрямую, а он откажется отвечать, то ей конец. Она возвращается в квартиру, останавливается на входе в гостиную и слушает, как Саймон расспрашивает о пристрастиях Ясмины к наркотикам. К этому моменту Филип уже успокоился, и теперь они сидят на диване и мирно разговаривают. По словам Филипа, Ясмина баловалась наркотиками от случая к случаю и не была от них зависима.

– Она что-то принимала только на вечеринках. Ну, или если нужно было заниматься ночью перед трудным экзаменом.

Саймон делает записи в блокноте, а потом смотрит на Эббу:

– Я узнал все, что мне было нужно. Хочешь еще что-нибудь спросить?

– Нет. Я доверяю тебе, – говорит она немного наигранно, надеясь, что он поймет: он ее последняя надежда.

Они прощаются и спускаются по лестнице.

– Когда ты хотел рассказать мне о материалах видеонаблюдения с площади Альвикс-торг? – спрашивает она, когда они выходят на улицу.

Саймон застегивает молнию на куртке:

– Ты же знаешь, я не могу рассказать тебе всего. Йон постоянно следит за мной.