Тони Скин - Неопознанные

На каждой лестничной площадке он поворачивался и изучал пространство позади себя. У него не было желания получить пулю в спину. Ему нравилось, когда все его враги были перед ним, чтобы он мог их видеть.

Дверь фон Мюльке была одной из нескольких на темной узкой площадке. Каким образом в ограниченном по ширине здании нашлось место для всех этих многоквартирных домов, Морган не знал – он мог только предполагать, что верхние этажи перекрывали здания с обеих сторон. Надев на глаза маску, он без формального стука открыл дверь фон Мюльке и, положив руку на дверную ручку, осторожно надавил на нее, пока она не распахнулась.

Перед ним была часть уродливой комнаты, покрытой линолеумом и обставленной большим столом и виндзорскими стульями. На двух стульях, попавших в поле его зрения, сидели мужчины. Чарльз не знал ни одного из них, но их внешность нельзя было назвать привлекательной. Казалось, они чего-то ждут. Морган предположил, что он и есть это «что-то».

Он показал им большой металлический предмет, который держал в правой руке.

– Это, – медленно и отчетливо произнес он, – бомба Миллса. Я вынул штифт и удерживаю рычаг на месте, как вы видите, с помощью пальцев. Если со мной что-нибудь случится – например, если я случайно стукнусь головой – то, очевидно, я отпущу этот рычаг. Я не думаю, что это убьет всех здесь, но тот, кто останется после этого невредимым, будет счастливчиком. А сейчас я собираюсь войти и скоротать время с мистером Кэлхауном.

Он прошел вперед, пока не остановился у края рабочего стола. Человек, стоявший на посту за дверью, робко поднялся со своего места и сел рядом со своими товарищами.

Морган огляделся. Всего их было пятеро. Кроме Кэлхауна, на которого он без колебаний обратил внимание, как на лидера, в комнате сидел еще его слуга – человек по имени Мэппин, прозванный «Резателем», агент Блэка Донетти, еще один человек Кэлхауна по прозвищу «Шрамолицый» и еще один, личность которого Чарльз так и не узнал.

Мэппин держал за лезвие длинный нож и выжидающе смотрел на своего патрона, ожидая разрешения воспользоваться им. У него не хватило воображения, чтобы испугаться угрозы взрыва, но он, без сомнения, бросил бы нож и попытался бы спастись, если бы взрыв последовал.

Остальные оставались в бездействии и, как и Мэппин, ждали, когда Кэлхаун возьмет на себя лидерство.

– Я мистер Кэлхаун, – сказал Убийца. – Что я могу иметь удовольствие сделать для вас?

Морган улыбнулся:

– Вы можете снять парик, – сказал он.

Улыбка Кэлхауна не изменилась. Он носил ее, как маску.

– Или, возможно, я этого не сделаю, – отозвался он.

– Как вам будет угодно, – сказал молодой человек, махнув рукой. – Если вы чувствительны в этом вопросе, мы не будем на этом настаивать.

Он огляделся и заговорил снова:

– Знаете, Кэлхаун, я очень рад возможности увидеть вас и ваших друзей. Можно их назвать вашими друзьями? Я чуть было не сказал «союзников», но «друзей» звучит гораздо приятнее. Я много слышал о вас и всегда интересовался, что вы из себя представляете, но это, конечно, никому не известно. Это ваш образ да? Человек, который никогда не бывает одним и тем же в течение двух дней? Может быть, я и ошибаюсь, – продолжал он, – может быть, я ужасно ошибаюсь, Кэлхаун, но я не думаю, что вы когда-нибудь обманете меня. Ваши глаза, знаете ли, весьма своеобразны. Я знал двух мужчин с такими же глазами, как у вас – и теперь они оба мертвы. Попали под суд после того, как пересекли Атлантику. Они не были знакомы друг с другом, но оба принадлежали к вашему типу. Если мы будем иметь удовольствие долго общаться, я ожидаю, что увижу вас на виселице. Отныне всякий раз, встречая человека в затемненных очках, я буду подозревать, что он пытается скрыть глаза, подобные вашим.

Он вполоборота повернулся к человеку, сидевшему слева от Кэлхауна.

– А этот парень, который так усердно ласкает свой нож, будет вашим печально известным слугой, чье имя всегда связано с вашим. Какая интересная встреча! Кэлхаун, его слуга и кучка дешевых жуликов-убийц собрались, чтобы помочь ему. Вы оказали мне большую честь, Кэлхаун, решив, что для этого могут понадобиться целых пять человек. Мне казалось, что вы и ваш приятель могли бы сделать все, что требовалось. Вы, конечно, знаете, – продолжал Чарльз, играя с бомбой Миллса так небрежно, что по крайней мере один из присутствовавших мошенников несколько раз глубоко вздохнул от страха, – вы знаете, что Меллерби Блэку известна моя личность.

Кэлхаун кивнул.

– Вы тот человек, который называет себя Бдительным.

– Это так, – согласился Морган. – Бдительный, из «Дейли рекорд». – А завтра, – продолжал он, – я напишу в газету небольшую статью о вашем любезном приеме.

Потом молодой человек немного заколебался.

– Кстати, – спросил он, – кто такой этот Мюльке? Мне бы хотелось взглянуть на него. Что? Он не участвует в этом действии? Жаль. Только не говорите, что он исчез. И не говорите, что его пригласили на одну из знаменитых вечеринок Меллерби Блэка, а потом он ушел и пропал с лица земли, как это часто бывает с гостями Блэка. Здесь кроется какая-то тайна, Кэлхаун, тайна, над которой я много размышляю. Я хорошо умею угадывать, и если вы не предпримете заранее каких-нибудь шагов, чтобы помешать мне подумать над этой загадкой, я угадаю ответ. И где вы тогда будете?

Он повернулся спиной к пятерым мошенникам и направился к двери.

– Где вы все будете? – усмехнулся он через плечо.

Кэлхаун был единственным из пятерых, кто не поддавался никакому проявлению гнева.

– Этот молодой человек, – медленно произнес он, когда репортер ушел, – горячая штучка. Мне придется принять меры, чтобы справиться с ним, очень особые меры, потому что я чувствую, что он опасен. Эта его бомба была очень неожиданным фактором в сложившейся ситуации. Он знал, что мы его раскололи, и именно поэтому притащил эту штуку. А что он знал? Очевидно, человек, который сообщил о нем Блэку, сообщил это и самому Моргану, а у него был только час, чтобы подготовиться. Они быстро шевелятся, эти парни из «Дейли рекорд». Говорю это за них.

Он встал, пинком распахнул дверь своей спальни и исчез.

Его слуга, Мэппин, немедленно повернулся к оставшимся трем мужчинам, как враждебный сторожевой пес.

– Вы трое можете убираться, – прорычал он, показывая свои желтые зубы. – Хозяин собирается отдохнуть, и он не хочет, чтобы вы болтали здесь без умолку. Убирайтесь! Когда вы нам снова понадобитесь, мы дадим вам знать.

Шрамолицый был единственным, кто выказал недовольство таким бесцеремонным обращением, и Мэппин повернулся к нему с зажатым в руке ножом. Огромная голова слуги втянулась в плечи, и он свирепо уставился на гостя маленькими налитыми кровью глазками.