Джеймс Чейз - Кэд

Старый слуга принес поднос с чашками и серебряным кофейником и тут же вышел. Анита и Гиндербург весело разговаривали. Генерал разливал кофе, а Кэд фотографировал.

На террасе появились еще трое мужчин. Один из них, лет сорока на вид, высокий и худой, был одет так же, как Гиндербург. Он толкал перед собой кресло, в котором сидел очень толстый старик. Кэд сразу же узнал его: Герман Ливен, правая рука генерала Гиндербурга. Год назад он помешал Кэду сделать фотографии. Но второй, еще более дряхлый, который, однако, вышел на террасу своими ногами, заинтриговал Кэда по-настоящему. Прижав глаз к объективу, он не верил себе. Но никто не мог быть так похож на Бориса Дисловски, кроме самого Бориса. Злое жирное лицо очень постарело, но выражение презрения и высокомерия не смогли стереть даже годы. Все та же плешь, торчащие уши, толстые губы… Это мог быть только Дисловски — предатель своего народа и родины, который внушал отвращение всему миру и которого честные люди называли не иначе как грязной тварью.

Инстинкт Кэда и опыт фоторепортера подсказали ему, что он присутствует при очень важном событии. Встреча этих трех скандально известных людей со звездой экрана казалась ему исторической. Что делали вместе человек, который держал в руках всю тайную полицию Западной Германии генерал Эрик Гиндербург, его правая рука Герман Ливен, предатель родины Борис Дисловски и киноактриса Анита Штерлик?

Гиндербург и Дисловски сидели за столом напротив друг друга. Ливен держал в руках какую-то папку, которую после некоторого колебания, положил на стол. Анита, стоя позади Гиндербурга, положила руку ему на плечо и заглянула в папку. Благодаря своему объективу, Кэд мог видеть, что в папке находится карта Берлина. Он закончил первую пленку и поспешил снова зарядить аппарат.

Мужчины оживленно беседовали. Гиндербург ткнул пальцем в какую-то точку на карте. Кэд делал снимок за снимком, понимая, что они будут слишком хороши для такой дешевки, как «Шепот». Он подумал, что нужно будет отнести их в американское консульство. Такие снимки принадлежат истории, и они дадут Соединенным Штатам очень сильные козыри в игре с остальными разведками. Когда Кэд закончил вторую пленку, в его активе оказалось семьдесят два кадра. Этого было более чем достаточно. Теперь нужно было поскорей вернуться в отель и связаться с американским консульством в Женеве.

Дрожащей рукой Кэд положил кассеты с пленками в карман и сделал большой глоток коньяка. Когда он попытался завинтить пробку, она выскользнула из замерзших рук и полетела вниз. Если хоть один часовой пройдет мимо и увидит ее…

Он взял в руки приемник.

— Бауман, вы слышите меня?

— Здесь Шерман. Как идут дела?

— Дело сделано. Мне нужно уйти отсюда.

— Сидите смирно. Сейчас слишком светло. Мы должны ждать темноты. Я недавно прошел мимо ворот, там всюду охрана. Нужно ждать темноты.

— Я должен немедленно выбираться. Эти снимки — динамит!

— Ничего не поделаешь, нужно ждать.

— Черт с вами! — согласился Кэд.

Он взглянул на террасу. Дисловски завязывал на папке тесемки. Гиндербург толкал кресло Ливена к двери, Анита следовала за ними. Дверь закрылась, и терраса опустела.

Кэд, чтобы занять время, медленно сложил все свои приспособления в мешок. Он не знал, что консул будет делать с этими снимками, да его это и мало интересовало, но передать снимки в консульство было необходимо!

Около пяти часов снова пошел снег и похолодало. Темнота понемногу обволакивала дом, в котором были освещены несколько окон. Решив, что уже достаточно темно, Кэд взял в руки приемник:

— Бауман!

— Слушаю!

— Мне пора уходить.

— Хорошо. Мы сейчас придем. Вы отыщете дорогу?

— Попробую. Правда, в темноте…

— Вы сделали снимки?

— Да, — ответил Кэд. — Включите фары, когда подъедете, это мне поможет ориентироваться.

— Хорошо.

Кэд потихоньку начал опускать на веревке свой мешок, что было нелегко, так как ветки оказались очень густыми. Покончив с этим, он стал спускаться следом. Кэд устал и дрожал от холода. Несколько раз он вынужден был останавливаться, чтобы отдохнуть, но в конце концов оказался внизу и замер, чтобы осмотреться. Не заметив ничего подозрительного, Кэд направился туда, где, как он надеялся, находится стена. Его ноша была очень тяжелой, но рядом не было Баумана, и никто не мог помочь ему. Внезапно он споткнулся и упал ничком в снег.

Поднимаясь, он заметил слабый свет. Со сжавшимся сердцем Кэд посмотрел назад. В течение короткого времени дом казался освещенным, потом наступила темнота. Вдали раздался звонок, и Кэд понял что задел сигнализацию. Охваченный паникой, он быстро поднялся и бросился к стене, пока сторожа не начали прочесывать сад.

Кэд выронил передатчик и бросился в гущу деревьев. Неожиданно в пятнадцати метрах от себя он увидел мигание электрического фонаря. Пытаясь задержать дыхание, Кэд замер. В опасной близости от него зашуршали чьи-то шаги. Опустив мешок на снег, Кэд сжался, переводя дыхание. Почти в тот же миг его ослепил луч фонарика и раздался удивленный крик обнаружившего его сторожа. Не раздумывая, Кэд бросился на сторожа, пытаясь схватить его за ноги, и они оба упали в снег.

Кэд ударил вслепую, и, кажется, попал в лицо. Воспользовавшись секундным замешательством сторожа, Кэд вскочил на ноги, но сторож быстро пришел в себя. Он толкнул Кэда, холодные, жесткие пальцы сжали горло. Кэд почувствовал, что задыхается. В последний миг пришла спасительная мысль о ноже. Он протянул руку к поясу, вынул нож и почувствовал, как лезвие входит в живое тело. Пальцы на горле ослабли.

Кэд вырвался и мельком взглянул на поверженного противника. Послышались голоса, и другой фонарь неожиданно осветил стену, указывая Кэду нужное направление. Он бросился вперед, не выпуская ножа.

— Кэд? — это был голос Баумана.

— Да, — прохрипел фотограф, и в тот же миг что-то задело его плечо. Это был конец веревки с узлами, которую Бауман перекинул через стену. Кэд бросил нож, схватился за веревку и оказался на стене. Потом он спрыгнул на другую сторону.

— Бежим! — проговорил он, с трудом поднимаясь. — Они гонятся за мной.

Бауман, не раздумывая, схватил Кэда за руку и помог ему добраться до машины, которая тут же рванулась с места.

— Что случилось, черт возьми? — спросил Бауман. Кэд пытался ответить, но из горла вылетали лишь нечленораздельные звуки. Он с ужасом вспомнил об ощущении, которое испытал, когда нож вошел в тело сторожа. «А вдруг я убил его?»

— Кэд…

— Заткнитесь, — проговорил он. — Поезжайте быстрей.

Через десять минут машина остановилась перед отелем.

— Мне необходимо выпить, — сказал Кэд. — Ради бога, дайте чего-нибудь.