Олег Голиков - Крымский Джокер

— Миленький мой, родненький… Ты уж не задерживайся там, в своей Америке, — быстро зашептала она ему на ухо, — я без тебя умру…

«Ауди» и джип въехали на платную парковку, расположенную в центре привокзальной площади, и, как по команде, одновременно остановились.

С минуту из машин никто не показывался. Потом из своего автомобиля вылез Колодный с двумя охранниками. Окружив джип, они внимательно поглядели по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, начальник охраны что-то проговорил в переговорное устройство.

Глеб в салоне джипа отозвался:

— Понял. Менты у входа предупреждены? Хорошо. Начинаем выход.

Внутренне волнуясь, он сказал натянуто-спокойным голосом:

— Всё, ребятки… Не грустите — скоро увидитесь. Пора, Витя! Мариш… — повернулся он к Маринке, — ты лучше не выходи — не стоит.

На часах было половина второго. Регистрация на рейс «Симферополь-Стамбул — НьюЙорк» уже началась, и через стеклянные стены аэровокзала было видно, как возле стойки таможенного терминала уже выстроилась очередь с отлетающими пассажирами.

Лидия Петровна, увидев знакомый джип с севастопольскими номерами, всё поняла. Волна ярости поднялась в её душе. Она повернулась к Фёдору и проскрежетала сквозь зубы:

— Слышь, Фёдор… Коран буром пошёл — кинуть нас хочет! Заводи…

Её глаза сузились, и в них полыхнул чёрный огонь. Она достала мобильный, и набрав номер, сказала чётко и внятно:

— Всё.

Влас, услышав условный сигнал, припал к оптическому прицелу Виктор на прощание крепко обнял Марину. Потом отстранился, и, посмотрев в её испуганные глаза, негромко сказал:

— Баста карапузики — кончилися танцы!

И решительно вышел на улицу. Рядом с ним, прикрывая его, шли два охранника Глеба.

Колодный, услышав, как завелась какая-то машина на стоянке, немного задержался и настороженно посмотрел в сторону красной «мазды». Рассмотрев номер заинтересовавшей его машины, он что-то быстро проговорил в передатчик. Оттуда послышался искажённый помехами голос Глеба:

— Ты уверен? Тогда всё внимание — на машину! Можешь не отвечать — я вижу тебя…

Утвердительно кивнув, начальник охраны прищурился и посмотрел на удаляющегося Карытина.

Тот широкими шагами приближался к стеклянным дверям аэровокзала, возле которых его уже ждали два милиционера с автоматами и в бронежилетах. Один из них сделал шаг ему навстречу. До входа оставалось чуть меньше двух метров, когда Витька развернулся, чтобы послать Маринке, силуэт которой маячил в открытой задней двери джипа, воздушный поцелуй.

Он широко улыбнулся и поднёс руку к губам.

И в этот момент в его сердце ворвалась пуля.

Виктора отбросило к самым дверям. Он упал прямо на руки омоновцу, который с округлёнными от ужаса глазами попытался зачем-то передёрнуть затвор своего автомата. Его бронежилет сразу стал красным от крови, густо брызнувшей из витькиной спины.

К ним бросились охранники Глеба. Сам Кораблев изо всех сил держал бьющуюся в истерике Маринку, не давая ей выйти из машины.

К телу Карытина, распластавшемуся на мокром от дождя бетоне, первым подбежал Колодный. Он нагнулся, пощупал на шее пульс, и махнул рукой:

— Всё — готов! Уезжаем — быстро! — и, повернувшись ко второму спецназовцу, крикнул:

— Ну, чего стоишь?! Сектор обстрела широкий — подмогу вызывай! Пусть оцепят всю площадь!

И, матерясь на ходу, бросился к своей «ауди».

Сразу после выстрела, Влас быстрыми точными движениями разобрал винтовку, и спрятал её в тайник. Затем, убедившись, что охранник стоянки по- прежнему читает что-то в своей будке, выскользнул из машины. Скрываясь за припаркованным микроавтобусом, он ловко перескочил через невысокую оградку, и скучающей походкой отправился в сторону троллейбусной остановки.

Лидия Петровна, всё ещё вне себя от гнева, глядела на поднявшуюся возле входа в аэровокзал суету. Потом успокаивающе похлопала напрягшегося Фёдора по колену, и, повернув ключ зажигания, заглушила машину.

— Тихо. Не суетись… Мы же чистые. Постоим спокойно… Пусть эта блудня рассосётся.

Потом она прикрыла глаза. Во рту у Лиды пересохло. В голове было пусто. Перед глазами Афанасьевой стояла широкая улыбка синеглазого мужчины с поднесённой к губам рукой. Впервые в жизни ей стало по-настоящему жутко…

Обе машины Кораблёва рванулись с места, но, отъехав от троллейбусного кольца метров сто, джип остановился и из него выскочил парень. «Ауди» притормозила чуть дальше.

Мужчина из джипа быстрыми шагами подошёл со стороны автобусных касс сзади к бордовой «мазде» и, на секунду наклонившись, что-то закрепил у неё под бампером Потом на миг задержал свой взгляд на образовавшейся возле входа толпе, скользнул глазами по микроавтобусу с выскакивающими из него вооружёнными милиционерами, который, развернувшись, пытался перегородить выезд из аэропорта, и почти бегом вернулся в джип.

Глеб сидел на заднем сидении, всем своим телом заслоняя вздрагивающую Маринку, которая всхлипывала в полубессознательном состоянии. Он безжизненно-пустыми глазами глянул на своего водителя:

— Прицепил?

Парень завёл двигатель.

— Есть такое дело…

Джип проехал ещё около ста метров. Глеб прищурился и совсем не своим голосом спросил у парня:

— Машин там других много поблизости?

— Да нет… Она в сторонке припаркована.

Тогда Кораблёв бережно прислонил бесчувственную Маринку к спинке сидения, взял из рук охранника небольшую коробочку и выдвинул антенну. Затем, стиснув зубы, нажал кнопу на приборе и прошептал:

— А это вам, Лидия Петровна, — к одиннадцати туз! От Виктора Карытина!

Через секунду на стоянке аэропорта гулко громыхнул взрыв, и в небо взметнулось чёрножёлтое облако дыма с огнём.

Кораблёв, крепко обнимая бесчувственную Маринку одной рукой, второй сильно стукнул по переднему сиденью:

— Вперёд, Андрей, в больницу! Знаки и менты — по боку!!

Вскоре, после нескольких минут бешеной езды, Марина приоткрыла помутневшие глаза.

Она отрешённо посмотрела на Глеба и еле слышно прошептала искусанными до крови губами:

— Это ведь сон был, Глебушка? Правда ведь сон?.. Он улетел? — и вдруг внезапно стала изо всех сил стала колотить Кораблёва в грудь маленькими кулачками. — Ну, не молчи, родненький!! Ну, скажи, скажи мне, что Витя улетел!! Умоляю тебя-бя-а-а!!!!

Глеб с усилием сглотнул комок. И, внутренне содрогнувшись, он изо всех сил сжал Маринку в своих объятиях и прошептал:

— Улетел… Всё хорошо, девочка моя — Витя улетел…

…Четыре месяца спустя в салоне первого класса самолёта компании «Люфтганза», следующего рейсом из Киева до Бостона с пересадкой во Франкфурте, сидела молодая красивая женщина. Её белое, без единой морщинки лицо своей неподвижностью напоминало алебастровую венецианскую маску. Было что-то жуткое в этих продолговатых тёмно-кофейных глазах с длинными ресницами, резко выделяющимися на неживой белоснежной коже.