Александр Костенко - Колье Барбары

— Аннуся, они уже выехали из замка. Ничего не получится. Успокойся, все равно без колье свадьбы не будет. Вот увидишь. Радзивиллы свято чтут семейные традиции, и невесте обязательно должно быть подарено это колье. А когда они вернутся не солоно хлебавши, поговоришь со своим Каролем. Хотя я бы на твоём месте и на пушечный выстрел бы его к себе теперь не подпустила! Хочет, пусть женится на ком угодно, хоть на старой колдунье Юсте.

Вдруг Анна вскочила и заметалась по дому, хватаясь то за одно, то за другое и, наконец, застыла посередине комнаты с охапкой вещей в руках. — Что с тобой? — всполошилась подруга.

— Я еду в Вильно! — решительно заявила Анна. — Я должна быть там. И неважно, будет свадьба или нет, я хочу все увидеть своими собственными глазами!

— А как ты доберёшься до Вильно? Ничего у тебя не выйдет. Ты все равно не успеешь.

— Успею! Возьму отцовскую лошадь. Не стой, положи мне в сумку хлеб и сало. У меня мало времени!

— Переход будет реализовываться вами на участке 12 пограничной заставы 117-го Московского погранотряда между 22 и 23 километрами, в районе погранзнака N… В этом месте русло Пянджа делает крутой поворот и образует широкую отмель, защищённую с афганской стороны глубокой полосой густого кустарника. Товарищи офицеры, попрошу внимания на карту. Вот здесь — Пяндж. — Указка проскользила по извилистой витиеватой голубой линии карты. — Левее вы видите инженерный рубеж государственной границы. Система, установленная на данном участке — «Гордина», — полковник Саботаж покосился на меня. — Что это такое и с чем её едят, в целях экономии времени объяснять вам не стану. Если кому будет интересно — обращайтесь к Ростовой. Она вам всё популярно объяснит. Так вот. — Саботаж обвёл взглядом присутствующих…

Нас было пятеро. Никого из сидящих рядом со мной молодых офицеров я не знала. Все они были из других управлений. Но в их профессионализме сомневаться не приходилось. С первого взгляда было видно, что мне в команду Тарасов постарался подобрать лучших. Всё в их внешнем облике, несмотря на молодость, выдавало настоящих волкодавов. Спокойный взгляд стальных глаз, непринуждённые, казалось бы, расслабленные позы. Не иначе, как на пикник мальчики собрались. С вином и девочками… А не к дьяволу в пасть.

— В 23.30 по местному времени наши специалисты по сигнализации и связи сделают вам проход. — продолжил инструктаж Саботаж, — Переправляться на ту сторону будете в три часа ночи. Примерно вот здесь, — указка дёрнулась и остановилась в излучине Пянджа. — В целях реализации легенды, на пятом участке N-ской погранзаставы произойдёт сработка сигнализационной системы с выездом на место тревожной группы. Естественно, в Книге Службы данное происшествие будет надлежащим образом зафиксировано. После форсирования Пянджа — 10 минут на оправку и переодевание. Сопредельный берег к вашему переходу будет качественно зачищен. Далее, — указка прочертила по карте короткую линию, — Мазари-Шариф обходите слева, далее — двигаетесь краем Куфабского ущелья. Вот это, — Саботаж ткнул указкой в коричневое пятно на карте, — двенадцатый квадрат. Он был тщательным образом проверен практически сразу после крушения лайнера ещё в 1992 году опергруппой Бондаря. Тогда обломков самолёта обнаружить не удалось. Ваша задача — поверить смежные квадраты. Вот фототаблицы, сделанные со спутника. Смотрим очень внимательно и запоминаем. Если что не понятно, сразу спрашиваем. — Полковник раздал нам по листу бумаги формата А3, с черно-белыми изображениями местности. — Как видите, самолёта нет и на этих снимках. Ростова, — Саботаж выразительно посмотрел в мою сторону, — поскольку мистику мы решительно отметаем, то обломки должны быть где-то в этом районе. Возможно, при аварийной посадке «Тушка» въехала в какое-либо укрытие, каковыми может быть пещера либо нагромождение скал, образовавших естественный козырёк над остатками фюзеляжа. Наконец, обломки могло со временем просто затянуть в песок. В общем, сориентируетесь на месте. На проведение операции — 10 дней…

Справа и слева громоздились силуэты черных гор, которые внезапно расступились, и в глаза сразу резанул холодный свет широкой реки, светлым серебряным шрамом разрубившей тёмные дикие горы.

Я стряхнула с себя оцепенение. Гладкая и блестящая лента Пянджа, разветвляясь на множество рукавов, то там то сям нанесла широкие песчаные отмели, повсеместно заросшие густым низкорослым кустарником. Берега, насколько хватало глаз, были покрыты каменными россыпями и серыми завалами старого плавника. Среди которого в полном беспорядке были навалены друг на друга не только крупные коряги, но даже целые бревна, со временем выгоревшие добела под беспощадным афганским солнцем. На первый взгляд, весь этот вполне мирный пейзаж чертовски смахивал на песчаные отмели Угры, где я так любила проводить летние жаркие дни. Но, как вскоре оказалось — только на первый взгляд…

Я осторожно ступила на каменную осыпь. Нога сразу глубоко увязла в тягучей смеси песка и щебня. Песок вперемежку с мелкой речной галькой с тихим шуршанием внезапно сдвинулся с места и быстро пополз по склону. Не удержав равновесие, я села на пятую точку и уже на ней стремительно поехала вниз. Движение оползня, увлекающего меня за собой, продолжалось довольно долго и прекратилось лишь в нескольких метрах от среза воды, где мокрой чёрной стеной стояли колючий кустарник и высокая трава.

Ну, с богом! Решительно перевесив на грудь автомат, я храбро шагнула в ледяную воду. С трудом преодолевая холодное течение, я начала медленно продвигаться вперёд. Уже через несколько метров уровень воды стал доходить мне до плеч. Я тут же почувствовала, как холодные воды Пянджа мощным стальным обручем сковали всё тело, норовя сбить меня с ног и опрокинуть навзничь. С каждым шагом бурное течение становилось всё сильнее. Илистое, скользкое и неровное дно реки то проваливалось, заставляя меня погружаться по самую шею, то внезапно поднималось, и тогда вода едва доходила мне до колен. Намокшая разгрузка нещадно натирала спину и тяжеленой гирей тянула назад и вниз.

Трудно сказать, сколько времени я отчаянно боролась с холодным течением, скользким и вязким илистым дном реки и обманчивым песком отмелей. Но, наконец, я почувствовала, что коварное течение Пянджа выпустило меня из своих объятий. Я поняла, что добралась до мелководья на противоположном берегу и, из последних сил сделав несколько шагов, обессиленно повалилась на сухой песок, усыпанный мелкой галькой. Отдышавшись, я огляделась. Но кроме колючих кустов, застывших темными пятнами на светлом песке, вокруг ничего не было видно. Тогда я подняла голову и посмотрела на небо. Серебристого цвета луна холодно поблёскивала среди чёрного, как смоль, небосвода. Я попробовала подняться и тут же почувствовала, что мои ботинки под завязку набиты мелкими камнями и мокрым песком. Быстро раздевшись догола, я подошла к срезу воды и тщательно прополоскала всю одежду, обувь и носки, которые, отжав почти досуха, сложила в рюкзак. Достав из герметичного пластикового пакета сухую пару носок, крепкие горные ботинки и сухой камуфлированный костюм, я быстро и тщательно растёрлась колючим шерстяным поясом, переоделась и, упаковав мокрую одежду, с наслаждением почувствовала, как кровь начинает быстрее бежать на телу, стремительно наполняя его живительным теплом. Мои спутники деловито и бесшумно переодевались чуть в стороне. Теперь оставалось определиться с направлением и двигаться дальше. Сориентировавшись по карте и скрупулёзно уничтожив все следы нашего пребывания на берегу, мы углубились в заросли колючего кустарника.