Александр Костенко - Колье Барбары

«Портрет девушки в лиловом платье. Неизвестный художник». Обдирая пальцы в кровь, я скрутила крышку тубуса, наклонила его, и мне на колени выпал свёрнутый трубкой холст. Я развернула картину, которая оказалась совсем небольшого размера, примерно 30 сантиметров на 40, и буквально впилась глазами в украшение, искусно написанное художником. Запечатлев в своей памяти всё до самых мелких деталей, я свернула портрет, засунула его обратно в футляр, закрутила крышку и, засыпав щебёнкой место, где столько лет покоились эти бесценные произведения искусства, бросилась назад. Туда, где уже грохотал настоящий бой.

Вернувшись назад, я сразу увидела Пустого, который лежал перед бойницей и на шквал пуль, сыпавшихся вокруг него, огрызался скупыми и короткими, по два выстрела, очередями. Лишь на мгновение он обернулся, услышав мои шаги и, пытаясь перекричать грохот выстрелов, рявкнул:

— Левый фланг прикрой! Под стеной двое духов! Я их не вижу. Поняла?

Я кивнула и, взглянув последний раз, как в такт выстрелам дёргаются под халатом худые лопатки Пустого, бросилась налево. Завернув за угол, я буквально столкнулась с двумя душманами, уже перелезшими через стену и оказавшимися у нас в тылу. Дважды выстрелив практически в упор, я не стала дожидаться, пока тела в грязных халатах упадут на камни, а стремглав бросилась дальше — к бойнице и осторожно выглянула наружу. Душманы были уже под самой стеной, практически вне зоны поражения. Тратить на них драгоценные патроны было бы слишком неразумно. Поэтому я, выбрав позицию, залегла за камнями. Через несколько мгновений в бойнице, прямо передо мной, показалась бородатая голова в коричневой шапке-афганке. Я вскинула пистолет и выстрелила. Афганец замер на мгновение, удивлённо посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и, не издав ни звука, сорвался и полетел вниз. Я проследила за его падением и увидела, как душманы, подобно тараканам, раз за разом упорно пытались прорваться в узкий проход, отделяющий внутренний двор крепости от внешней стены. Но каждый раз Пустой короткой скупой очередью из автомата сметал их вниз.

Откуда прилетела граната, я не видела. Грохот взрыва на время заглушил для меня все остальные звуки вокруг. Осколки разорвавшейся стальной оболочки и камней просвистели над моей головой, казалось, совершенно бесшумно, лишь обдав меня лёгким ветерком и не причинив никакого вреда. Я повернулась в сторону Пустого, и всё дальнейшее уже происходило будто в замедленной съёмке. Я вдруг сразу увидела его. Он зачем-то поднялся в полный рост, и тут же его спина покрылась вырванными из халата пучками грязной серой ваты, которая прямо на глазах быстро набухала чёрной кровью. Я с криком отчаянья рванулась к нему. Но Пустой уже не слышал меня, не видел мой открывающийся в немом крике «Ложись!» рот. Я изо всех сил бежала к нему, но споткнулась и упала на камни. А когда подняла голову, то оцепенела. Пустой неловко взмахнул руками, будто хотел взлететь, и вдруг сделал шаг со стены. Полет его, казалось, длился целую вечность. Я провожала взглядом его долговязую фигуру, начавшую ломаться ещё в воздухе, и в груди у меня быстро разрастался огромный ледяной ком, который, казалось, было не растопить уже вовеки. Я очень медленно и пошатываясь поднялась с колен, отшвырнула в сторону бесполезный пистолет с пустым магазином и закрыла глаза.

Сильный удар прикладом в спину сшиб меня с ног. Я отлетела к стене, всем телом врезалась в каменную кладку и, потеряв сознание, упала на грязный снег.

Генерал Тарасов проснулся от телефонного звонка. Нащупав кнопку ночника он зажёг свет и бросил взгляд на часы — шёл третий час ночи. Поднял телефонную трубку.

— Слушаю, — с усилием произнёс генерал, внутренне готовя себя к самому худшему.

— Товарищ генерал, Саботаж беспокоит. Поступили спутниковые снимки интересующего нас района.

— Есть что интересное?

— Так точно. Может, подскочить к вам домой?

— Не нужно, Сергеич, я всё равно теперь не засну. Езжай в управление, а за мной пришли машину.

— Слушаюсь.

— Разрешите войти, — подполковник Саботаж зашёл в кабинет начальника и, не мешкая, быстро пройдя к столу, доложил:

— Вчера утром в районе 10 часов Ростова вела бой в развалинах старой крепости. Это район Куфабского ущелья, недалеко от кишлака Саайдак. Вот фотографии.

— Ты хотел сказать, что группа Ростовой вела бой? — тихо переспросил Тарасов, не решаясь взглянуть на фотоснимки.

— Никак нет. Я не оговорился. Группы Ростовой больше не существует. Она вела бой совместно с подполковником Пустым…

— И? Ну, докладывай уже, не тяни. Что за привычка такая. — разозлился генерал.

— В двух словах: подполковник Пустой погиб. Майора Ростову взяли в плен. В настоящее время она содержится в кишлаке Саайдак.

— Я всё понял, — устало произнёс генерал. — Иди, я тебя вызову.

Когда за полковником Саботажем закрылась дверь и генерал, наконец, остался один, он тяжело поднялся из-за стола и, не глядя на стопку фотоснимков, лежащих перед ним, прошёл к сейфу. Открыл электронный кодовый замок и достал бутылку армянского коньяка и большой фужер. Наплескал себе сразу с треть бутылки и залпом выпил, так и не почувствовав вкуса. Поставив пустой фужер на стол, Тарасов подошёл к окну и, приоткрыв его, закурил. В первый раз за последние пять лет. Несколько раз жадно затянулся и смял сигарету в пепельнице. Сел за стол и придвинул, наконец, к себе пачку спутниковых фотографий.

Бегло просмотрел все снимки. Спутник-шпион превосходно справился с поставленной задачей. Фотографии были чёткие, объекты были сняты крупно, как будто съёмка велась не с высоты в 35 тысяч километров, а с расстояния всего в несколько метров. На последнем снимке генерал особенно надолго задержал взгляд, чувствуя, как ком подкатил к горлу и в уголках глаз против воли выступили слезы.

На этой фотографии Наташа была снята во весь рост. Глаза закрыты, спутанные светлые волосы с застрявшими в них сухими травинками и колючками частично закрывали бледное лицо девушки. Исцарапанные кисти рук безвольно повисли вдоль тела. Короткий, с чужого плеча, стёганый грязный полосатый халат распахнут на груди. Из-под подола видны сбитые в кровь колени. Ноги, обутые в нелепые войлочные ботинки, широко расставлены, будто девушка боится упасть и с трудом удерживает равновесие. У самых ног на затоптанном сером снегу между камней генерал разглядел пустой пистолет Макарова с застывшей в заднем положении затворной рамой. А совсем рядом — маленького роста грязный бородатый душман, занёсший для удара приклад автомата…