Александр Костенко - Колье Барбары

Я без интереса открыла твёрдый переплёт и пробежала написанное глазами. Потом закрыла папку и положила на прикроватную тумбочку:

— Спасибо, — приказ о присвоении мне внеочередного звания «подполковник» не произвёл на меня должного впечатления, по крайней мере, такого, на которое явно рассчитывал мой начальник. — Товарищ генерал, разрешите, учитывая, как утверждают медики, «стабильно тяжёлое» состояние поощрённой, то есть меня, я не буду вскакивать с кровати, принимать стойку «смирно» и кричать на весь госпиталь: «Служу России»?

— Тебе можно, — улыбнулся генерал, — тем более это ещё не всё. — С этими словами он опять полез в свой портфель и, как Дед Мороз из новогоднего мешка с подарками, на этот раз извлёк оттуда бархатную коробочку красного цвета и тоже протянул мне.

— Надеюсь, это обручальные кольца? — Глупо пошутила я.

— У вас, у женщин, одно на уме. Открывай, открывай, — поторопил меня генерал.

Я чуть приоткрыла футляр. В крестообразном углублении на алом бархатном ложе тускло отливал серебром орден «Мужества», очень напоминающий по форме мальтийский крест. — Это тоже мне? — удивилась я.

— Тебе, Ростова, кому же ещё. Ты у нас одна такая в отделе оказалась стойкая и героическая.

— Товарищ генерал, а тем ребятам, которые были со мной… — голос у меня неожиданно сорвался, и я замолчала.

— Все сотрудники, — голос генерала неожиданно приобрёл торжественные интонации, — которые были в твоей группе, награждены посмертно. Родственникам ордена уже вручили. Подполковнику Пустому я хлопотал о присвоении звания Героя России, но, — развёл руками генерал, — утвердили тоже «Мужество» — посмертно. Так что вот так. Ещё могу тебе сообщить, что все обнаруженные тобой в развалинах крепости музейные экспонаты уже вернулись в Россию. Группа «Каскад» сработала. Высадились, забрали груз и вернулись без потерь. Как говорится, без шума и пыли. Конечно, во многом благодаря твоим инструкциям. Кстати, с ними летал и Суходольский. Я не хотел отпускать, но он настоял. Вот так.

— Вы сказали, что они забрали груз, а тело подполковника Пустого нашли?

— Тело подполковника Пустого ребятам тоже удалось эвакуировать. Вчера были похороны. Он погребён на своей родине в Петрозаводске. Я отправил туда, проводить его от всех нас в последний путь, Суходольского. И ещё, не знаю, интересно тебе или нет. Бывший генерал-майор Бондарь арестован и сейчас находится под следствием в Лефортовской тюрьме. Со вчерашнего дня он начал сотрудничать со следствием. Вовсю даёт показания.

— А из Белоруссии новостей нет? — с надеждой спросила я.

— Понимаю твоё беспокойство, — кивнул генерал. — Я попросил белорусских коллег докладывать мне о ходе следствия каждый день. Но пока порадовать мне тебя нечем. За время, пока ты бродила с автоматом наперевес в Афганских горах, ничего существенного им нарыть не удалось. Твоя подруга как в воду канула. Похитители так и не проявились. Мы со своей стороны тоже объявили гражданку Лурье в розыск. Поставили «сторожевик». Дали ориентировку в Интерпол. Пока глухо. — развёл руками генерал.

— А на квартиру к Томке ездили? — внезапно проснулся во мне инстинкт «опера».

— Пока нет, — растерялся генерал.

— Я думаю, необходимо послать к ней на квартиру оперов и экспертов. Посмотреть записные книжки, ежедневники. Компьютер, наконец. Возможно, какая-никакая зацепка, а появится. Пускай эксперты проверят её электронную почту и выяснят, откуда вёл с ней переписку Базиль. Возможно, удастся зацепиться именно с этой стороны.

— Сделаем, — кивнул генерал.

— Товарищ генерал, а скажите, — решила я воспользоваться моментом, — а мне после выписки из госпиталя отпуск полагается?

— Конечно, милая моя, ещё как полагается. Я тебе путёвку в такой санаторий устрою! Там и номера отдельные, и доктора самые лучшие, а кормят как… в лучших ресторанах мира так не готовят. Туда генералов-то не всех пускают. Так что отдохнёшь, как белый человек, наберёшься сил. Потом ещё спасибо старику скажешь.

— Товарищ генерал, а где этот ваш самый лучший санаторий находится?

— Под Сочи, конечно. Так что, только представь себе…

— А я слышала, что в Белоруссии сейчас самые лучшие санатории…

— Ростова, ты опять за своё? — нахмурился Тарасов, — Даже думать забудь! Запрещаю!

— Вы запрещаете мне лечиться и отдыхать? — ехидно поинтересовалась я.

— Не строй из себя дурочку. Тебе это абсолютно не идёт. Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду!

— В таком случае мне не совсем понятно, как вы можете мне запретить заниматься тем, чем я хочу в свой законный отпуск? Хотите отправить меня в Сочи? Пожалуйста! Только я ведь всё равно оттуда уже на второй день сбегу. И вам это известно не хуже, чем мне самой. А устроив мне отдых и лечение в Белоруссии, вы всегда будете знать, где я и чем занимаюсь. Логично?

— Я над этим подумаю, — недовольно проворчал генерал и сразу засобирался, — ладно, выздоравливай, об этом всё равно пока что ещё рано говорить. Завтра должен вернуться из Петрозаводска Суходольский. Сразу пришлю его к тебе. Чего-нибудь с ним передать? Сока там или, может, фруктов?

— Суходольского? — А почему Егор ни разу ко мне не приехал? — я почувствовала, как нестерпимо запершило в горле.

— Видишь ли, какая петрушка, Егор сейчас не в Москве, — уклончиво ответил генерал, — ну ладно, не куксись. Тебе сейчас нельзя расстраиваться. Давай, держись, — оглянулся он уже у двери и торопливо вышел.

Суходольский, посетивший меня болезную на следующий день, заявился с самого утра с двумя огромными пластиковыми пакетами, до отказа набитыми соками и фруктами. Он, пыхтя под тяжестью своей ноши, прошёл в палату и с явным облегчением свалил продукты прямо на пол около гудящего и уже который день действующего мне на нервы своим тарахтением, пустого холодильника. Потом, кряхтя и усиленно изображая смертельную усталость, подошёл к кровати. Я же так и продолжала лежать, не потрудившись встать при его появлении. — Чай не генерал, пока, — решила я, — чтобы целый подполковник, то есть я, вскакивал с постели.

— Приветик, — Суходольский бесцеремонно плюхнулся на кровать рядом со мной, отчего пружины моего казённого спартанского ложа отчаянно скрипнули. — Я смотрю, ты уже вовсю идёшь на поправку? — я кивнула головой и протянула руку:

— Привет. Как слетал?

— Ну как, нормально. Проводил твоего погранца в последний путь. И сразу обратно. Тебя повидать.

— Я тебя не про Петрозаводск спрашиваю, — еле слышно прошептала я.

— Так ты про Афган? — сразу оживился Суходольский. — Слушай, мать, вот это была командировочка, доложу я тебе. Давно уже так не отрывался. Ребята попались мировые. Волкодавы мать их. И главное, всё прошло, не поверишь, прямо как по маслу. Но это всё исключительно благодаря тебе. Ты очень точно обозначила маршрут, поэтому не отвлекались. Единственное, но это строго между нами, — заговорщически понизил голос Суходольский, — я уговорил ребят заглянуть в тот кишлак, где тебя держали.