Оскар Мюриэл - Темные искусства

— Вы кто такая? — спросил Макгрей у женщины. Та задрала нос и воинственно ему ответила:

— Миссис Холт.

— У-у, понятно.

— Мой муж никого не убивал. И вы об этом знаете! Хотите отправить его на виселицу, только чтобы ушлую цыганку свою спасти!

— Мадам…

— И без него нас выселят! Нам некуда больше пойти!

— Кто вас выселит? Ваш домовладелец?

— Ага!

Газетчики вокруг нас строчили карандашами с немыслимой скоростью. Макгрей сбил котелок с ближайшего.

— Эу, представление закончено! Уносите отсюда свои жалкие задницы!

— Мы просто освещаем дело, затрагивающее общественные…

Макгрей резко шагнул в их сторону, и мужчины тотчас отступили — один из них чуть не повалился на спину.

— Пройдемте, дамочка, — сказал он миссис Холт. — Раз уж вы здесь, зададим вам два-три вопроса. Макнейр, присмотри за малюткой.

Не успел он закончить предложение, как женщина всучила ребенка Макнейру. Девочка немедленно потянулась к его ярко-рыжей шевелюре и, восторженно хихикая, принялась тянуть ее в разные стороны.

Мы проводили миссис Холт в одну из комнат для допросов и предложили ей чаю, чтобы успокоиться. Она также потребовала молока и два куска сахара.

— Мой муж никого не убивал, — снова заявила она, как только перед ней поставили чашку. — Полковник в нем души не чаял.

Макгрей возразил, чем сделал только хуже.

— Миссис Холт, мы застали вашего мужа за кражей с места преступления.

— Он же не крал ! Он взял то, что нам причиталось.

— Ох, опять та же песня, — пробормотал я, и пока они спорили, пролистал свои записи и имевшиеся документы. Я слышал, как Макгрей задает ей те же вопросы, что мы задавали ее мужу, и, хотя ее ответы совпадали с его, на мой взгляд, это ничего не доказывало (присяжные скорее всего со мной не согласятся, особенно если эта женщина заявится в суд со своей глазастой дочкой). И пока я об этом размышлял, кое-что в записях привлекло мое внимание.

Я как можно громче хлопнул бумагами по столу.

— Миссис Холт, мы хотели бы обыскать ваше… жилище.

Я незаметно указал на строку в отчете Рида, и Макгрей тут же все понял.

— Ага!

Услышав это, миссис Холт вытянулась в струну.

— Зачем это?

— И мы предпочли бы это сделать прямо сейчас, — добавил я.

Она побледнела.

— Вы в моем доме разнюхивать не будете!

Улыбнись Макгрей чуть шире, он бы вывихнул челюсть.

— Вам есть что скрывать, дамочка?

Миссис Холт взволнованно дышала, руки ее, державшие чашку чая, дрожали.

И она старалась не встречаться с нами взглядом.

Причина ее опасений стала очевидна, как только мы открыли дверь в их обиталище.

С порога нас сразила вонь, в которой смешивались запахи выдохшегося эля, кишечных газов, апельсиновой шкурки и протухшего мяса. На столе громоздились стопки грязной посуды, рыбьи хребты, заляпанные пивные кружки и миски с остатками еды трехдневной давности и засохшими пятнами подливы. На ближайшем стуле высилась гора грязного белья и одежды, и я даже не стану пытаться описать, что творилось в кухне.

Макгрей присвистнул.

— Ничего себе! Ну и свиньи же эти Холты!

— Еще и ребенка тут растят! — сказал я, убирая ключи в карман. Мы намеренно попросили миссис Холт подождать нас в Городских палатах, ибо не желали, чтобы она наблюдала, как мы все здесь обыскиваем. — С чего начать? — вздохнул я, чувствуя искушение воспользоваться собственными носками в качестве перчаток. Макгрей же, напротив, практически нырнул в мусор с завидной невозмутимостью.

— Можешь осмотреть спальню.

— Фу-у…

— Либо можешь перебрать гнилое дерьмо вон там, на столе.

Вместо ответа я извлек из кармана носовой платок и, прикрыв им нос, обреченно поплелся в соседнюю комнату.

Кровать представляла собой клубок несвежих простыней, и все поверхности в комнате усеивали бесчисленные предметы одежды и исподнего. Я поразился неимоверному количеству нательных костюмов, имевшихся у мистера Холта. К счастью, ночная ваза была опустошена и вымыта — даже у неряшливости миссис Холт был свой предел.

Я старался откидывать вещи ногами — особенно исподнее, но некоторые предметы мне приходилось поднимать голыми руками — особенно те, что валялись под кроватью и были пушистыми от пыли.

Я уже готов был признать обыск безуспешным, но тут до меня донесся довольный голос Макгрея.

— Эу, взгляни-ка на это!

Я обнаружил его в кухне — он стоял у буфета, из которого достал две бутыли из темного стекла.

— Уничтожитель клопов и крысиный яд, — прочел он. — Ты что-то такое имел в виду?

— Именно, — сказал я, вспомнив строку, на которую указал ему в комнате для допросов.

Рид составил очень длинный список возможных ядов, подчеркнув, что многие из них, к примеру ртуть, можно извлечь из обычных домашних средств. Если в этих склянках содержались те же вещества, что были найдены и в трупах, то это могло бы стать серьезной уликой против мистера Холта.

— Впрочем, теперь, когда я вижу этот свинарник, — добавил я, оглядывая окружающий кавардак, — не уверен, что стоит питать на них особые надежды. Похоже, здесь и правда предостаточно живности, от которой нужно избавиться.

Мы продолжили обыск, но больше ничего не нашли. Как только мы выбрались из средневекового дома на благословенный свежий воздух, к нам подошел седобородый мужчина в безупречном твидовом сюртуке.

— Добрый день, джентльмены! Вы инспекторы? Пришли поговорить с миссис Холт?

Вид этого мужчины внушал симпатию, но мы все равно отнеслись к нему с подозрением.

— А вы им кто?

Мужчина сию секунду стянул перчатку и протянул руку.

— Их домовладелец. Ник Сондерс. Рад знакомству.

— Эта дыра вам принадлежит?

— Не назвал бы это дырой, сэр, но да.

— Вы заявились сюда, чтобы выселить дамочку с ребенком, пока Холт в тюрьме?

Мистер Сондерс потеребил бороду, явно ощущая неловкость.

— Инспекторы, мне пришлось бы выселить их, даже будь мистер Холт на свободе. Я собирался сделать это тринадцатого числа. Но я позволил миссис Холт остаться здесь подольше именно потому, что муж ее дожидается суда.

— И вас это не смущает?

— Разумеется, смущает! Особенно учитывая ребенка, но и я ведь не богач, инспектор. Я же не сдаю в аренду особняки, как леди Гласс. Здешней ренты мне едва хватает на жизнь.

— Что вы можете рассказать нам о мистере Холте? — спросил я, поскольку распекать этого человека было без толку. — Не сложилось ли у вас впечатления, что он… что-то замышляет?

Мистер Сондерс покачал головой.

— Не сказал бы. Первые несколько месяцев жизни здесь он почти все свое свободное время проводил дома или в пабе за углом — пока не начал от меня скрываться, потому что задолжал ренту. Но это было нечасто. Видимо, большую часть дня он ездил по поручениям полковника, да будет земля ему пухом.