Оскар Мюриэл - Темные искусства

Когда я вернулся в кабинет, Макгрей все еще сопел, но теперь он хотя бы стоял перед стеной, на которой были развешаны улики, и размышлял. Я решил, что его лучше не беспокоить, и начал разбираться с бумажной волокитой, как вдруг раздалось:

— Ну конечно!

От этого возгласа я подскочил и выронил стопку документов, а он тем временем тыкал в лист на стене с такой силой, что едва не проделал в бумаге дыру. Я подошел ближе и увидел, что это была страница из дневника Леоноры.

— Хватай пальто, Перси. Сейчас же.

— Зачем? Куда мы?

— На место преступления. Похоже, мы кое-что упустили.

Меня пытались отравить в едущем поезде, я катался в открытых вагонах ночью, одновременно сражаясь с ведьмой, я греб через шотландские озера, зная, что за спиной у меня верная смерть, — но ни одно из этих путешествий не было столь напряженным и страшным, как та короткая поездка в Морнингсайд.

Макгрей заплатил вознице положительно абсурдные деньги, и отчаянный молодчик домчал нас туда за невероятно скромный отрезок времени, не обращая внимания на кочки, ямы, острые углы и испуганных пешеходов.

Потрясенный этой поездкой, я вышел из экипажа и пустился вслед за Девятипалым. Он отпер входную дверь дома и устремился на верхний этаж.

Войдя в гостиную, я заметил, что многое изменилось. Во время обыска Макгрей сдвинул мебель и ковры и переложил фотографический аппарат. Судя по следу из битого стекла, он волоком оттащил его в сторону.

— Это здесь ты нашел тот нож? — спросил я, когда мы оба опустились на корточки.

— Точно, но я не это хотел тебе показать.

— Тогда что же?

— Посмотри на осколки. Как думаешь, сколько здесь разбитых пластинок?

— Я… я даже не знаю. Одна? Две?

Я чувствовал себя глупо, но Макгрей широко улыбнулся.

— Именно так я и подумал!

После этих слов он подошел к деревянному ящичку, в котором лежали новые пластинки и реактивы и который все еще стоял возле стены.

— Помнишь запись в дневнике Леоноры? Ту, что она сделала в день сеанса?

— Смутно. Ты не дал мне времени…

— Она пишет, что рано встала, чтобы купить ящик новых пластинок. Целый ящик , Фрей.

И, чтобы проиллюстрировать свою мысль, он открыл ящик. Я увидел зеленую бархатную обивку, на которой все еще были заметны следы от вынутых стеклянных пластин, и все понял.

— Он наполовину пуст, — пробормотал я, наклонившись поближе к бархату и пересчитав отметины.

— Не достает как минимум восьми штук, — заключил Макгрей, а потом указал на груду осколков. — А это не похоже на восемь разбитых стекляшек.

Так оно и было.

— И Катерина говорила, что мисс Леонора сделала несколько фотоснимков, — сказал я, а затем предположил: — Холт? Может, он и их прихватил?

Макгрей кивнул.

— Или так, или они все еще где-то здесь.

Я осмотрелся, разум мой работал в полную силу. Я взглянул на разбитый аппарат и проиграл в голове эту сцену: мисс Леонора вне себя от волнения делает фотографии одну за другой.

— Она должна была класть их в темное место, — сказал я, — которое было где-то под рукой, чтобы она могла быстро туда их убирать… Видимо, у нее наготове был еще один ящик, который куда-то пропал. Похоже, Холт…

Макгрей поднял палец.

— Леонора сидела у окна…

— Да, — сказал я. — Напротив Катерины. Безусловно, ради выгодных ракурсов.

— Да, но… Было ли такое расположение незапланированным или преднамеренным?

— Три длинных умных слова подряд! Вот это достижение.

Макгрей пропустил мою издевку мимо ушей. Он нагнулся и начал простукивать костяшками дубовые стенные панели.

— Мой старик прятал виски от моей матери. У него был…

Звук сменился с глухого на гулкий. Макгрей стукнул еще раз — теперь уже кулаком. Сомнений не осталось.

Я не дышал, пока он прощупывал края панели. На ней не было ни петель, ни замочных скважин, но в инкрустации были выемки, которые можно было подцепить ногтями. Что Макгрей с ликующим возгласом и проделал.

Там пластинки и нашлись — уложенные аккуратной стопкой и завернутые в черную материю.

— Фотоснимки Леоноры! — ахнул я, пока Макгрей доставал их с тем же трепетом, с каким взял бы в руки новорожденного младенца. — На них запечатлено все, что произошло во время сеанса. Сам обряд, их смерти…

— И духи.

— Ну конечно! — сказал Макгрей, прижимая к себе пластинки, пока безумный кучер вез нас обратно в Городские палаты. — Леоноре нужно было уберечь отснятые пластинки от света, но у нее, видимо, было столько хлопот со всем этим оборудованием, что, вместо того чтобы тащить с собой еще один ящик, она решила сымпровизировать. Она складывала использованные пластинки на ту полку, чтобы беспрепятственно вытаскивать из ящика новые. Вот почему она там сидела! Все так и…

Он не договорил, потому что кеб подскочил, мы оба стукнулись головами о крышу, а драгоценный ящик едва не выскользнул у Макгрея из рук.

Добравшись до штаб-квартиры, мы ворвались в кабинет фотографа. Маленькая табличка, гласившая «Р. Веджвуд» и «НЕ ВХОДИТЬ», чуть не отвалилась от двери, когда Макгрей пинком распахнул ее настежь.

— Закрой дверь, идиот! — заорал мужчина, заслоняя собой от света недопроявленные снимки. — Ты работу мою испортишь!

Выполнить сей приказ пришлось мне, поскольку Макгрею было все равно. Когда дверь закрылась, мы остались в тусклом красном свете, исходившем от окрашенной колбы масляной лампы. Бледный Веджвуд, редко выбиравшийся из своей маленькой мастерской и насквозь пропахший химикатами, с которыми возился дни напролет, пылал гневом.

— Я занят, уходите!

— Не-а. Нам нужно, чтобы ты вот это проявил, — сказал Девятипалый и поставил ящик на ближайшую поверхность, чуть не перевернув при этом несколько банок с реактивами. Веджвуд подскочил и поймал их на лету. — Сейчас же.

— Оставьте их здесь. Попозже сделаю.

— Ты что ли глухой? Нам сейчас они нужны!

— Сейчас? — гоготнул Веджвуд. — Будет сделано, когда, мать твою, будет сде… Стой, ты чего творишь?

Макгрей обшарил все полки в комнате, выбрасывая наружу папки и старые фотокарточки, пока наконец не вытащил пачку снимков очень скверного качества — с младенцами, молодоженами и тому подобными портретами.

— Я знаю, как давно ты этим занимаешься.

Веджвуд нервно сглотнул.

— Используя ресурсы полиции? — осведомился я.

— Ага. Этот ублюдок воротит здесь свои делишки и зарабатывает на этом. — Макгрей скатал снимки в рулон, хлопнул им мужчину по макушке и им же ткнул тому в грудь. — Давай-ка прямо сейчас займись нашими уликами. Прямо, черт тебя дери, сейчас же ! — Он помахал рулоном из снимков перед лицом у Веджвуда. — А мы пока за этим присмотрим.

И мы вышли из его комнатушки, на сей раз не соизволив закрыть за собой дверь.