Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Джон Ди создал концепцию Британской империи и предложил само это название. Выступил идейным отцом ордена розенкрейцеров. Был секретным агентом британской разведки; донесения подписывал шифром 007, который четыре столетия спустя перекочевал в романы про Джеймса Бонда…

Внушительный массив сведений про Джона Ди удивлял совпадениями интересов учёного с исследованиями троицы. Отношения Британии с Россией, Иван Грозный, розенкрейцеры, средневековая Прага, древняя Эфиопия, библейские пророки, шифрованные тексты, сокровища библиотек и алхимия, с которой компаньоны столкнулись благодаря документам Зубакина… Само собой, совпадения не могли быть случайностью. Наконец, герб на фамильном перстне прямо указывал, что потомки барона Одинцова связаны с Джоном Ди. Оставалось только понять, в чём состоит эта связь, и может ли она помочь в разгадке тайны, которую хранили Урим и Туммим.

Смартфон коротким жужжанием напомнил о реальности. На экране высветилось кодовое сообщение от Родригеса. По уговору с Одинцовым он припарковал микроавтобус в ближайшем переулке, занял позицию на противоположной стороне улицы и наблюдал за домом, где располагался мини-отель. Время от времени кубинец присылал дежурные сигналы о своей готовности – и предупреждения обо всех выходящих и входящих. На других этажах дома жили люди; сквозь дверь Одинцов слышал их шаги по лестнице.

Вечером около десяти часов Родригес просигналил о посыльном, который доставил пиццу, заказанную Одинцовым. Примирение не состоялось – Ева и Мунин молча унесли свои порции по комнатам. Компаньоны всё ещё были сердиты, но понимали правоту Одинцова и тоже не теряли времени.

Мунин, ужасно расстроенный разговором с Кларой, с головой погрузился в работу, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Он отправил несколько профессиональных вопросов про Джона Ди новым знакомым в Британскую библиотеку и сосредоточил внимание на шамире. Нынешний рассказ Рихтера помог взять правильное направление. Легенды разных времён и народов о странном создании во многом повторяли друг друга, причём довольно неожиданным образом.

В Персии из уст в уста передавался рассказ, который записал в своей восьмой книге «О животных» великий средневековый мудрец Авиценна. Речь шла о птицах, которые во время схватки восстанавливают силы при помощи шамира.

В Нормандии считалось, что шамир – это особый вид мелкой гальки, которую ласточки умеют находить на берегу пролива Ла-Манш. Поверье гласило, что шамир возвращает зрение слепым – даже тем, у кого нет глаз.

Исландцы приписывали шамиру ещё более чудодейственные свойства: он будто бы мог вернуть жизнь. Для добычи шамира тоже предлагалось использовать птицу. Надо было найти гнездо ворона, выкрасть оттуда яйцо, сварить его и подложить обратно. А потом ждать, когда ворон заметит, что яйцо мёртвое, и оживит его принесённым шамиром…

Шамир из древних преданий здорово напоминал эликсир вечной жизни. Он умел исцелять, от болезней, возвращал жизнь, дарил долголетие… Вейнтрауб не возражал против догадки о том, что Философский камень, который создавала группа «Андроген» и про который писал на Изумрудной скрижали Гермес Трисмегист, имел несколько предназначений. Он мог быть шамиром или участвовать в синтезе шамира. А мог быть средством связи с Ковчегом Завета или этапом создания камней Урим и Туммим…

Предположения выглядели пока сырыми и нестройными, но Мунин уже почувствовал особенный зуд, знакомый каждому исследователю. Этот зуд возникает, когда разрозненные детали головоломки начинают понемногу складываться в осмысленную картину. Мунин повеселел и с удвоенной энергией продолжил работу.

Ева под впечатлением от голографической лаборатории Рихтера освежала в памяти холономную теорию Бома и задумалась о недавнем выступлении Дилана Мэя насчёт искусственного интеллекта. Она проверила – и с удивлением узнала, что гениального компьютерщика даже не пытались привлечь к расшифровке скрижалей Завета. Складывалось впечатление, что более молодые коллеги вроде Бориса из ревности отодвигают его в сторону. При этом идеи Мэя казались Еве очень толковыми и вполне могли пригодиться. Она отыскала в Интернете подборку коротких ярких лекций знаменитого старика, начала их смотреть и заодно выяснила, что американец Мэй живёт не в Штатах, а в Англии, где преподаёт в одном из университетов Лондона.

К полуночи Одинцов закончил читать про Джона Ди. Пора было сделать перерыв и подождать, пока информация уляжется в голове. Смартфон пиликнул: наступило пятое августа. Одинцов отложил наточенный мачете и в очередной раз попытался дозвониться до Жюстины. Она не отвечала целый день – и опять не ответила. При этом презентация экспонатов коллекции Вейнтрауба в Нью-Йорке прошла блестяще и произвела запланированный фурор: об этом в ленте новостей сообщали крупнейшие информационные агентства мира. Похоже, неугомонная Жюстина снова что-то затеяла. Но почему она держала свою затею в тайне и не выходила на связь, Одинцов понять не мог, а задать вопрос – всё ли в порядке у мадам де Габриак? – было некому, кроме неё самой. Приходилось ждать…

…хотя в первую очередь Одинцов всё-таки ждал охотников и пытался предугадать их действия. По науке им полагалось для начала провести агентурно-оперативную разработку, а дальше использовать активную группу. С первой частью задачи охотники уже справились – они сумели быстро добраться до Бориса и через него вышли на троицу.

«Активная группа не может быть большой», – думал Одинцов. Скорее всего, это двое убийц Салтаханова, которым поручено исправить свою ошибку, и разве что ещё один для подстраховки. А как они планируют разделаться с троицей?

В подобных случаях основных способов несколько. Можно отравить жертвам еду и питьё быстродействующим ядом, использовать таллий или соли других тяжёлых металлов, или покрыть подручные предметы боевым нервно-паралитическим составом из группы «Новичок». Можно взорвать машину, на которой передвигаются жертвы; устроить прямое вооружённое нападение или по-снайперски расстрелять издалека…

Одинцов обсудил варианты с Родригесом. Активная группа прилетела в Кёльн срочно, как только выяснилось, где находится троица. Привезти с собой оружие, взрывчатку или яд охотники не могли. Впрочем, с тех пор прошло больше суток – достаточное время, чтобы разжиться всем необходимым, особенно при серьёзной поддержке руководства. Родригес резонно заметил, что исключён только подрыв машины, которой у троицы просто нет. Одинцов сомневался, что хоть один из убийц Салтаханова был профессиональным снайпером: всё-таки это слишком узкая специализация. Но в остальном противник имел ничем не ограниченный простор для творчества.