Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Одинцов тоже никуда не выходил из номера. Кровать кинг-сайз имела в самом деле королевские размеры и в отсутствие Евы располагала к отдыху. Так тому и быть, решил Одинцов. Хорошенько выспаться – милое дело после двух ночей, проведённых на полу под дверью в мини-отеле.

Он поплескался в душе, смывая усталость и следы пластита, которые остались в волосах и на коже. Одежду Одинцов сложил в специальный пакет прачечной отеля. Пакет он собирался выбросить от греха подальше. Не хватало ещё, чтобы газоанализаторы в каком-нибудь аэропорту учуяли взрывчатку. А перелёты предстояли троице в ближайшем будущем: Лондон – остановка ненадолго.

Одинцов запретил Мунину прикасаться к мини-бару, но себе не стал отказывать в маленьком удовольствии после душа. Сделав смотр шеренге маленьких бутылочек, он выбрал несколько сортов шотландского виски. Первый шкалик уже был пуст, когда зазвонил мобильный…

…и на дисплее высветился номер Жюстины. Несмотря на железобетонную психику, Одинцов почувствовал себя неуютно, и мистика тут была ни при чём.

Нынешним утром Жюстина погибла у него на глазах. Одинцов снова увидел кадр за кадром, как в замедленном кино: полицейский разворот, взрыв – и встречные машины добивают искорёженный горящий «мерседес»…

…но тем не менее вызов пришёл с её номера. По уму Лайтингер должен был вернуть мобильный Жюстине, зная, что жить ей осталось несколько минут. Такую улику даже выбрасывать опасно, и тем более – хранить. Обгоревшему телефону самое место рядом с телом хозяйки. Выходит, Лайтингер всё-таки оставил мобильный себе? Но зачем? Чтобы звонить Одинцову, который тоже должен был погибнуть вместе с Жюстиной?

– Бред, – решил Одинцов и нажал на дисплее «ответить». Как бы там ни было, отмалчиваться в такой ситуации глупо.

– Здравствуйте, мистер Одинцов, – произнёс незнакомый мужской голос. – Я не займу у вас много времени. Скажите, кто убил Жюстину?

Звонивший назвал её по имени, а не по фамилии. То есть или привык, или показывал, что между ними были близкие отношения. К тому же он точно знал, кому звонит…

– Про какую Жюстину речь и кто вы? – спросил Одинцов.

– Моё имя не имеет значения, – ответил незнакомец. – Погибла Жюстина де Габриак. Думаю, вам известно, как это произошло и кто её убил. Я хочу знать подробности.

Одинцов не торопился с ответом. Лайтингеру нет нужды разыгрывать спектакль. Ему надо найти Одинцова с компанией и убить, а не развлекаться психологическими экспериментами. Лайтингер не стал бы болтать с Одинцовым о чём угодно и тянуть время, чтобы засечь, где находится телефон. Во-первых, наверняка он ещё в Кёльне выяснил, что все вызовы приходят на номер в Штатах, и уже переадресация отправляет их Одинцову. Во-вторых, Одинцов может в любую секунду оборвать нежелательный разговор и внести номер Жюстины в чёрный список . Тогда дозвониться до него с этого номера уже не удастся: Одинцов принимает вызовы только с номеров из белого списка . Кто станет задавать жёсткие вопросы и рисковать единственным каналом связи? Только тот, кто по-настоящему спешит узнать правду.

– Мне известно, как погибла Жюстина, – сказал Одинцов. – Так же, как это известно всем участникам аварии, полицейским, репортёрам… Репортёры ведь там побывали? Значит, прибавьте ещё миллион телезрителей для ровного счёта.

В разговоре возникла пауза. Незнакомец не имеет отношения к Лайтингеру, решил Одинцов, зато имеет отношение к полиции. Телефон Жюстины всё-таки оставили в «мерседесе». Он не мог уцелеть при взрыве и пожаре, но могла сохраниться SIM -карта, которая сейчас использована для звонка. По карте полицейские установили номер. После гибели Жюстины было достаточно времени, чтобы получить у оператора мобильной связи данные биллинга – список тех, кому она звонила. Единственным абонентом за последние двое суток был Одинцов. Вернее, американский номер, зарегистрированный на какую-то компанию Вейнтрауба, с которого ему приходила переадресация.

Одинцов знал, что Жюстина внесла его в «Контакты» под псевдонимом. Профессиональная привычка, результат многолетней службы, что поделаешь… То есть ни по номеру, ни по имени вычислить Одинцова не могли. Но даже если бы каким-то чудом сделать это всё же удалось, – оснований маловато, чтобы звонить ему ночью, называть Жюстину по имени и спрашивать в лоб: кто её убил? Полицейские так не работают.

– У вас хорошая голова, мистер Одинцов, – сказал незнакомец. – Участники аварии, репортёры и телезрители знают, что при взрыве машины погибла женщина, но не знают, кто она. Полиция пока лишь предполагает, что это Жюстина. Опознать её невозможно. Экспертиза – дело долгое. Мне достаточно того, что есть обрывок паспорта Жюстины и есть её мобильный номер. За рулём она была в наручниках… Я не могу ждать. Расскажите мне всё.

Мужчина говорил ровным тоном, но Одинцов слышал, как тяжело ему это даётся. Незнакомец явно был птицей высокого полёта. Он привык приказывать. К тому же мелкой сошке полицейские не сообщили бы про наручники, биллинг и паспорт, и тем более не отдали бы для звонка SIM -карту – важнейшее вещественное доказательство.

Кто мог иметь такие связи в полиции, близко знать Жюстину и переживать её гибель? Кто мог вычислить Одинцова? Кто мог ему звонить и требовать правды, не дожидаясь официального заключения экспертов и результатов работы следователей? У Одинцова появилась догадка.

– Мне этот разговор не нужен, – сказал он. – Всё зависит от вас. Я задам вопрос, вы ответите – и либо мы попрощаемся, либо продолжим. Назовите организацию, в которой вы работаете.

– «Чёрный круг».

Одинцов понял, что не ошибся. Несколько дней назад Жюстина позвонила из Штатов и предупредила, что Лайтингер нанял агентство «Чёрный круг» для сбора сведений о ней, о Фонде Вейнтрауба и о троице. Одинцов тогда спросил, откуда это известно. Жюстина ответила, что в агентстве есть человек, который ей очень обязан. И невзначай обмолвилась, что он её бывший любовник. Вот кто сейчас говорил с Одинцовым! Отставной полицейский высокого ранга, который знает про его дружбу с Жюстиной, знает про контракт «Чёрного круга» с Лайтингером – и, видимо, хочет сам отомстить убийцам. Одинцов хотел того же, поэтому сказал:

– Нам надо встретиться.

– Когда и где? – спросил незнакомец.

– Завтра, в Лондоне. Связь после девятнадцати ноль-ноль. Звоните, уточним время и место. Дайте свой мобильный, чтобы я знал, что это вы.

Номер начинался с кода страны – двух троек. Франция. Хотя сейчас мужчина, конечно, был в Кёльне… Закончив разговор, Одинцов позволил себе второй шкалик виски, а после завалился спать.

Он пока не стал никому рассказывать про ночного собеседника. Позавтракав, к девяти часам компания отправилась в Риджентс-парк. Дотуда можно было дойти пешком минут за двадцать, глазея по пути на лондонские улочки, знаменитые двухъярусные автобусы и чугунные телефонные будки, выкрашенные в ярко-красный цвет. Но на предложение Одинцова прогуляться спутники ответили отказом. Они предпочитали такси.