Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Всего две недели назад историк оказался в Лондоне – у него были совсем свежие воспоминания о том, как его принимал Фонд кросс-культурных связей, как он выступил в Британской библиотеке и осматривал тамошнее хранилище. Расспрашивать новых лондонских знакомых про фамильный перстень барона Одинцова и про Джона Ди лучше было при встрече, а не по телефону. Заодно в голове Мунина снова шевельнулась мысль про Еремея Ульянова – то есть посланника британской королевы Джерома Горсея, которого Иван Грозный наградил за секретные услуги необычной книгой. Царь Иван был связан с тайной Ковчега Завета и скрижалей, а ключ к скрижалям – Урим и Туммим…

– Здесь явно что-то есть. Но тогда у меня не было времени об этом подумать, – говорил Мунин. – Зато теперь подумаем вместе.

Одинцов не хотел задерживаться в доме Клары. Девушка быстро собралась в дорогу. Сейчас она готова была ехать куда угодно, лишь бы не оставаться одной. Ева тоже не возражала против Англии – силы кончились. Её вымотало постоянное чувство опасности, она устала думать о смерти. Две недели назад почти на её глазах убили Салтаханова. За минувшую неделю не стало ещё четверых: Вейнтрауб скоропостижно умер, Штерн погиб, теперь к нему присоединились Борис и Жюстина…

– Пусть будет Лондон, – безразлично сказала Ева.

В Англию добирались через Бельгию. От Кёльна до Брюсселя компания путешествовала на автобусе: Лайтингер вполне мог отправить своих людей на железнодорожный вокзал и в аэропорт – следить за пассажирами, но ему было не по силам контролировать весь транспорт. Через три часа беглецы без помех приехали в центр Брюсселя. Там они сели на поезд, которого тоже не пришлось долго ждать. Пока Одинцов занимался билетами, Мунин изучал рекламный плакат, составленный из этикеток трёх сотен сортов бельгийского пива.

– Зависнуть бы здесь и попробовать всё, – мечтательно сказал он по-русски с таким чувством и таким выражением лица, что Клара поняла без перевода. Они с Муниным быстро притёрлись друг к другу, как будто уже давно были вместе…

…а Еву кольнуло чувство то ли ревности, то ли зависти, когда Одинцов пришёл с билетами и сказал:

– Ну, молодёжь, поехали дальше?

Он обращался к Мунину с Кларой. Последнее время Ева постоянно его шпыняла, и Одинцов благоразумно держал дистанцию. К тому же Мунин со своей подружкой действительно были молоды настолько, что получали скидку на билеты.

Через полтора часа компания вышла на площадь перед вокзалом Сент-Панкрас в центре Лондона, и Мунин тоном бывалого путешественника заявил:

– Родные места! Во-он там за углом Британская библиотека. Завтра пойдём знакомиться.

– А где мы будем жить? – деловито спросила Клара.

– Прямо здесь, – ответил Одинцов и кивком указал на громаду кирпичного здания справа от вокзала. Многочисленные шпили, вонзавшиеся в тёмное небо, делали его похожим на готический собор, но над высокой аркой главного входа ярко сияла надпись в три строки: St. Pankras Renaissance Hotel London .

– Вау, – сказала Клара. – Круто. Мне нравится с вами путешествовать.

Ева привычно съязвила:

– Молодец! Произвёл впечатление на девочку. Мы больше не прячемся?

– Пока нет, – ответил Одинцов.

– Почему?

– Сегодня нас не достанут, а дальше посмотрим.

Для поездки троица использовала карибские паспорта. Одинцов был Майкельсоном, но Лайтингер уже знал об этом. В банке, чтобы арендовать ячейку и получить ключ, Одинцову пришлось предъявить запасной паспорт. Конечно, Лайтингер догадается, что троица прихватила с собой Клару, и быстро всё про неё выяснит – если не выяснил ещё раньше, когда собрался похитить девушку. Однако даже в этом случае поиски сбежавшей компании с подготовкой нового покушения займут у бандитов минимум двое-трое суток. Зачем раньше времени играть в секретность?

Одинцов не видел смысла забиваться в хостел на окраине, где Лайтингер сможет их найти с тем же успехом, что и в дорогом отеле. Он решил дать компаньонам полноценный отдых – и наконец-то привести в чувство Еву, которая с каждым днём нервничала всё сильнее.

В отеле Одинцов снял три номера с кроватями кинг-сайз.

– Вообще-то нас четверо, – напомнила Ева по-русски, пока он заполнял бланки на стойке регистрации.

– Дорого здесь. Кому-то придётся спать вдвоём, – не отрываясь от дела, сказал Одинцов.

Ему было не жалко денег на счету Карла Майкельсона, он предполагал спать вдвоём с Евой. Где ещё восстанавливать отношения, как не в постели?! Но Ева фыркнула, как кошка: она не собиралась ни с кем делить номер. Зато шансом воспользовался Мунин.

– О чём они говорят? – спросила у него Клара.

– Шутят… Решают, в какой номер нас поселить, чётный или нечётный, – выпалил Мунин и сам подивился своей смекалке, а Клара сразила его наповал, сказав:

– Я первая в душ.

Покончив с формальностями, Одинцов роздал всем ключи от номеров.

– Всё, молодёжь, – сказал он. – Из отеля ни ногой. Можете сходить в спа, в ресторан. Без алкоголя! Конрад Карлович, это понятно? Про мини-бар забудь. Клара, проследи!.. Хм… И постарайтесь всё-таки выспаться. Встречаемся на завтраке в семь тридцать.

Клара и Мунин, конечно же, опоздали к завтраку. Но оба выглядели такими счастливыми, что ни у Евы, ни у Одинцова язык не повернулся их в чём-то упрекнуть.

Они молча пили кофе друг напротив друга в готическом зале с резными деревянными панелями на стенах и стрельчатыми окнами от пола до высоченного потолка. Опоздавшая парочка подсела за стол, и Мунин сказал:

– Зря мы встали в такую рань. В библиотеку нет смысла звонить раньше девяти.

– В девять у нас уже встреча, – сообщила Ева, и удивились все, включая Одинцова.

– С кем и где? – спросил он.

– С Диланом Мэем. Здесь рядом.

Вчера вечером Ева не нашла в себе сил сходить в спа, заказала в номер лёгкий ужин и долго нежилась в ванне…

…а перед тем позвонила Дилану Мэю. Мобильный номер компьютерного гения ей любезно дал один из друзей Рихтера. Ева назвалась настоящим именем и сказала, что работает с надписями на скрижалях Завета.

– Я была на вашей лекции в Израиле пять дней назад, – призналась она. – Мне очень близки ваши взгляды на искусственный интеллект… и многое другое. Странно, что вас не пригласили к участию в расшифровке скрижалей. Мы могли бы встретиться и поговорить?

– Возможно, – сказал Мэй. – Вы представляете какую-то организацию или это ваша личная инициатива?

Ева не стала обманывать.

– Личная. И я очень рассчитываю на вашу помощь, потому что, на мой взгляд, расшифровка зашла в тупик.

– Подождите немного, я уже почти лёг, – попросил Мэй. Было слышно, как он кряхтит и возится. – Я рано ложусь и рано встаю – возраст… Сейчас гляну в расписание… Так… Завтра седьмое августа… Так-так-так… Знаете, что? Давайте встретимся прямо с утра. Я в девять гуляю в Риджентс-парке. Вам не сложно будет приехать?