Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Одинцов затянул ручной тормоз и позвонил Лайтингеру.

– Я на месте. Жду, – подражая Еве, сказал он.

Ждать пришлось недолго, к тому же до появления бандитов Одинцову надо было закончить кое-какое деликатное дело. Он уже курил в окно под сухое щёлканье аварийки, когда мимо прошуршал «мерседес» Лайтингера.

Машина остановилась в нескольких десятках метров впереди «фольксвагена». Одинцов предупредил по телефону:

– Двигатели не глушим.

– Излишние предосторожности, – откликнулся Лайтингер. – Тебе нечего бояться. Ваша компания мне глубоко безразлична. Меня интересует только камень.

– Двигатели не глушим, – повторил Одинцов, и Лайтингер хмыкнул:

– О’кей, как скажешь.

Вчера они договорились, что Одинцов назначает место, где Лайтингер отдаст ему свою машину с Жюстиной, а взамен получит машину с ключом от банковской ячейки. Не привлекая внимания, они просто пересядут из машины в машину и разъедутся, кто куда. Минутное дело.

Лайтингер с двумя телохранителями ждал возле «мерседеса». Двигатель машины работал, стекло задней двери было опущено. Подойдя, Одинцов увидел ссутулившуюся Жюстину.

– Привет, – сказал ей Одинцов. – Как дела?

Глядя в пол, Жюстина молча показала на запястьях наручники, опушённые ярким синтетическим мехом. Наручники были куплены в секс-шопе – так издевательски Лайтингер отомстил за своё поражение в Майами. Голос Жюстины звучал глухо:

– Нельзя отдавать ему камни.

Она вскинула голову и посмотрела на Одинцова. Двое суток в плену не прошли даром. Красивое лицо Жюстины осунулось, без макияжа стали видны морщинки, но покрасневшие глаза горели яростным огнём.

– Нельзя, слышишь? Нельзя! – повторила она.

– У меня нет выбора, – сказал Одинцов. – Ничего, сейчас поедем домой.

– Где ключ? – спросил Лайтингер.

– В машине, – неохотно процедил Одинцов. – Забирай, и мы в расчёте.

На губах Лайтингера мелькнула обычная усмешка.

– Идём, покажешь.

Одинцов нахмурился.

– Зачем? Ключ на водительском сиденье… О’кей. Только уроды твои пускай впереди идут. Не хочу получить нож в спину.

Он хитрил. Лайтингер старается не привлекать к себе внимания, значит, вряд ли его телохранители полезут в драку рядом с оживлённой трассой. Движение здесь медленнее, чем на автобане, и свидетели едут сплошным потоком. Любой из них, заметив неладное, в момент вызовет полицию. У Одинцова руки чесались – поломать бандитам челюсти, но Лайтингеру он показал, что боится.

Лайтингер поддался на хитрость и уже праздновал победу. Он презрительно скривился:

– Ты не солдат, а трус.

– Я не трус, я жить хочу, – проворчал Одинцов.

Жюстину оставили в «мерседесе». Лайтингер знал, что пленница не попытается бежать, пока он не отпустит Одинцова. Четверо мужчин гуськом направились по обочине к «фольксвагену». Впереди быстрым шагом шёл телохранитель, следом – прогулочной походкой – Лайтингер. Второй «дворняга» отделял его от Одинцова, который держался последним.

Когда первый телохранитель открыл дверь машины, Лайтингер остановился в ожидании, пока тот принесёт ему ключ от ячейки. Взяв ключ, он повернулся к Одинцову и хотел что-то сказать, но не успел: глаза его полезли на лоб, а лицо перекосила странная гримаса. Рукой с ключом Лайтингер ткнул в сторону оставленного «мерседеса». Одинцов услышал за спиной рёв двигателя; глянул через плечо…

…и увидел, как «мерседес», проворачивая колёса в клубах сизого дыма от резины, спалённой об асфальт, рывком сдал назад – и вдруг лихо развернулся на сто восемьдесят градусов. За рулём сидела Жюстина.

За годы службы в полиции она научилась многому. Делать полицейский разворот её тоже учили. Стоило мужчинам отойти подальше, как Жюстина ловко проскользнула с заднего сиденья на водительское место. Скованными руками одновременно переключать передачи, крутить руль и орудовать ручным тормозом – нерешаемая задача, но у «мерседеса» ручник включают ногой, поэтому манёвр удался.

Отточенные движения Жюстины были молниеносны.

Рычагом коробки передач она включила задний ход и выжала газ. Мощный двигатель рванул машину с места, через считаные метры набрав нужную скорость.

В следующую секунду Жюстина резко повернула руль на четверть оборота влево, и капот «мерседеса» начал разворачиваться вправо. Передние колёса понесло.

Теперь Жюстина ещё быстрее выкрутила руль на пол-оборота вправо. Придерживая его локтем, она включила нейтральную передачу и тут же что есть силы упёрлась ногой в педаль ручного тормоза, намертво блокируя задние колёса.

Когда через мгновение «мерседес» уже сделал половину разворота, он оставался на обочине, но багажник вылез поперёк дороги. Летевший на него кабриолет завизжал покрышками по асфальту и вильнул в левый ряд. Машины, которые шли следом за кабриолетом, тоже стали тормозить и вилять. Некоторые пересекали разделительную линию, выезжая на встречную полосу. Сумятица перекинулась и туда. Грянула какофония автомобильных гудков.

От стремительных движений наручники даже в меховой опушке больно резали запястья, но сейчас было не до этого. Ломая ногти, Жюстина слева от себя рванула скобу, отпускающую ручник; справа – рычагом коробки передач включила скорость и снова ухватилась за руль. Она выровняла машину, которая закончила разворот; утопила в пол педаль газа и стартовала по обочине навстречу движению.

Всё это заняло несколько секунд.

Мужчины остолбенели, но как только «мерседес» полностью развернулся в их сторону, Лайтингер заорал что-то нечленораздельное и сиганул с обочины к роще. Первый телохранитель метнулся за руль «фольксвагена»…

…а второй в два прыжка подскочил к Одинцову, замахиваясь на ходу. Его здоровенный кулак целил в голову. Будь Родригес ещё жив, он похвалил бы своего ученика. Пригнувшись, Одинцов нырнул бандиту под локоть и нанёс всего два удара: парализующий – сверху вниз кулаком в пах – и смертельный – снизу вверх костяшками согнутых пальцев в горло.

«Дворняга» ещё не успел упасть, когда прогремели два взрыва.

Первым подскочил на месте «фольксваген»: машина лопнула, как консервная банка. Стёкла брызнули в стороны, из салона ударило ослепительно яркое пламя, двери отвалились, капот своротило на сторону… Одинцов не испытывал угрызений совести – он жалел только, что Лайтингер сбежал. Война – дело солдат, а гражданских трогать нельзя. Захватив Клару и Жюстину, бандиты подписали себе смертный приговор.

Одинцов использовал весь пластит, которым разжился в мини-отеле. Ночью он плотно набил взрывчаткой консоль между передними сиденьями «фольксвагена», и только что в ожидании бандитов закончил деликатное дело – установил взрыватель. Кольцо чеки было привязано к затянутому до предела рычагу ручного тормоза, оба усика разогнуты, один обломан. Стоило телохранителю отпустить ручник – и чека выскользнула, как по маслу. Запал гранаты сработал секунды через три…