Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

"И экономия, — рассудил он, — и здоровье… а впрочем, какая разница…"

Но едва он направил свои стопы обратно к дому, его догнала миловидная моссельпромщица с лотком папирос:

— Товарищ! Это вы спрашивали у моей коллеги папиросы "Кино"? Сколько вам нужно?

— Одну пачку, — ответил Басаргин, дивясь прихотям провидения, и полез за деньгами.

Когда он вернулся в свой кабинет, зазвонил телефон, и Опалин сообщил: возможно, им удастся выяснить личность утопленника, потому что есть заявление и приметы вроде сходятся.

— Ты не раздумал меня сопровождать во время работы?

— Нет. Конечно, нет.

— Тогда дуй к нам, я тебя жду.

Басаргин сунул нераспечатанную пачку в карман и двинулся к выходу.

— Опять в угрозыск? — спросил Глебов. — И не надоело тебе?

— Дело есть дело, — сказал писатель, испытывая подъем духа при мысли, что через несколько минут он будет общаться только с Опалиным и не видеть здешние физиономии. Он только сейчас осознал, до чего они все — за редчайшими исключениями — ему антипатичны.

— А-а, — протянул Степа. Он сунул в рот трубку, подумал и изрек: — Смотри, чтобы тебя там не убили.

С этим напутствием Максим Александрович Басаргин и покинул трудовой дворец.

Небеса спохватились, что на дворе сентябрь, а погода все еще хорошая, и разразились слезливым выматывающим дождем. Опалин и Басаргин спрятались под деревом где-то в районе Мещанских улиц и ждали, когда с неба перестанет течь. Максим Александрович был не в духе — он не послушался Вари и не взял с собой утром зонтик, из-за чего сейчас порядочно промок. К тому же его городские ботинки не могли смириться с отсутствием тротуаров, а земля от дождя раскисла и покрылась лужами. Цивилизация еще не добралась до этих мест, где в деревянных домиках ютился в основном рабочий люд. В конце улицы стояла нетронутая церковь с высоким шпилем, Максим Александрович смотрел на нее и думал, будет ли она на прежнем месте лет через десять, а то и раньше. Опалин молчал, и понять, о чем он думает, было невозможно. Басаргин не любил излишне болтливых людей, но сейчас дождь и безмолвие спутника действовали ему на нервы.

— А почему мы к ним идем? — спросил он, чтобы завязать разговор.

— В смысле? — хмуро спросил Опалин.

— Я думал, вы просто вызываете на опознание тела в морг. И все.

— И как ты себе это рисуешь? Человек, может, ждет сына или брата, надеется, что он еще живой, а я сразу — в морг? Так нельзя. Надо сначала убедиться, что мы не ошиблись. Может, это чужой труп. Да мало ли что…

"Нет, тут не только деликатность, — подумал Басаргин, скользнув взглядом по лицу собеседника, — но и что-то еще. Как там говорил Беспалов — прежде всего проверяют ближний круг, поэтому большинство убийц, которые действовали по личным мотивам, ловят сразу? Ты просто хочешь посмотреть, что за обстановка в доме, не могли они сами его прикончить, и вообще…"

— Я тебе мешаю? — спросил он.

— Пока — не очень, — спокойно ответил Опалин.

Дождь кончился. Они выбрались из укрытия и зашагали по дороге. "Пропали ботинки, черт возьми, — с досадой думал Басаргин, — сапоги надо было надеть. Вон, идет же он в сапогах, и ему хоть бы что".

Дом, к которому они направлялись, имел вид совсем деревенский, и Басаргин сразу же понял, что в нем нет ни водопровода, ни канализации. Но от писателя также не укрылись кокетливо расшитые занавесочки и растения в горшках, которые в изобилии стояли на подоконниках.

Из-за угла вразвалку вышел бело-рыжий котище со встопорщенными усами, сверкнул глазами на Опалина и просочился в какую-то щель. Прислушавшись, Басаргин услышал курлыканье голубей на чердаке и подумал, что там, должно быть, находится голубятня.

В следующее мгновение из двери вылетела девушка с веником и с криком "Кыш! Брысь отсюда!" стала бегать возле щели, в которую пролез кот, и совать в нее веник. С протестующим воплем враг бежал. Миг — и он скрылся в зарослях лопуха, только листья закачались на стеблях.

— Вот ведь гад! — пожаловалась девушка невольным свидетелям этой сцены, отбрасывая со лба волосы. — Это соседский, чтоб его… Лезет на чердак, а потом голубей душит. Вам кого? — спохватилась она, разглядев петлицы на форме Ивана.

— Я Кирпичниковых ищу. Помощник агента угрозыска Опалин, это со мной. — Он кивнул на Басаргина.

— Вы его нашли? — спросила девушка после паузы.

— Вас как зовут, простите?

— Да Соня я… Софья Кирпичникова. Вы же насчет брата моего? Он домой не вернулся. Я в милиции заявление написала…

Она говорила быстро, постоянно делая какие-то жесты — то перекладывая веник из руки в руку, то поправляя волосы, то теребя одежду. Лицо некрасивое, глаза очень близко поставлены, подбородок срезанный, волосы русые, мысленно отметил Басаргин. На ней была ношеная пестрая кофточка и коричневая юбка, очевидно, домашняя.

— Кажется, опять польет, — проворчал Опалин, косясь на небо. — Давайте войдем в дом.

Они вошли, и тотчас же снаружи зашуршал, заструился дождь. В комнате было очень чисто, бедновато, но уютно. Пока писатель отвлекался на осмотр обстановки, Опалин застыл на месте, глядя на ружье, лежащее поперек стола.

— Это Колькино, — сказала Софья и, уверенной рукой взяв ружье, повесила его на гвоздь.

Бросив взгляд в окно, Басаргин увидел, что за домом расположен целый огород.

— Сколько человек тут живет? — спросил Опалин.

— Сами посчитайте, — не без вызова ответила девушка. — Я, Колька да бабушка с дедом. — Но она тут же спохватилась, что перегнула палку, и попыталась загладить свой промах. — Чаю хотите?

Басаргин покосился на Опалина и, угадав, что соглашаться по каким-то причинам нельзя, степенно произнес: "Нет, спасибо". Где-то поблизости скрипнули половицы.

— Это бабушка, — опередив вопрос гостей, сказала Софья. — Дед не ходит. Лежачий он.

— А огородом кто занимается? — не удержался писатель.

— Я и занимаюсь. А что? Иначе никак. До ближайшей кооперативной лавки знаете сколько тащиться…

— Соня, — сказал Опалин, — нам бы на фото вашего брата взглянуть… Описание его я читал, но нужно фото.

— А, хорошо, — протянула девушка и стала сражаться с ящиками шкафа. Басаргин видел, как двигаются под ситцем блузки ее худые ключицы, и ему стало ее жаль. "Пожалуйста, — думал он, — пожалуйста, пусть это будет не он".

— Вот, — объявила Соня, поворачиваясь к ним, — это его последняя фотография.

Опалин бросил на нее взгляд и понял, что это и впрямь последняя, на которой Николай Кирпичников предстал живым. Но Соня стояла и ждала, по-видимому, что он возьмет карточку. Он взял снимок и передал его Басаргину.

— Вы написали, что брат ушел из дома ближе к вечеру и с тех пор вы его не видели, — начал Опалин. — Верно?