Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

Бруно, слушая его, заерзал на месте.

— Действительно, на Большой Дмитровке трамвай перерезал девушку, которая оказалась Евлаховой Галиной Аристарховной, 1910 года рождения. Помощник агента Опалин действительно ехал в вагоне, который ее сбил, и дал показания милиционеру Потемкину. Произошла остановка движения по всей линии, из-за чего Ваня опоздал на место. Таким образом, он сказал правду, рассказ его подтверждается фактами, и… — Логинов метнул взгляд на нахохлившегося Келлера и прочистил горло. — Кхм! Предлагаю вернуть помощника агента Опалина на работу, — бодро заключил он.

— Бруно Карлович? — подал голос Филимонов, поворачиваясь в сторону немца.

Тот нахмурился еще сильнее, хотя, казалось, это было решительно невозможно.

— Не нравится мне все это, — проговорил он упрямо. — Вы говорите: факты. Я не спорю. Но ситуация странная! Их всех перестреляли, как зайцев! — выпалил он с ожесточением, и по лицу его было видно, что эта мысль не дает ему покоя. — А Опалин уцелел…

— Что сказали эксперты? — спокойно спросил Терентий Иванович, повернувшись к Логинову.

— Эксперты… м-м… — Петрович завозился, достал из кармана сложенную вчетверо бумажку и развернул ее. — Я жду подробного отчета, но пока… Стреляли из нескольких видов оружия. Предварительно маузер, браунинг — один или несколько — и пара ружей или обрезов. В комнате две двери, те, кто стрелял, вошли в обе. Под окном следы: там тоже кто-то стоял, караулил, чтобы никто не выскочил. Астахова убили наповал. В Рязанова всадили пять пуль, две — в Усова. В Шмидта три, — добавил он, покосившись на профиль Бруно со сплющенным в какой-то стычке носом.

Келлер угрюмо смотрел в угол.

— Столько выстрелов, — сказал Филимонов, — и никто из соседей ничего не слышал?

— Слышали, — буркнул Логинов, сворачивая бумажку. — Но выходить побоялись. У Сонькиного дома дурная слава.

— Так, так. И что ж, никто ничего не видел?

— Один из соседей выглянул в окно, но ничего не увидел, кроме тумана. Да и ночь была.

— Исходя из количества единиц оружия, — рассудительно заговорил Терентий Иванович, — и из того, что кто-то стоял под окном, в банде как минимум пять человек. Вопрос: на чем они добрались до Одинокого переулка?

— Мы опрашиваем вагоновожатых, — сказал Петрович. — Назаров этим занимается.

Келлер зло усмехнулся.

— Бесполезно… Не станут они на трамваях ездить.

— Извозчик? — живо спросил Логинов.

— Конечно, и не просто извозчик, а свой. Может, даже шофер, — немец недобро покривил рот. — Но меня больше интересует, как они смогли незамеченными подобраться.

— Туман, — напомнил Петрович.

— Хорошо, туман, а половицы?

— Что половицы? — машинально спросил агент и тут же понял, что допустил ошибку.

— Ты что, не заметил, как скрипят половицы в доме? Бандиты же вошли в дом! Почему никто ничего не услышал? Почему Астахов проворонил этот момент? Он же все примечал, даже сквозь сон…

— Мы недооценили Соньку, — удрученно сказал Петрович после паузы, потирая подбородок. — Это она их провела.

— Нет! — желваки заходили ходуном на квадратном лице немца. — Им помог кто-то из наших. Сонька не могла… Одна она бы не справилась!

— Слушай, я понимаю, тебе не нравится Ваня… — начал Логинов.

— При чем тут нравится-не нравится, — огрызнулся Келлер, — мало, что ли, я видел случаев, когда наши помогали бандитам… и отпускали их, и улики уничтожали, и своих сдавали, и чего только не было! Мы до сих пор как на войне, и никому не можем доверять… Ты же знаешь, я ничего против Опалина не имею! Парень как парень, вроде старательный, схватывает все на лету… но то, что он единственный уцелел… Я тебе как на духу скажу: если бы мой лучший друг остался жив в такой ситуации, я бы и его стал подозревать! Очень уж вовремя он опоздал…

— Но девушка действительно попала под трамвай, — напомнил Петрович, которого уже стала утомлять эта дискуссия.

Немец мотнул головой.

— Повезло! Совпадение, понимаешь? Не было бы ее, он бы что-нибудь придумал… Сказал бы, что заблудился! А что? Ты же видел вчера, на что там все похоже в тумане… В трех шагах ни черта не видно!

Логинов заколебался. В глубине души он не верил в виновность Опалина и к тому же подозревал, что Бруно наводит тень на плетень, чтобы избежать выговора за драку с товарищем. Дисциплина для Терентия Ивановича была вовсе не пустым звуком, и все знали, что в этом смысле он строг до чрезвычайности. Но Келлер говорил так уверенно, что Петрович начал чувствовать некоторые сомнения. Он не хуже остальных знал, как надо расследовать дела, и в данных обстоятельствах Опалин — вне зависимости от того, был он действительно виновен или нет, — должен был оставаться на подозрении до тех пор, пока дознание не установит его непричастность.

— Когда Опалин пришел, агент Шмидт был еще жив и успел сказать несколько слов, — начал Логинов, отчасти для того, чтобы сменить тему. — Только я не уверен, что они могут иметь какое-то значение для расследования.

И он пересказал все, что им удалось расшифровать из слов умирающего.

— Это все понятно, — заметил Филимонов, слушавший его внимательно, — но при чем тут арка? Почему арка?

— Может быть, не арка, а арг — скверный, злой? — проворчал Келлер. — Просто Ванька опять его не понял… Если, конечно, он вообще все не придумал.

— Арка — это слишком сложно для Опалина, — возразил Петрович, в котором взыграл дух противоречия. — И зачем ему что-то придумывать? Он мог просто сказать, что Генрих ничего не говорил… Если Ваня действительно заодно с бандитами, во что лично я не верю.

Терентий Иванович усмехнулся.

— Кажется, вы упускаете из виду, что о засаде знал не только Опалин. Знали о ней и остальные сменщики. Верно?

— Э-э… да, — пробормотал Логинов. — То есть Бруно, Валя Назаров и Вася Селиванов. Он сейчас в больнице, но пару смен он в засаде отсидел. Затем его место занял Опалин, которого изначально привлекать не собирались. Рязанов от сменщика отказался и все время был на месте…

— Послушайте, — вмешался немец, которому крайне не понравилось, что только что прозвучало его имя, — это несерьезно… Половина угрозыска знала о том, что мы охотимся на Стрелка.

— Нет, — коротко ответил Филимонов, и на виске его дернулась жилка.

— Ну хорошо, не половина, — тотчас же отступил Келлер, — но многие знали. Работаем вместе, сидим в одном здании…

— Знать-то они, положим, знали, а детали? Где засада, у кого, когда агенты меняют друг друга? Тут, видите ли, тонкостей много. — Терентий Иванович усмехнулся одними губами, глаза его оставались серьезны. — Я не говорю, что кто-то не мог сболтнуть лишнего. Но между "сболтнуть лишнего" и сделать так, чтобы сведения дошли до нужных ушей, большая разница. Вы понимаете меня?