Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

Едва такси отъехало, Сикариус принялся разведывать, где же среди улиц вокруг замка находится искомая библиотека, и вскоре понял, что найти «Chester Beatty Library» будет не так просто, как он полагал. Сверился с картой, на которой все было четко и ясно, но реальное расположение улиц почему-то выглядело по-иному, и он растерялся. В конце концов, стал чаще сверяться с указателями, вышел к парку «Dubh Linn Gardens» и оказался-таки у входа в библиотеку.

Здание даже несколько разочаровало. Он рассчитывал на солидный памятник архитектуры, достойный тех бесценных сокровищ, что покоились в его сейфах, а вышло по-другому. Несмотря на исторический антураж, здание «Chester Beatty Library» являло собой на удивление современную конструкцию, пристроенную к известной достопримечательности XVIII века — Часовой башне.

Какое-то время он наблюдал за большой стеклянной входной дверью и за окружающим пространством. Отметил только бомжа, спавшего в сквере на скамейке в обнимку с бутылкой виски. Угрозы он не представлял. Убедившись, что никто сейчас помешать ему не может, Сикариус осторожно приблизился к зданию.

Дверь была заперта, как и следовало ожидать в это время суток, но внутри он заметил горевший свет. Наверняка, там есть охранник, а может быть, и несколько. Но самое главное — там, внутри, как сказал шеф, еще был тот самый читатель.

Читатель-объект.

Сикариус прижался лицом к стеклянной двери и высмотрел охранника, спавшего за круглой стойкой. Обратил внимание на сигнальное устройство внутри здания. Непросто будет пробраться туда. Лучше бы, конечно, иметь помощника, как это было в Ватикане, где у шефа хорошие связи, но в Дублине ему придется рассчитывать только на себя. Он еще раз присмотрелся к сигнализации. Тут тебе и красные вспышки, и видеокамеры под потолком в стратегически важных точках. Без помощи да без заранее разработанного плана казалось невозможным проникнуть в библиотеку незамеченным. Надо было что-то придумывать.

Ежели центральный вход оказался недоступен, пришлось оценить обходной маневр — через какое-нибудь окно. Окна были слегка высоковаты, но на первый взгляд вполне ему по росту. Отошел подальше, чтобы все взвесить, и опять пришлось признать, что без тщательной предварительной подготовки возможность бесшумного вторжения была ничтожной.

Убедившись окончательно, что условий для успеха пока не было, Сикариус решил повременить со штурмом «Chester Beatty Library». Вместо этого он поискал укромный уголок рядом со входом и укрылся в этом идеальном месте, вдали от любопытных глаз.

Надев черные перчатки, он занялся подготовкой. Нажал замочек своего кейса и открыл его практически бесшумно. Внутри не видно было ни зги, но внезапно блеснул бриллиант в его темном чреве — луч света от проезжавшего неподалеку автомобиля срикошетил на хрустальную поверхность драгоценного кинжала.

Он бережно вытащил оружие и снова ощутил его многовековую мощь. Само совершенство! Переведя взгляд на вход в библиотеку, Сикариус стал обдумывать план действий. Чтобы добиться цели, надо бы для начала вызвать у объекта признаки жизни, а уж затем он побеспокоится о его смерти.

— Выдумана?

На лице Валентины возникла гримаса и ужаса, и негодования одновременно; только что услышанное про историю прелюбодейки, — безусловно, самую значимую для нее в Библии, — вызвало состояние шока.

Томаш видел, насколько она ошеломлена, и глубоко вздохнул, сожалея, что приходится быть злополучным вестником.

— Боюсь, что это так.

Итальянка, открыв рот, отчаянно искала на лице историка хоть какие-то признаки того, что все это лишь дурная шутка, но тщетно.

— Как, выдумана? — спросила она, не скрывая абсолютного недоверия. — Послушайте, голословными утверждениями меня не убедить. Мне нужны доказательства! — И громко стукнула по столу. — Доказательства, слышите?

Португальский умник посмотрел на манускрипт, лежавший безмолвно на столе читального зала, как будто призывал его себе в помощники, чтобы унять бурю, нараставшую в душе собеседницы.

— Если вам нужны доказательства, то постарайтесь для начала усвоить следующее, — сказал он спокойно. — Итак, сколько есть нехристианских текстов I века, которые описывали бы жизнь Христа?

— Много, разумеется — воскликнула Валентина. — Не зря же Иисус был самой значительной фигурой за последние две тысячи лет, правда? Как же можно было его игнорировать!..

— Но что это за тексты?

— Ну, все, что римляне написали.

— А конкретнее?

Инспектор смутилась.

— Хм, откуда мне знать! Я что ли историк…

Томаш изобразил большим и указательным пальцами «дырку от бублика», показав эту конструкцию собеседнице.

— Ноль.

— Извините?

— Не существует ни одного текста о Христе, который датировался бы I веком. Ни в рукописях, ни в канцелярских документах, ни в свидетельствах о рождении или смерти, ни среди археологических артефактов, ни в виде случайных упоминаний или криптоссылок. Ничего. Знаете, что могли бы римляне, жившие в I веке, рассказать нам об Иисусе? — он снова изобразил кружок. — Великолепнейший ноль!

— Такого не может быть!

— Первое древнеримское упоминание о Христе появляется только во II веке у Плиния-младшего. В письме к императору Траяну он говорит вскользь о какой-то секте христиан, называемых так, потому что они «почитают Христа, как Бога». Однако до Плиния — тишина абсолютная. Есть, впрочем, некий иудейский историк Жозеф, который в своей книге об истории евреев, написанной в 90 году, упоминает между делом Христа. Но в остальном — пустота. И это значит, что единственные источники, повествующие нам о жизни Иисуса, имеют христианские корни.

— Я даже и подумать об этом не могла!..

Историк взглянул на Ватиканский кодекс.

— А знаете, какие тексты включены в Новый Завет?

Валентина оказалась в нерешительности, стараясь понять, не уходит ли тем самым ее собеседник в сторону от сути разговора. Но, в конце концов, отбросила сомнения и решила продолжить дуэль, сделав усилие, чтобы обуздать свои эмоции. Глубоко вздохнув, она сформулировала ответ.

— Что ж, признаюсь, я никогда не уделяла этому большого внимания, — начала она объяснять с задумчивым видом. — Итак, посчитаем. Четыре Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. — Снова пауза. — И, помнится, есть еще кое-что, да?

— Кое-что есть, — рассмеялся Томаш. — По правде говоря, самые древние тексты Нового Завета — совсем не Евангелия, а Послания Павла.

— Серьезно?

— Да, письма Павла, — повторил португалец, чуть упростив речь. — Знаете, чтобы понять, как появились тексты Нового Завета, следует иметь в виду, что первые христиане считали Библию состоящей исключительно из Ветхого Завета древних иудеев. Проблема была прежде всего в том, как интерпретировать Священное Писание, исходя из постулатов Христовых, потому что различные группы его последователей выбирали разные пути, зачастую противоречивые, но всегда привлекали Мессию для оправдания своего выбора. Дилером одного из таких направлений был Павел — очень активный в деле распространения учения Иисуса еврей, который ради этой цели неустанно ездил по самым отдаленным городам восточного Средиземноморья, обращая язычников в Христову веру. Говорил им, что надлежит поклоняться лишь еврейскому Богу и что Иисус принял смерть за все грехи мира, что он вскоре вернется — в день Страшного суда. Дело в том, что во время этих путешествий долетали до него слухи, что верующие той или иной недавно созданной им конгрегации вступали на какую-нибудь богословскую стезю, которую он считал ошибочной, либо совершали какие-нибудь аморальные поступки, либо еще что-то. Дабы вернуть свою паству на путь, по его разумению, истинный, Павел и писал свои Послания, полные упреков за отход от правильных канонов и призывов вернуться на верную дорогу. Первое из этих дошедших до нас писем было адресовано общине из Салоник в 49 году, через двадцать без малого лет после смерти Христа… Назвали его Первым Посланием к Фессалоникийцам. Есть еще и письмо к Римской конгрегации, названное Посланием к Римлянам, и пара писем коринфской общине, именуемых Посланиями к Коринфянам, и так далее, и тому подобное. Важно понимать, что в момент их сочинения эти эпистолы не предназначались для Священного Писания — это были просто письма.