Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

— Как e-mails, которыми мы обмениваемся сегодня?

Томаш рассмеялся.

— Именно так, вот только почта бегала чуть помедленнее, — пошутил он. — Опять же в те времена люди были в основном неграмотными, поэтому эти Послания читались каким-нибудь грамотеем вслух для всей общины. И сам Павел, заканчивая свое Первое Послание к Фессалоникийцам, призывал «прочитать это Послание всем святым братьям». То есть речь идет об обычной практике. Со временем эти Послания, много раз скопированные и много раз прочитанные вслух, стали восприниматься, как богословские произведения, служившие до некоторой степени связующим звеном между всеми конгрегациями. В целом Новый Завет состоит из двадцати одного Послания Павла и других лидеров, таких как Петр, Иаков, Иоанн и Иуда, но нам известно, что их было написано гораздо больше, однако не все дошли до нас.

Валентина с любопытством посмотрела на Codex Vaticanus, как будто это был оригинал Библии.

— А Евангелия? Они тоже возникли из писем?

— У них другая история, — Томаш показал на серебряный крестик, который итальянка носила на скромной цепочке. — Ее начало восходит к распятию Христа. Опасаясь смерти от рук римлян, его последователи убежали и спрятались. Потом случилось восстание, и они стали говорить, что Иисус не замедлит вернуться на Землю в день Страшного суда. Посему они устроились в Иерусалиме в ожидании этого события. И, ожидаючи, рассказывали всякие истории об Иисусе.

— Надо же! — воскликнула инспектор. — Вот как создавались Евангелия…

— Ничего подобного! Апостолы полагали возвращение Иисуса неминуемым и не видели ни малейшего смысла записывать эти истории. Зачем? Скоро же сам Иисус вернется! Кроме того, стоит напомнить, что первые последователи Христа были людьми бедными и необразованными, то есть неграмотными. Как они могли записывать чьи-либо сказания? Поэтому тогда были какие-то разрозненные истории, которые историки определяют как устные перикопы.

— Значит, удалось сохранить для нас рассказы о жизни Иисуса?

— Да, но вовсе не потому, что именно этого и хотели, — настаивал на своем Томаш. — Не забывайте, что они верили в скорое пришествие Христа. Они рассказывали эти истории только для того, чтобы на их примере помочь в разрешении новых проблем, которые неизбежно возникали. Это крайне важная подробность. Она говорит нам о том, что эти сказители вытаскивали истории из контекста, приспосабливая их к новым обстоятельствам. При этом зачастую, пусть даже и неосознанно, могли изменять смысл. А по мере того, как первые последователи Христа старели и умирали, а Иисус все не приходил, пришло понимание необходимости зафиксировать сказания на письме, чтобы читать их вслух на собраниях конгрегаций, не опасаясь, что память подведет. Тогда-то и начали записывать эти перикопы на папирусах и читать их в городах и весях, то есть Иисус был среди них даже безо всякого пришествия. Со временем додумались упорядочить эти разрозненные эпизоды, объединив их в группы, относящие к чудесам, заклинаниям, нравоучениям… Так верующие лучше воспринимали идеи. Следующим шагом стало объединение этих групп для создания повествований, скажем, более широкого масштаба, и появились так называемые Протоевангелия, описывавшие уже какую-то законченную историю. Затем Протоевангелия были собраны так, чтобы составить один сюжетный ряд, и возникли…

— Четыре Евангелия, — прервала его Валентина, улыбаясь. — Замечательно!

Томаш сделал гримасу «не согласен».

— На самом деле их было больше, — поправил он. — Речь идет о десятках Евангелий.

— Десятках?

— Более тридцати. Первыми были зарегистрированы Евангелие от Марка и Источник Q — не дошедшее до нас Евангелие, о котором мы знаем благодаря ссылкам в двух других Евангелиях: от Матфея и от Луки. Их авторы широко пользовались одним и тем же Источником Q.

— Q? — удивилась Валентина. — Что за чепуха, что за название?

— Q от Quelle — слово, по-немецки означающее источник. Но есть и другие источники, например M, которым пользовался исключительно Матфей, и L — в ходу только у Луки.

— И все были утеряны?

— Да, — подтвердил историк. — Позже появился целый ряд Евангелий, таких как от Иоанна, Петра, Марии, Иакова, Филиппа, Марии Магдалины, Иуды Фомы, Иуды Искариота, Фомы… Короче, десятки разных Евангелий.

— Что ж, признаюсь, кое-что я уже читала об этом, — заметила итальянка. — Но вот что случилось с ними, не знаю…

— Они были отвергнуты.

— Да, а почему?

«Хороший вопрос», — подумал Томаш.

— Знаете, любое Евангелие — это нечто большее, чем просто перечень событий, — принялся он объяснять. — Евангелия представляют собой богословски ориентированные реконструкции текстов.

— Что вы хотите этим сказать?

— Всего-навсего, что каждое из них представляло свое особое богословие, — подчеркнул он, избегая подробностей, прежде всего спорных, чтобы не спровоцировать итальянку на новый приступ гнева. — Все это, как вы догадываетесь, вызывало полную мешанину в головах верующих, так как в одном Евангелии Иисус выглядел исключительно как человек, в другом — исключительно как Бог, в третьем — как божественный персонаж в облике человека. В одних утверждалось, что существовали некие тайные постулаты, доступные только посвященным, в других — что Иисус даже и не умирал. Еще были такие, где защищалась идея единобожия, у других было не менее двух богов, третьи указывали на наличие трех, двенадцати, тридцати богов…

— Матерь Божия! Какая каша!

Томаш согласился.

— Действительно, они никак не могли договориться, — продолжил он. — Образовалось несколько доминирующих групп последователей Иисуса, у каждой из которых было свое Евангелие. Были эбиониты — евреи, утверждавшие, что Иисус был всего лишь раввином. А Господь избрал его за то, что он был «правильным» человеком и знатоком Моисеева закона. Есть свидетельства тому, что Петр и Иаков, брат Иисуса, воспринимались предтечами этого течения. Потом появились павлисты, проповедовавшие универсальный характер постулатов Иисусовых и находившие в последнем божественные черты, считавшие, что путь ко спасению пролегает через веру в Его воскрешение, а не через следование законам. А еще были гностики, для которых Иисус был временным воплощением Бога, Христа, и они думали, что у некоторых людей имеется внутри искорка Божия, поэтому они спасутся, если получат доступ к тайному знанию. И, наконец, существовали доцетисты, говорившие, что Иисус был не кем иным, как Богом, но в человеческом облике. Он даже не знал, что такое по-настоящему голод или сон, просто притворялся, что хочет есть или спать.

Валентина обвела правой рукой окружавшие их полки Апостольской библиотеки Ватикана: