Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

Были проблемы и у Валентины.

— Стоп! Стоп! — воскликнула она. — Следует прояснить сначала одну вещь: апостолы, я согласна, могли возражать против приобщения язычников, а вот Иисус — нет! Хоть вы и утверждали, что он — не христианин, правда в том, что он был открыт миру и не подвергал дискриминации никого. В этом апостол Павел был абсолютно прав.

Историк смерил ее строгим профессорским взглядом и приложил указательный палец к губам.

— Читайте по губам, — попросил он. — Иисус был иудеем до мозга костей. Вы встречали там, — он показал на улицу за окном больницы, — одетых в черное бородатых ультраортодоксальных иудеев? Так вот, будь он жив, Иисус был бы одним из них! Ибо он был суперконсерватор и выступал за строгое исполнение Закона иудейского с б о льшим рвением, чем многие его собратья. Вот что он сказал в стихе 5:20 у Матфея: «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царствие Небесное». Это был ревностный иудей! А они считали язычников нечистыми, поэтому Иисус и близко к ним не подходил! Действительно, подвергал их дискриминации.

Итальянка не успевала огорчаться.

— Mamma mia! Как у вас язык поворачивается?! Иисус и дискриминация язычников? Какой ужас! Он никогда бы так не поступил!

— Если проанализировать не спеша Новый Завет, мы убедимся, что Иисус крайне редко взаимодействовал с язычниками. По просьбе группы иудеев у него была кратковременная встреча с римским сотником, после которой, кстати, он счел необходимым объясниться с толпой, почему он это сделал, — он стал листать Книгу книг. — Иисус даже велел апостолам избегать язычников, когда они будут нести в народ Благую весть. Вот как это описывает Матфей в 10:5–7: «На путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева; ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царствие Небесное». Как видите, Иисус, подобно любому благочестивому иудею, стремился свести к минимуму контакты с язычниками, — он перевернул страницу. — Вот одна язычница явилась к Иисусу и попросила, чтобы он изгнал дьявола из ее дочери. И какова же была первая реакция Иисуса? «Он не отвечал ей ни слова», — пишет Матфей в 15:23. Тогда за язычницу заступились апостолы. И знаете, что он им ответил? «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева», — отмечает Матфей в 15:24. Какие еще доказательства вам требуются? И только на третий раз Иисус соблаговолил принять ее! Сам Павел, апостол язычников, написал в Послании к Римлянам, — Томаш почти угадал со страницей Библии, — что «Христос сделался служителем для обрезанных», признав в стихе 15:8, что Иисус проповедовал только иудеям. Следовательно, его учение не было обращено ко всему человечеству, а только к соплеменникам. Даже когда Марк в 11:17 вкладывает в его уста фразу «Дом Мой домом молитвы наречется для всех народов, — мысль, вне всякого сомнения, глобального характера, — он не забывает тут же подчеркнуть — также от имени самого Иисуса, — что он лишь цитирует сказанное Исаией в его пророчествах, где в 56:7 использовано в аккурат это выражение «дом молитвы для всех народов».

Томаш, передавший чуть раньше Библию Валентине, следил, как меняется лицо собеседницы по мере проверки приведенных им цитат из Матфея, Марка и Послания Римлянам Павла.

— Невероятно!.. Этого мне никогда не рассказывали! Ни-ког-да! — прошептала она ошарашенно.

— А между тем произошло роковое событие, — продолжил, как ни в чем не бывало, португалец, — восстание евреев и разрушение Иерусалима римлянами. Шел 70-й год.

Арни Гроссман поддержал ученого.

— Это было настоящее потрясение для нашего народа — сомнений нет.

— И важнейшее событие для назареев, — отметил Томаш. — Иудеи впали в немилость у римлян, и стало нежелательно показывать свою принадлежность к иудаизму. Помимо этого евреи в целом не принимали тезис о Мессии Иисусе, и назареи обвиняли их фактически в убийстве Сына Божиего. Опять же обещанное Иисусом Царствие Божие все никак не приходило! Вот уж и апостолы стали потихоньку уходить в мир иной, а Судный день никак не проявлялся. Неудобные вопросы в общинах задавались все чаще. Что было делать предводителям общин? Надо было во что бы то ни стало предложить новую интерпретацию. Новизна состояла в том, что с Царствием придется погодить.

— А как они теологически оформили эту идею? — заинтересовался израильтянин. — Ведь Иисус безо всяких обиняков, помнится, утверждал, что это Царствие наступит еще при жизни некоторых апостолов.

— Утверждал, было дело, — признал ученый. — Вожди назареев перед лицом неопровержимого факта — ни Страшного суда, ни Царствия, — принялись жонглировать словами. Автор Второго Послания Петра был вынужден затронуть этот вопрос в стихе 3:8–9: «Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день. Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас…». На эту мысль его вдохновили Псалмы, где в 89:5 читаем: «Пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел». Думается, им пришлось проштудировать все Писание в поисках доказательств того, что у Иисуса было иное представление о Времени. Апокалиптическая заряженность учения, столь очевидная в первых текстах назареев, в Посланиях Павла, в Евангелии от Марка, в источниках Луки и Матфея, обозначенных буквами Q, L, M, постепенно сходила на нет. И к 95 году, когда было готово Евангелие от Иоанна, эта мысль просто-напросто исчезла. Действительно, зачем будоражить массы скорым наступлением Царствия Божиего, если нам сие неподвластно?

— Но эти апокалиптические предсказания никуда не делись из более ранних текстов, причем общедоступных. Как эта проблема была решена? — захотел узнать господин главный инспектор.

— Признать ошибкой существеннейшую часть Иисусова учения — предсказание конца света и наступления Царствия Божиего — никто не мог допустить, разумеется. Это было бы равносильно чудовищному богохульству. И тогда предводители общины стали доказывать, что эти догматы представляют собой, оказывается, метафоры, иносказания и тому подобное. Царствие Божие из режима, скажем, физической реальности, перешло в разряд духовных метафор. Уже не было деления на эпоху Вельзевула и эпоху Господа, а образовались вместо этого две сферы — Ад и Небо. Понятие воскрешения тела превратилось в догмат бессмертия души. В общем, такой творческий подход позволил затушевать неудобную проблему.

— Иначе говоря, учение было адаптировано к реальности.

— Так точно. И по мере того, как содержание учения становилось менее апокалиптическим, возрастало обожествление Иисуса назареями. Если первое Евангелие — от Марка представляет его как человека во плоти, который иногда даже мог сердиться, то в четвертом — от Иоанна это — уже Бог. «Слово стало плотию и обитало с нами», — написал Иоанн в стихе 1:14. — Не менее важно и то, что секта назареев все больше отдалялась от иудеев, образовав в конечном счете свою особую религию — христианство.