Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

— Это мы здесь хорошо знаем, — вполне компетентно заявил Арни Гроссман. — В Иерусалиме ее много.

— Археологи посветили на стены, и у них натурально отвисла челюсть. Когда они осознали, что там, то быстро вылезли из подземелья на поверхность и велели прекратить все работы, — он замолчал и обвел взглядом своих слушателей. — Можете предположить, что они обнаружили?

— Ковчег Завета? — пошутил израильский полицейский. — Или, может быть, даже Скрижали, данные Господом Моисею?

Аркан бросил испепеляющий вгляд на инспектора: с такими вещами не шутят!

— Это был мавзолей, равного которому не найти, — ответил он, преодолевая раздражение от неуместного ребячества соотечественника. — В трех из четырех стен нижнего яруса было найдено шесть ячеек с урнами, называемыми на иврите kokhim, или loculi по-латыни. В целом, было извлечено из красной земли десять урн с останками, по-научному оссуариев. Их отвезли на склад Министерства древностей Израиля. Не все, правда, доехали. Одна урна пропала по дороге — наверняка, была продана какому-то ушлому антиквару. Как бы там ни было, археологи вернулись в мавзолей для более тщательного осмотра. В результате были найдены три черепа, размещенные на земле в форме треугольника. Данное обстоятельство дает возможность предполагать, что это — часть какого-то неведомого нам ритуала.

Арни Гроссман снова посмотрел на часы. Нетерпение переполняло его, и время от времени этот вулкан выбрасывал наружу обжигающую лаву раздражения.

— Послушайте, кому это надо? — спросил он, едва сдерживаясь. — Мы занимаемся «раскопками» трех убийств, и никому эти археологические сказания неинтересны! Почему бы вам не ответить на вопросы четко и без затей?

— Я только этим и занимаюсь, — возразил с горечью Арпад Аркан. — Просто для того, чтобы вы поняли то, что я вам собираюсь рассказать и показать, нужно обязательно понять эти, казалось бы, мелочи. Без них все остальное не имеет смысла.

— Вы нам уже доложили, что здесь и Святая святых, и то, и се, — горячился, размахивая руками, главный инспектор полиции Израиля. — Дошли до того, что стали святотатствовать: видите ли, здесь физически присутствует Господь?! А теперь морочите нам голову раскопками с оссуариями!

— Успокойтесь, — посоветовала коллеге Валентина, положив руку ему на плечо. — Давайте все-таки дослушаем до конца, а потом уже решим, что делать. Если это окажется простой затяжкой времени, вы пустите в ход ордер на арест и дело с концом.

Немного успокоенный аргументами зарубежного специалиста, Арни Гроссман подавил бурю в себе — еще чуть-чуть, и дым пошел бы из ноздрей — и махнул рукой:

— Продолжайте.

Арпад Аркан, надо сказать, отнюдь не выглядел озабоченным, что даже заинтриговало Томаша. То ли он был настолько уверен, что его заключительное откровение покроет все издержки, то ли он держал какие-то козыри в рукаве, что позволит ему улизнуть в последний момент.

— При поступлении на склад Министерства древностей Израиля девять урн с останками из Тальпиота были измерены, сфотографированы и оприходованы за номерами IAA 80/500–509, — продолжил, как ни в чем не бывало, свой рассказ президент фонда. — IAA — это начальные буквы англоязычной версии названия израильского Министерства древностей, 80 — год обнаружения артефактов, а 500–509 соответствующие номера в списке находок того года.

— Все это мелкие технические подробности, — прервал рассказчика теперь уже Томаш. — А что такого необычайного было в этих оссуариях?

— Отвечу вопросом на вопрос: «Как вам кажется, насколько типично для иудеев подписывать оссуарии?»

Историк оказался готов к этой теме.

— Помнится, только процентов двадцать оссуариев, найденных в Иерусалиме, имели надписи, чьи останки в них собраны.

— Вот именно. Так вот, шесть из девяти оссуариев из Тальпиота были подписаны. Имена были выбиты на камне с внешней стороны. И какие имена! Прежде всего по этой причине они представляли собой невероятную находку. — Еще одна эффектная драматическая пауза и еще один вопрос историку:

— Догадайтесь, чьи имена там были? Сможете?

— Ни за что.

— Урна под номером IAA 80/500 — кстати, самая большая — была украшена розочками с лепестками и покрыта сухой землей. Археологи очистили поверхность и заметили надпись на древнегреческом: Mariamn-u eta Mara. Оссуарий за номером 80/501 тоже был украшен розочками и подписан, но уже на древнееврейском: Yehuda bar Yehoshua. На этом же языке на урне 80/502 значилось: Matya. В оссуарии под № 80/504 находились останки Yose, а в № 80/505 была надпись также на древнееврейском: Marya.

— Вы говорили, что шесть из девяти были подписаны, но назвали только пять оссуариев, — заметил внимательный к подробностям Томаш.

Аркан усмехнулся.

— Я уже понял, что вы весьма наблюдательны, — констатировал он. — Действительно, я специально пропустил номер 80/503. Он был подписан не на древнегреческом, не на древнееврейском, а на арамейском. Буквы выглядели темновато из-за толстого слоя патины — не знаю, известно ли вам, что это такое.

— Это позеленение на поверхности металла из-за воздействия среды, — пояснил своим спутникам историк. — Археологам часто приходится сталкиваться с этим явлением.

— Только не говорите, что вы еще не догадались о том, кому же принадлежали, судя по надписи, останки в шестом оссуарии из Тальпиота, — Аркан выжидательно смотрел на Томаша. А тот лихорадочно копался в своей памяти — даже глаза прикрыл для пущей концентрации. И вот тут-то до него, наконец, дошло:

— Постойте-ка! — у него даже голос слегка изменился от возбуждения. — Я вспомнил, когда я услышал о Тальпиоте! Это же то место, где были обнаружены останки самого… самого…

Скрестив руки, как Наполеон перед битвой, президент фонда с любопытством наблюдал за изменениями на лице историка, — по его мнению, единственного в этой ситуации собеседника, который мог понять грандиозное значение букв на урне IAA 80/503.

— Yehoshua bar Yehosef.

— Не может быть! — не решался поверить португальский ученый.

— Ручаюсь головой!

— Вы серьезно? Это не шутка?

По лицу и интонации Томаша оба работника силовых структур догадывались, что происходит нечто чрезвычайное, но что именно — никак не могли уяснить.

— Что такое? Что все это значит? — Валентине оставалось только подергать Томаша за рукав, как делают маленькие девочки, не понимая старших.

Историку же, оглушенному сенсационной информацией, стоило труда вернуться к действительности. Он медленно повернулся к итальянке и вроде бы даже смотрел на нее, но взгляд этот был, как говорится, нездешний. Ей пришлось встряхнуть португальца: