Наташа Полли - Утесы Бедлама [litres]

– Но тогда я не понимаю, зачем он собрал свои вещи.

– Возможно, он хотел убраться отсюда как можно скорее, как только выполнит свои обязанности. Его точно принуждали работать. Он не был в доле.

Я прикрыл лицо рукой.

– Но было бы опасно держать там лагерь. Да, возможно, это люди баронов, но ведь здесь живут индейцы.

– С чего ты взял?

– Мартель сказал, что…

– Что, если от них избавились? Отличный план. Люди, живущие здесь, не дают никому пересекать границу, потому что считают это кощунством. Все работает само по себе. Идеально. Местные не удивляются, если тот, кто пересек границу, не возвращается, поэтому они не обвиняют никого в убийстве. Перестань верить в чудеса и задумайся о том, что здесь происходит на самом деле. Кто-то в лесу не дает людям пересечь границу и убивает тех, кто это делает. Что находится на той стороне? Хинин. Хватит, Эм. Очнись.

Я развел руки в стороны и снова сжал. Суставы неприятно хрустнули.

– Он мог сказать нам. Не ходите в лес, там вооруженные люди хинных баронов. Это гораздо проще, чем рассказывать об индейцах, брошенных детях и ходячих статуях. И… правдоподобнее. Я бы поверил в это.

– Да, Эм, но то, что индеец, выросший в глуши, считает правдоподобным или необходимым, отличается от нашей точки зрения. Вероятно, он решил, что история о людях с ружьями покажется недостаточно устрашающей. – Клем немного помолчал и продолжил: – Выслушай меня. Не нужно пытаться понять, почему местные жители так себя ведут. В этом нет почти никакого смысла. Их мышление настолько отличается от нашего, что пытаться разобраться в нем – то же самое, что пытаться прочесть послание в сигнальном дыме над каньоном. Мы не знаем многих факторов – культурных, религиозных и так далее. Рафаэль говорит по-английски, но мыслит, как местный житель, и ты в этом убедился. Вспомни его слова о прошлом, которое впереди. Это не единственное отличие, а признак чего-то гораздо большего.

Я не стал говорить, что считал Клема плохим переводчиком или не верил в непроходимую пропасть в мышлении двух человек. Конечно, нельзя перевести все, но, черт побери, объяснить вполне можно, особенно если вы оба говорите на таком масштабном монстре среди всех языков, как английский.

– То, что ушло, перед тобой. То, что придет, позади, – сказал я.

– Что?

– Прошлое впереди. Время похоже на реку, которая несет тебя по течению. Твои предки ушли до тебя, поэтому они впереди. Твои потомки отправятся в путь после тебя.

– Не придирайся, дружище. Ты понял, что я имел в виду.

Я кивнул, не желая спорить под колоколами. От нашей ругани металл бы зазвенел.

– Извини.

– Но это довольно неплохо, – беззаботно добавил Клем. – Думаю, мы должны воспользоваться возможностью.

– Что ты имеешь в виду?

– Я могу отправиться в лес. Если кто-то попытается остановить меня, я скажу, что ищу Рафаэля. Скорее всего я не найду его – какой позор, – но добуду наши черенки.

– О боже, Клем, если там лагерь…

– То я увижу их за милю благодаря пыльце, разве не так?

– А они увидят тебя.

– Инструменты у тебя в сумке? Нож для черенков, веревка, все остальное? – Клем бросился к лестнице.

Я поспешил за ним. Клем разложил содержимое моей сумки на подоконнике в часовне. Инти, которая разговаривала со своим братом у печи, не догадывалась, о чем мы говорили.

– Инструменты здесь. Но… Они тебя увидят.

– На расстоянии, на котором человек похож на зверя в этой пыльце. И я уверен, что увижу большую группу людей раньше, чем они – меня. Я справлюсь.

– Сомневаюсь. Люди уже исчезали. Половина армейского батальона исчезла в этом лесу.

Клем прошел мимо меня на кухню. Он начал спокойно и непринужденно собирать еду. Инти наверняка подумала, что мы просто собираемся приготовить ужин.

– Именно так. Целые экспедиции, батальоны, слоняющиеся по лесу, поднимающие пыльцу и приводящие в действие маркайюк. Разумеется, их поймали. Один человек – совсем другая история. Не волнуйся.

– Мы даже не знаем, как далеко нужно идти. На той карте нет масштаба, если его вообще можно определить…

– Я справлюсь, – чересчур твердо повторил Клем, словно я был ребенком. Он вышел из кухни с фруктами и хлебом. Запасов должно было хватить на пару дней.

– Нет… Клем. Даже если лес близко, ты не сможешь срезать хорошие черенки. Все будет впустую.

– Что ж, если я не попробую, никто не попробует, – рявкнул он. – Ты не можешь идти, и ты запугал Минну. Больше идти в лес некому.

– Я не запугал ее…

– Конечно, запугал. – Клем быстро закрыл дверь в часовню, чтобы Инти и ее брат не услышали нас. – С самого начала ты был более чем бесполезен. Сначала Минна, потом тебе нужно было сделать всего лишь одну вещь, одну: убедить всех, что мы приехали за кофе. И ты рассказал Рафаэлю, что мы здесь ради хинина, как только он спросил. Затем я попросил приглядывать за ним и что ты сделал? Расстроил его так сильно, что он не разговаривал с тобой несколько дней. Конечно, он ушел, чтобы сообщить о нас хинным баронам. Ты – настоящая катастрофа всей экспедиции. Как бы хорошо я к тебе ни относился, не мешай мне, успокойся и постарайся не проболтаться никому о моем местоположении. Ты справишься?

– Клем, подожди. Что, если ты ошибаешься? Что, если в этих историях что-то есть…

Он ударил меня по голове кожухом с инструментами. У меня посыпались искры из глаз.

– Ты смешон, – заявил Клем. – Местных священников не похищают эльфы, феи или другие существа. И ради бога, не забывай о принципе бритвы Оккама. Какое самое простое объяснение этой границы? Культура инков, которые настолько развиты, что создают статуи с заводными механизма бог знает в каком веке и до сих пор охраняют границу длиной в сто миль, присматривая за отверженными и менее святыми детьми, или люди, которые охраняют хинные леса и поддерживают древнюю сказку, выкупив несколько святынь у испанских церквей и рассказывая всем, что это местные чудеса?

– Я не говорил об эльфах, – медленно сказал я. Неожиданный удар в голову, особенно по старой ране, был чертовски болезненным. – Вдруг там кто-то есть? Группа людей, не обязательно развитых, но организованных. Мы видели террасы в Сандии. Ничего подобного не было даже в Риме, а я не хотел бы идти против римлян. Если это их место, если они стерегут границу… они найдут тебя гораздо быстрее, чем несколько человек, работающих на хинных баронов.

– Послушай, я знаю, что ты получил скудное образование, но поверь мне, граница – это постановочная чушь. Люди, придумавшие ее, знают, насколько суеверны местные.

– У меня хорошее образование.

– Да, Бристольская военно-морская академия – очень серьезное…

– Подожди-ка, ты тоже не учился в университете. Разве ты не окончил какую-то гимназию в глу…