Наташа Полли - Утесы Бедлама [litres]

Огромное расстояние быстро стало привычным и легким, но время от времени на меня накатывала усталость. Это произошло утром того дня, когда наш корабль обогнул Гонконг и вошел в широкое устье Жемчужной реки в восьмой раз. Я уже давно понял, что когда много двигался и уставал, то совершено не помнил, как оказался здесь. Мне казалось, что я просто появился из ниоткуда. Я не мог вспомнить поездку. Казалось, что в одну минуту я был на складе в Индии, а в другую переносился на корабль в Китае, в трех днях пути и сотнях миль. Близилось Рождество, сезон дождей закончился. Река вздулась и помутнела, течение словно тянулось, проходя через водяное колесо. Хотя мне не нравились безжизненные пейзажи, я сидел на палубе на релинге. Я бы сделал это, даже если бы пошел дождь. На любом судне, провозящем что-то нелегальное, должен был быть белокожий мужчина. Тогда таможенные инспекторы считали его британским и не обыскивали. Им запрещалось трогать британские корабли.

Гонконг исчезал позади. Я видел свой офис на холме. Трехполосный флаг с крестом развевался на теплом ветру, и я почувствовал, что всю жизнь занимался чем-то, не вдаваясь в суть дела. Ост-Индская компания превратила меня в цыгана. Я не то чтобы злился из-за этого, но в тот момент мили, которые мне оставалось пройти, прежде чем я смогу остановиться, казались бесконечными.

Мой переводчик дотронулся до моего плеча и протянул рисовую лепешку с медом.

– Вы ничего не ели, – сказал он.

– Спасибо. Будешь?

Он сел рядом со мной. Я нашел для Кэйты британскую одежду, чтобы его воспринимали как моего компаньона, когда мы оказывались среди незнакомцев. В ней он чувствовал себя гораздо комфортнее, чем портовые работники. К тому же Кэйта обладал удивительным качеством: он всегда выглядел в меру растрепанным. Казалось, его только что отвлекли от важных дел.

Таможенное судно прошло мимо нас, и мы оба смотрели ему вслед. Я никогда не чувствовал себя в полной безопасности, хотя нас ни разу не остановили. Легальным способом оплаты шелка были серебряные слитки, но Синг считал, что если Ост-Индская компания продолжит раздавать их, она будет платить все больше и больше, поскольку серебро обесценивалось в Китае и становилось более редким металлом в Англии. Но опиум был бесконечным ресурсом. Он стоил тысячу долларов за ящик, как только оказывался на материковом Китае. Когда я промямлил, что, возможно, опиум был не лучшим товаром для продажи, Синг заявил, что я должен вбить в свою глупую цветочную голову, что Ост-Индской компании нет дела до пользы товаров. Ее задача – выгодная торговля и поддержка британской экономики, и если один из двадцати китайцев увлекся такой идиотской вещью, как опиум, что ж, спасибо, это его вина. Доступность товаров никогда не влияла на решение людей о покупке, сколько бы Гладстон [11] Британский государственный деятель XIX века. Четыре раза становился премьер-министром Великобритании. ни бесновался в парламенте. Сам дьявол мог взреветь на Синга, но получить от него лишь газету в лицо и сводку утренних новостей с биржи.

Один из таможенных инспекторов окинул меня вялым взглядом. Он прекрасно знал, что лежало в нашем трюме: будь этот товар законным, никто бы не посадил англичанина на палубе. Корабль проплыл мимо – проверять груз на китайской джонке со спутанными красными парусами, стоявшей у маленького причала на берегу.

Мы вошли в глубокую холодную тень. Я все еще смотрел на остров и таможенное судно, но Кэйта откинулся назад.

– О боже, – по-взрослому воскликнул он. Это звучало еще страннее, потому что он был в два раза ниже английских мальчиков своего возраста. Кэйта сбежал из Японии и свободно говорил по-китайски и по-английски, никогда не признаваясь, где он так овладел языками.

Впереди стоял боевой фрегат британского флота. Он возвышался над нашим маленьким клипером. У него было пять мачт, убранные паруса и гигантские замершие водяные колеса, но двигатели работали, и из труб выходили последние клубы пара. Должно быть, он только что остановился. Я не видел людей, но занервничал, пока мы плыли мимо орудийных портов корабля.

– Они еще не готовы стрелять, – зачем-то сказал я. – Но нам лучше убираться поскорее. Я думаю, это произойдет сегодня или завтра. Они не будут стоять здесь долго.

Пока я говорил, маленькое грузовое судно подплыло к кораблю и начало загружать на подъемники снаряды размером с человека.

Кэйта задумался. Его мысли не поспевали за ним. Иногда ему требовалось время, чтобы окинуть взглядом все заросли в своей голове и найти самое главное.

– Думаю, сегодня.

– Почему?

– Просто предчувствие, – ответил Кэйта. Предчувствие никогда его не подводило. Он всегда знал, когда пойдет дождь. Или когда приедет Синг, хотя Синг очень любил приезжать без предупреждения. Я никогда не спрашивал его напрямую, действительно ли он чувствовал приближение события – это казалось почти обвинением в безумстве, – но теперь он угадывал так часто, что мне стоило обратить на это внимание. Кэйта нервно поерзал на месте, словно ему тоже не нравилась такая близость к пушкам.

– До того, как мы пройдем, или после? – спросил я.

Долгую секунду Кэйта молчал. Он резко выпрямился и затем тряхнул головой, словно ему не хотелось говорить.

– После.

В тот момент мне показалось, что он солгал, но я не понимал, зачем ему лгать, поэтому отмахнулся от мыслей.

– Я знаю, здесь тревожно находиться, но…

– Но мистер Синг сделает с нами кое-что похуже, чем этот фрегат, если мы вернемся без шелка. Я знаю, – закончил за меня Кэйта. Будь он обычным ребенком, я бы обнял его, но я знал, что он плохо отнесется к этому.

– Посмотри на тех идиотов, – сказал я, чтобы отвлечь нас.

Он улыбнулся, когда понял, о чем я говорил. На другой стороне реки плыл клипер с китайским экипажем, но под выцветшим от времени Юнион Джеком [12] Название британского флага. . Матросы переодели маленького белого мальчика в офицерскую форму. Трудно было сказать, сделали ли они это в шутку или в надежде избежать таможенных проверок. В то время никто не хотел иметь дело с британскими кораблями. Формально таможенные инспекторы имели полное право обыскать любое судно и изъять подозрительный груз, но они проделали это с британским кораблем в прошлом году, и Адмиралтейство пришло в ярость. Оно до сих пор готовило свои артиллерийские корабли. На этой неделе парламент разрешил вести огонь по Кантону до тех пор, пока кто-нибудь не извинится. Наконец мы прошли мимо последних пушек, и я немного успокоился, что было довольно глупо, потому что зарядить пушки можно было за пятнадцать минут.

Как и всегда, у Кэйты в руках было несколько часовых механизмов. Он быстро разбирал их с помощью хорошего пинцета и складывал шестеренки в небольшую банку, привязанную к релингу корабля. Кэйта работал уверенно, несмотря на покачивание нашего клипера. Он вовсе не походил на знакомых мне часовщиков, которые работали кропотливо и скрупулезно. Он кидал детали, никогда не останавливался, никогда не мешкал. Кэйта занялся часами, пока мы говорили, но теперь оторвался от работы.