Игорь Лебедев - Формула алхимика

— Ваше высокоблагородие, но ведь на Глебовой подозрение в убийствах Крючина и Горского, — попытался надавить Ардов. — Это к третьему управлению не относится, это наша забота.

— А какие улики? — парировал Троекрутов.

— Булавка на месте убийства, — пробормотал Илья Алексеевич, понимая, что весомым аргументом эту булавку действительно не назовешь.

— А, бросьте! — отмахнулся начальник участка. — Тоже мне нашли улику. Вам эту булавку любой адвокат в два счета из дела выбросит, а присяжные еще и посмеются. Нет уж, Илья Алексеевич, схватить банду революционеров — это, знаете, не баран чихнул. Предоставьте это дело Отдельному корпусу. А за смерть вашего профессора со студентом у нас прекраснейшим образом ответит этот Гришка.

Начальнику участка показалось, что он нашел вполне удачный способ решения всех проблем. Он вздохнул и даже улыбнулся.

— Подумать только, до чего верткий оказался мазурик! — Евсей Макарович вспомнил краткий доклад, который получил от фон Штайндлера по возвращении из Управления. — Едва не ускользнул! Вам Иван Данилыч рассказывал? Обвешался фонарями, насилу его Африканов распознал. Африканов, конечно, герой, будем составлять прошение. Схватить опасного преступника — это, знаете ли…

— Он ведь отказывается, — перебил Ардов, не позволив начальнику перевести разговор в болтовню.

— Конечно, отказывается! Зачем же ему собственными руками колодку себе на ноги вешать? По всему видать — вепрь! Хитер и коварен, сомнений нет. Но — ничего-о-о-о: посидит в кутузке, подумает… А там, глядишь, повинную голову и принесет.

— По нему улик не больше, — попытался возразить Илья Алексеевич, хотя подобное заявление свидетельствовало скорее о слабой работе чиновника сыскного отделения, чем о невиновности Капая.

— Да как же это! — не согласился пристав. — Глебова на него показала? Показала, — он загнул палец. — Помощник профессорский показал? Показал, — загнул второй палец. — От стражей благочиния пытался скрыться? Пытался! Чуть Свинцову голову не разбил.

Евсей Макарович загнул третий палец и показал Ардову.

— Какие же у него мотивы были? — не отступал сыщик.

— Не хуже, чем у вашей Глебовой мотивы! — начал закипать Евсей Макарович. — Оскар Вильгельмович уже всю картину, считай, восстановил, — пристав взмахнул папкой со стола, в которой, видимо, находился отчет старшего помощника по итогам допроса задержанного на вокзале преступника. — Капай устроил мошенничество с фальшивой прорицательницей, которую угрозами и шантажом заставил обманывать состоятельных господ. Сам выбирал жертв и выуживал сведения интимного характера, которые потом эта самая Галя-Дудка и озвучивала, намотав себе тюрбан на голову. Крючин случайно заметил кражу кольца у генеральши и потому был Капаем зарезан — самым жестоким и безобразным образом! Ну, это вы сами прекрасно в своем отчете изложили — это же ваша версия.

— А профессор?

— Профессор что-то заподозрил во время сеанса! — не растерялся пристав. — Как-то, надо полагать, неосторожно повел себя и — выдал. Так расплата настигла и его.

— А кто расправился с Галей-Дудкой?

— Ну, тут уж… Тут уж всё ясно как божий день, — решил не останавливаться Евсей Макарович. — Захотела себе цену надбавить, угрожала раскрыть мошенничество полиции — ну и смазала мушку. [67] Смазать мушку — получить (нанести) удар по лицу (блатн.). У таких душегубов, как этот Капай, разговор короткий.

— А Бугров? Его зачем хотели отравить?

— Ну, этот тоже… — Евсей Макарович запнулся. — Тоже… Заметил что-то подозрительное… Да не будьте вы ребенком, Илья Алексеевич!

Пристав встал и по-отечески приобнял Ардова за плечи.

— Не дайте этому Капаю вас околпачить! Бросайте вашу Глебову и займитесь-ка лучше поиском улик против пойманного при вашем же непосредственном участии преступника. Ведь это же вы такую удачную операцию спланировали. Я, кстати, вас тоже хочу упомянуть в прошении…

Ардов вышел из кабинета. У дверей его поджидал взволнованный Жарков.

— Ну что?

Илья Алексеевич помотал головой.

— Но ведь откладывать нельзя! — возмутился Петр Павлович.

— Нельзя, — согласился Илья Алексеевич.

— Вот что, — оглядевшись, перешел на шепот криминалист. — Я тут переговорил со Свинцовым…

После схватки с извозчиком-революционером Свинцов пребывал в воинственном расположении духа и потому принял тайное приглашение Петра Павловича отправиться арестовывать народовольцев с решительным энтузиазмом. После личного поражения на вокзале душа Ивана Даниловича жаждала окончательного и недвусмысленного реванша.

На улицах уже стемнело, но благодаря разноцветным фонарикам, развешанным на проволоках между домами по случаю праздника, город казался уютным и тихим. Представить, что где-то готовятся злые козни, было сложно, но необходимо. Тройка чинов сыскной полиции уверенно двигалась к цели.

— А как вы догадались, что они обитают именно там? — не удержался Жарков, чувствовавший себя в эту минуту предводителем тайного братства.

— Шептульский подметил, что у одного из типов, с которыми встречалась Глебова, нет безымянного пальца на правой руке, — ответил Илья Алексеевич.

— Ну и что? — не понял Петр Павлович.

— Приказчик Мирон из лавки Артамонова показал при опросе, что налетчиков было трое.

— Ну и что? — опять не понял Петр Павлович.

— Он показал вот так, — Ардов показал три пальца.

— Ну и что? — в третий раз не понял Жарков.

— Тогда, в темноте, мне показалось, что он загнул этот, — Ардов показал безымянный палец, — но в «римской комнате» я имел возможность более пристального рассмотрения.

— И что?

— Безымянного пальца у этого Мирона попросту нет! Отсутствует!

— Один и тот же человек! — с восторгом выдохнул Свинцов, который тоже внимательно слушал сыщика.

— Именно! — подтвердил Илья Алексеевич.

— Но почему вы решили, что мы найдем их именно там? — не унимался Жарков.

— Конечно, я могу ошибаться, — допустил Илья Алексеевич, — но, вернувшись в лавку в своей памяти, я заметил, что по осколкам на полу едва заметно приплясывают огоньки — в дальнем углу, у самой стены.

— Откуда там огоньки?

— Свет мог на мгновение пробиться из-под двери, если предположить, что в соседней комнате кто-то пронес лампу.

— Но там нет ни двери, ни соседней комнаты! — удивился Жарков.

— В том-то и дело! — воскликнул Ардов. — В том углу стоит шкаф, из-под которого и пробивался свет.

— Потайной ход? — догадался Жарков.

Илья Алексеевич кивнул. Свинцов присвистнул, оценив изобретательность злоумышленников.

Когда троица вышла на набережную у Кокушкина моста в двух домах от лавки Артамонова, предположения Ардова получили зримое подтверждение: у двери лавки топталась темная фигура. Свинцов, недолго думая, дунул в свисток.