Мишель Бюсси - Безумство Мазарини

— Вполне возможно, — согласился отец Дюваль. — Морнезе расположен южнее, чем виноградники Шампани и Эльзаса или долины Рейна и Мозеля с их айсвайнами. К тому же здесь океанический микроклимат, туманы защищают растения от заморозков, участок обращен к югу — да, выглядит правдоподобно. На Джерси и сейчас делают превосходное белое вино. Но почва Морнезе намного богаче, и если найти подходящий сорт винограда… Боже правый… Для полной уверенности… Надо бы попробовать!

— Люсьен Верже был последним, кто делал вино на Морнезе! — Казанова так разволновался, что почти орал. — Его ферма расположена на юго-востоке острова, на одной из самых высоких его точек. Она по-прежнему заброшена, и подняться к ней можно только с берега. Если от Безумства Мазарини на острове что-то осталось, если Жан Реми десять лет назад нашел одну из последних бутылок, то именно там, на заброшенной ферме Люсьена Верже.

— Нам надо торопиться! — пропыхтел отец Дюваль. — Мы вам перезвоним.

Священник вернул Кларе телефон и протянул бинокль Дельпешу, который шел последним:

— Поднимаемся снова. То есть вы поднимаетесь, а меня увольте… Теперь мы знаем, куда надо смотреть, — на заброшенную ферму Люсьена Верже. От нее до маяка по прямой чуть больше километра.

Дельпеш послушно полез наверх.

— Староват я для такого! — пожаловался он.

— Не ной! — весело откликнулась Клара. — Мы же не успели добраться до самого низа. — И тоже начала подъем.

Снизу донеслись быстрые шаги Мади и шаркающие — Армана. Подростки все поняли и возвращались на галерею.

Наверху Дельпеш тут же направил бинокль на старую ферму. Клара и Мади нетерпеливо топтались рядом, Арман снова занял пост у двери.

— Ну что? — спросила, стуча зубами, Клара.

— Ничего, — хмуро ответил журналист. — Совсем ничего! Все спокойно, окна темные, никакого движения. Еще один ложный след!

— Можно я посмотрю? — попросила Мади.

— Смотри, если хочешь, — ответил журналист. — Только по-быстрому, пока мы себе всё не отморозили.

Мади поднесла бинокль к глазам и стала ждать, когда луч маяка на несколько секунд осветит ферму. После десятой попытки она сдалась:

— Все будто вымерло.

— Спускаемся, — сказал журналист.

— Хорошо, — вздохнула Мади и вернула бинокль Дельпешу.

Они спустились уже ступенек на сто, когда Мади неуверенно спросила:

— На всякий случай… Цифры 80.11.00… Это никому ничего не говорит?

Еще четыре ступеньки.

Крик Армана взлетел по винтовой лестнице:

— Что? Что ты сейчас сказала?

Мади резко остановилась.

— На окне фермы. Там цифры. 80.11.00.

— 80! — еще громче заорал Арман. — На 11 часов! Это у нас с Коленом игра такая! Он там! Колен совершенно точно там, на этой ферме!

Воскресенье, 20 августа 2000, 03:21

Разрушенная ферма Люсьена Верже, остров Морнезе

Сначала я принял это за луч маяка, но он не двигался по кругу. Луч замер на ферме, залил комнату резким светом.

Валерино бросился к окну, попытался что-нибудь рассмотреть, но его ослепил мощный прожектор.

— Какого черта, что там происходит? — крикнул Максим Приер.

— Я не зна…

Валерино не успел договорить. В комнате загрохотал мужской голос:

— Валерино. Дюкурре. Выходите и сдавайтесь без сопротивления. Вы окружены.

Валерино локтем выбил стекло и, держась от окна сбоку, оглядел заросшее сорняками поле перед фермой. Обернулся к Тьерри и Приеру:

— Легавые! Больше десяти машин. Черт. Как они могли нас найти?

Он злобно посмотрел на меня.

Непонимающе.

Тьерри шагнул вперед. Не скрываясь, подошел к окну.

— Все кончено, Жан-Луи. Мы рискнули и проиграли. Не будем строить из себя ковбоев. Сдаемся!

Валерино бросился к люку, через который мы попали на ферму.

Из тоннеля доносились глухие удары: полиция пробивала завал, устроенный Валерино с сообщниками.

— Мы в ловушке! — истерично выкрикнул Приер. — Заперты как крысы! Вот и все, чего мы добились.

— Нет! — заорал Валерино. — У нас есть козырь! — Он повернулся ко мне, в глазах полыхало безумие, он уже не сдерживал себя. — Заложник! Они не станут стрелять в заложника.

Максим Приер в ужасе уставился на него:

— Все кончено, Жан-Луи. Куда ты пойдешь со своим заложником?

— До лодки меньше километра.

— И что потом? — спросил Приер. — Думаешь, у них лодок нет? И вертолетов?

Через разбитое окно снова загремел усиленный динамиком голос:

— Выходите без сопротивления. У вас нет никаких шансов. Все выходы под контролем. Сначала выпустите Колена Реми, потом выходите, положив руки на голову, без оружия.

— Все кончено, Жан-Луи, — повторил Максим Приер. — Хватит, поразвлекались десять лет благодаря твоим дурацким выдумкам. От диверсии в тоннеле до похищения малолетки. Ты сказал, что крови не будет. Помнишь, Жан-Луи? Крови не будет. Извини, но я сдаюсь. В конце концов… — Приер внезапно усмехнулся, — в конце концов, лично я никого не убивал. У меня даже оружия нет.

— Я тоже сдаюсь, — хмуро сказал Тьерри.

Брижит промолчала. Так и сидела, съежившись, рядом с камином.

Приер шагнул к двери, ведущей во двор.

— Стой! — крикнул Валерино и направил пистолет на сообщника. — Стой! Сдавайся легавым, если хочешь, а меня они не поимеют.

Теперь он снова целился в меня, знаком приказывая встать. Я подчинился. Он схватил мою правую руку и резко завел за спину. Он боли у меня ноги подкосились.

Он чуть ослабил хватку.

— Шагай. Открой дверь. Мы выходим.

Я буду его щитом! Если попытаюсь что-нибудь сделать, он без колебаний меня пристрелит.

А будут ли стрелять полицейские? Скорее всего, снайперы наготове, но пойдут ли они на риск?

Но лучше шальная пуля, чем бегство с психопатом.

Валерино в последний раз оглядел сообщников — ни один не сдвинулся с места. Похоже, никто не собирался следовать за ним.

— Открой дверь! — заорал он и снова выкрутил мне руку.

Свободной рукой я отодвинул щеколду. Толкнул. Дверь не открылась.

— Ногой, — приказал Валерино.

Я с силой пнул дверь, и она распахнулась. Валерино еще больше заломил мне правую руку, притиснул меня к себе.

В глаза ударил слепящий свет. Я отчетливо расслышал поспешный приказ:

— Не стрелять! Он вооружен. У него мальчик.

Валерино подтолкнул меня.

Чего они ждут?

Валерино заставлял меня медленно продвигаться вперед.

Да стреляйте же, какого черта!

И ничего. Тишина.

Внезапно я понял, что рука моя свободна.

Тишина стояла оглушающая.

Пальцы Валерино разжались, пистолет упал в мокрую траву. Его жилистое тело осело на землю.

Я повернулся.

Валерино лежал у моих ног.

В луже крови.

А передо мной стояла Брижит, растерянная и призрачная в этом режущем белом свете. В руке она сжимала старую ржавую косу, с лезвия текла кровь.