Дональд Рэй Поллок - Дьявол всегда здесь [litres]

Обойдя бревно с другой стороны, встал на колени на том самом месте, где когда-то молился бок о бок с отцом. Достал из джинсов «Люгер» и положил на бревно. Воздух был густым и мертвым от жары и влажности. Эрвин взглянул на Иисуса, висящего на кресте, и закрыл глаза. Попытался изо всех сил представить Бога, но мысли разбредались. Наконец сдался и обнаружил, что проще представить, как на него сверху смотрят родители. Казалось, словно вся жизнь, все его слова или дела подводили к этому моменту: остаться наконец наедине с призраками детства. Он начал молиться – впервые со смерти матери. «Скажи, что мне делать», – прошептал он несколько раз. Через пару минут с пригорка позади вдруг пахнуло ветром, и редкие кости, еще висящие на деревьях, застучали друг о друга, как китайские колокольчики.

Бодекер свернул на грунтовку, ведущую к дому, где жили Расселы, и его машину легонько затрясло в колеях. Он взвел револьвер и положил рядом на сиденье. Медленно подминал хлипкие деревца и высокие кусты мелколепестника, остановившись в пятидесяти метрах от места, где раньше стоял дом. Теперь среди стеблей джонсоновой травы виднелся только кирпичный фундамент. То немногое, что осталось от сарая, было в сорока метрах слева. Может, купить этот участок, когда закончится весь дурдом, подумал он. Построить новый дом, посадить сад. А гребаным шерифом пускай себе будет Мэтьюс. Флоренс это понравится. Вечно она волнуется, жена-то. Он достал из-под сиденья пинту, сделал глоток. Надо будет что-нибудь придумать с Татером, но это уже ерунда.

С другой стороны, мальчишка Расселов – самое то, чтобы выиграть на следующих выборах. У человека, который убил священника за то, что тот потрахивал девок, явно не все дома, что бы там ни затирал этот сельский коп из Западной Виргинии. Будет легко выставить пиздюка хладнокровным маньяком; ну а народ всегда голосует за героя. Он сделал еще глоток и засунул под сиденье. «Об этом подумаем потом», – произнес Бодекер вслух. Прямо сейчас у него на руках была работа. Даже если он не будет опять баллотироваться, Ли не мог вынести мысли, что все узнают правду о Сэнди. Он и сам не мог словами описать, что она вытворяла на некоторых снимках.

Выйдя из машины, он убрал револьвер в кобуру и взял с заднего сиденья дробовик. Шляпу бросил на переднее. В животе урчало от похмелья, и чувствовал он себя как говно. Щелкнул предохранителем на дробовике и медленно тронулся по подъездной дорожке. Несколько раз останавливался и прислушивался, потом шел дальше. Было тихо, только чирикала пара птиц. У сарая постоял в теньке, оглядел лес за остатками дома. Облизал губы и пожалел, что не прихватил еще выпить. Над головой пролетела оса, он сбил ее ладонью и раздавил каблуком. Через несколько минут двинулся через поле, держась деревьев. Шагал по засохшему молочаю, крапиве и лопухам. Пытался восстановить в памяти, далеко ли пришлось идти за мальчишкой в ту ночь, когда они нашли тропинку к месту, где истек кровью его отец. Оглянулся на сарай, но вспомнить не удалось. Надо было взять с собой Хаузера, подумал он. Этот засранец – любитель поохотиться.

Он уже начал думать, что пропустил нужную тропинку, когда вышел на примятые сорняки. Сердце забилось чуть быстрее, и шериф отер с глаз выступивший пот. Нагнувшись, всмотрелся в чащу через бурьян и подлесок, различил очертания старой оленьей тропы всего в нескольких метрах. Оглянулся через плечо и увидел, как над полем с карканьем низко пронеслись три черных ворона. Нырнул под колючки ежевики, прошел несколько шагов – и вышел на тропу. Сделав глубокий вдох, начал медленно спускаться по склону с дробовиком наготове. Почувствовал, как внутри все дрожит одновременно от страха и возбуждения – так же было, когда он прикончил тех двух мужиков для Татера. В этот раз, надеялся Ли, все будет так же просто.

Ветер стих, и кости перестали позвякивать. Теперь Эрвин слышал другие звуки – тихие, будничные, поднимались они из ущелья: стук дверной ширмы, вопли детишек, гул газонокосилки. Потом всего на миг цикады прекратили свой пронзительный стрекот, и он открыл глаза. Слегка повернув голову, как будто услышал позади слабый шум – хрустнул сухой лист или, может, тихонько треснула ветка под ногой. Но не факт. Когда цикады снова заголосили, он схватил пистолет с бревна. Пригнувшись, обошел заросли шиповника слева от бывшей полянки и начал подниматься по пригорку. Прошел девять-десять метров и внезапно вспомнил, что спортивная сумка осталась лежать у молельного бревна. Но к этому времени уже было слишком поздно.

– Эрвин Рассел? – услышал он громкий голос. Нырнул за ствол гикори и медленно выпрямился. Задержав дыхание, выглянул из-за ствола и увидел Бодекера с дробовиком в руках. Сперва были видны только пола коричневой рубашки и ботинки. Потом законник сделал еще несколько шагов, и парень смог разглядеть почти все его красное лицо.

– Эрвин? Это шериф Бодекер, сынок! – крикнул шериф. – Я ничего плохого тебе не сделаю, обещаю. Мне просто надо задать пару вопросов. – Эрвин смотрел, как тот сплюнул и отер глаза от пота. Бодекер сдвинулся еще на несколько метров, и из своего укрытия через поляну пролетел дикий гусь, бешено колотя крыльями. Вздернув дробовик, Бодекер выстрелил, потом быстро дослал в камору новый патрон. – Блин, парень, ты уж прости, – окликнул он. – Гребаная птица напугала. Выходи, и поговорим. – Крадучись, он остановился на краю кустистой полянки. Увидел спортивную сумку на земле, Иисуса в рамке на кресте. Может, этот сукин сын в натуре поехавший, подумал он. В тенистом полумраке леса можно было рассмотреть несколько костей, висящих на проволоке.

– Я так и думал, что ты придешь сюда. Помнишь ночь, когда ты меня сюда привел? Что только твой батя тогда натворил – ужас просто!

Эрвин сдвинул предохранитель на «Люгере» и поднял сухую деревяшку у ног. Швырнул вверх через просвет в ветках. Когда она отскочила от дерева за молельным бревном, Бодекер быстро выстрелил два раза подряд. Зарядил еще патрон. В воздухе парила труха от листьев и коры.

– Твою мать, парень, не шали! – заорал он. Завертелся, бешено глядя по сторонам, потом передвинулся ближе к бревну.

Эрвин бесшумно вышел на тропинку за его спиной.

– Положите лучше пушку, шериф, – сказал парень. – Вы у меня сейчас на прицеле.

Бодекер застыл на полушаге, потом медленно опустил ногу. Глянув на открытую спортивную сумку, он увидел на джинсах утренний номер «Мид газетт». С первой страницы на него уставилось его собственное лицо. Судя по голосу, парень был прямо сзади, метрах в пяти. В ружье оставалось два патрона. Против пистолета шансы неплохие.

– Сынок, ты же знаешь, я не могу. Черт, да ведь это первое, чему учат в органах! Никогда не отдавай оружие.