Ашвин Сангхи - Ключ Кришны

Взяв пластину с пенопластового ложа и перевернув ее, Шайни увидел на другой стороне надпись на санскрите. Было очевидно, что надпись выгравирована гораздо позже времени создания самой пластины. Значит, действительно, это написал раджа Ман Сингх. Сама же пластина без сомнения изготовлена в глубокой древности, во времена существования цивилизации Сарасвати.

— Что там написано? — спросила Радхика.

Шайни приступил к переводу. Он выписал все предложения в блокнот и стал внимательно разбирать каждое слово. В итоге у него получилось следующее:

— Есть идеи, что это все может значить? — поинтересовалась Радхика.

Шайни продолжал сравнивать свой перевод с санскритским текстом.

— Поразительно, здесь говорится про число 894! И Варшней специально выбрал сейф под этим же номером, — проговорил он стрепетом.

Радхика машинально взглянула на дверцу сейфа.

— Это число что-нибудь символизирует?

— Честно сказать — не знаю, — ответил Шайни. — Начало текста вроде как говорит о том, что наши поиски на горе Кайлас и в храме Сомнатх были бесполезными. Мы ничего там не нашли.

— Но на какое-то место эта надпись все-таки указывает?

— Мне на ум приходит только одно место, — сказал Шайни, припоминая слова Варшнея в ту их роковую встречу в Калибангане.

«Плита для крепления печатей в итоге оказалась в руках жившего в шестнадцатом веке раджи Ман Сингха, большого почитателя Кришны. Он выгравировал на пластине санскритскую надпись и установил ее в храме Кришны, построенный им же во Вриндаване».

— Что это за место?

— Это храм Радхи-Говинды, построенный раджой Ман Сингхом во Вриндаване, — сказал Шайни. — Это было здание с семью ярусами, пока Великий Могол Аурангзеб не разрушил его, оставив только три этажа.

— Никому не двигаться!

Когда Пандавы вернулись в свой лагерь, я попросил Арджуну первым спуститься с колесницы, хотя по обычаю сначала спускался колесничий, затем сам воин. Раздраженный нарушением обычая, Арждуна, тем не менее, исполнил мою просьбу. Я спустился сразу вслед за ним, после чего колесница превратилась в огненный шар. Потрясенный Арджуна спросил, что произошло. Я объяснил ему — и Дрона, и Карна пытались сокрушить нашу колесницу божественным оружием, я же постарался отложить губительное воздействие. Аржуна смутился, теперь он осознал, что главной причиной, по которой он избег неминуемой смерти во многих, казалось бы, безнадёжных ситуациях, было божественное происхождение его возницы.

В административном помещении хранилища сидел заместитель директора Центрального бюро расследований Сунил Гарг и внимательно смотрел на монитор. Рядом с ним сидел менеджер Раджендра Равал. Оба они сидели неподвижно и беззвучно, так как были связаны по рукам и ногам, а их рты заклеены скотчем. Позади них стояла Прия, державшая револьвер, некоторое время назад принадлежавший еще Гаргу.

Одетый в дорогую повседневную одежду Таарак выгодно отличался от образа наемного водителя, которому он следовал последнее время. Шайни тихо сказал ему:

— Здесь нет ничего, за что стоило бы отдать жизнь. Скажи, что тебе надо. Мы не будем ни в чем тебе препятствовать.

Голос Шайни как будто бы успокоил Таарака:

— Эта пластина — все, что мне надо, — так же тихо ответил он. — Отдай ее мне, и никто не пострадает.

Шайни медленно протянул платину Таараку, который острожное взял ее свободной рукой. Все это со стороны напоминало замедленное кино.

Пока Таарак, не сводя глаз с Радхики и Шайни, прятал пластину в свою поясную сумочку, в зале хранилища появился еще один человек. Это была Прия.

— Как я рада вас снова увидеть, — язвительно сказал она, направляя револьвер на инспектора Сингх.

Таарак держал на прицеле Шайни.

— Будьте так любезны, встаньте лицом к стене, — с нарочитой любезностью приказала Прия.

Спорить Шайни и Радзика были не в состоянии, поэтому послушно выполнили указание. Таарак быстро приблизился к ним и обыскал. Не обнаружив у них никакого оружия, он принялся связывать им руки. Последним штрихом был скотч, залепивший обоим пленникам рты.

— Можете повернуться, — разрешила Прия. — Благодарю за вс, что вы сделали для наших поисков. Я бы охотно пообщалась с вами, но время поджимает. Мне не терпится найти камень Сьямантака. О, профессор, вы навсегда останетесь в моем сердце! Вот почему я не доверю моему Тааараку проделать все с вами в одиночку. Бог видит, я не могу поставить вас на одну доску с остальными!

Посмотрев на Радхику, Прия продолжила свою речь:

— Заранее приношу свои извинения, инспектор! Мне довелось слышать печальную историю вашего супруга. Догадываюсь, чего вам стоило смотреть на то, как он умирает. Я полагаю, что после всего совместно пережитого с господином Шайни, например, в пещере Саптариши, вы стали неравнодушны к нему. Поэтому, с огромным сожалением извещаю — я заставлю вас сидеть здесь и наблюдать, как он отдает богу душу.

Ужас обуял Радхику, когда она увидела сверкающий скальпель, извлеченный из сумки Таараком.

Ашваттхаман, Крипа и Критаварман стояли над бьющимся в агонии Дурьйодханой. Ярость наполняла сердце Ашваттхамана от такого вопиющего нарушения всех правил честного поединка. В гневе он Дал клятву убить всех Пандавов и их оставшихся в живых после боя сторонников. Крипа и Критаварман не были согласны с его жестоким планом, но, тем не менее, Ашваттхаман проник глубокой ночью в лагерь Пандавов. Увидев пятерых спящих сыновей Драупади и ошибочно приняв их за братьев Пандавов, он безжалостно убил их. Перебив еще множество проснувшихся воинов, Ашваттхаман поджег лагерь и устремился обратно к умирающему Дурьйодхане. Он хотел порадовать царственного Друга известием о смерти его врагов и потрясал отрубленной головой, как он Думал Бхимы. Дурьйодхана открыл глаза и понял, что перед ним голова одного из сыновей Драупади.

— Что же ты наделал, Ашваттхаман! — возопил Дурьйодхана, после чего испустил Дух.

Гробовую тишину помещения нарушали лишь звуки, которые издавала Радхика, пытающаяся освободиться от пут. Перед ней сидел, прислонившись спиной к стене, Шайни, связанный, с заклеенным скотчем ртом. Лоб его украшал штамп с пятым символом Вишну. Змеем Шеша.