Светозар Чернов - Новый цирк, или Динамит из Нью-Йорка

— Это что за троица? Стюардессы, которые приводили вас в чувство? Ну чисто ведьмы из «Макбета!».

У Молли Дуайер действительно был талант, хотя она не всегда могла совладать с собой. Среди рисунков было два совершенно чудесных наброска подходившего тендера с пассажирами и почтой, сделанные в Куинстауне, и в то же время очень злой и потому неудачный рисунок, изображавший Алису Мур во время потопа в неприличном виде. Рядом был изображен Крапперс, похотливо пялившийся на нее с высунутым от вожделения языком. Еще одна картинка была сделана за завтраком. Горизонтальная черта поперек листа обозначала стол. Сверху от черты были изображены Мактарк и сам поляк. Двух отсутствовавших на завтраке — Барбура и Крапперса, — мисс Дуайер представила в виде бокала в младенческом чепчике и пустой бутылки с траурной лентой на горлышке. А под столом мисс Дуайер дала простор своей фантазии. Больше всех досталось Мактарку. Под длинными закругленными полами визитки у шотландца был нарисован короткий клетчатый килт, из-под которого торчали волосатые босые ноги в одних гетрах — точно такие же, как у его племянницы на предыдущем рисунке.

— Неужели я действительно такой надутый индюк? — улыбнулся Фаберовский.

— У меня просто плохо получилось.

— Отчего же! Замечательно получилось! Подарите этот рисунок мне, если не жалко.

— Я попозже надпишу его и подарю, — согласилась американка.

Еще один рисунок в папке изображал утреннюю дамскую очередь в ванную. Казалось, рисунок был сделан желчью, а не карандашом. На заднем плане был изображен Фаберовский, испуганно скрывающийся в цирюльне.

— А у вас еще есть рисунки? — спросил поляк, возвращая папку.

— Мне так стыдно, мистер Фаберовский, что я этим занимаюсь.

— Вы что, серьезно так считаете? Весь Лондон полон дам, воображающих о себе, что они художницы, которые тоннами изводят слоновую бумагу, краски, карандаши и китайскую тушь, не имея таланта ни на грош, а общество рукоплещет им.

— У меня с собой есть только несколько женевских набросков в новом альбоме, который я взяла с собой рисовать в дороге. А все свои рисунки и картины я оставила в Женеве у квартирной хозяйки.

— Вы рассчитываете вернуться туда?

— Мне бы хотелось, — сказала она, вытаскивая из чемодана альбом. — Мне в Старом Свете понравилось гораздо больше, чем у нас в Нью-Йорке.

— У вас там родственники?

— Нет.

— А в Нью-Йорке?

— Мой отец, известный скотопромышленник, утонул два года назад на озере Мичиган, а мать умерла еще раньше. Вот, смотрите.

Она подала поляку альбом. В альбоме было десяток острых и ироничных зарисовок женевских типов: торговка с ослом, собирающая с мостовой раскатившиеся с тележки сыры, кочегар с паровика, парочка зобатых кретинов и молодой мужчина в котелке под ручку с барышней, который стоял, открыв рот, и смотрел на фонтан.

Фаберовский разлил по бокалам остатки шампанского.

— Еще бокальчик и мне надо идти. Скоро будет гонг на обед.

— Ну, что, добилась ли мисс Дуайер желаемого? — высунулась из дверей своей каюты Алиса Мур, когда Фаберовский возвращался к себе по коридору.

Он не стал ничего отвечать.

Алиса расхохоталась. Было слышно, как дальше, в каюте у Молли Дуайер, с треском захлопнулась дверь.

— Поздравляю, мисс Мур, — сказал Фаберовский, вручая пустой бокал стюарду, возвращавшемуся в буфетную из салона с пустым подносом. — Кажется, на оставшиеся до Нью-Йорка дни вы приобрели себе смертельного врага. Берегитесь.

— Да, похоже, в лице мисс Дуайер я действительно приобрела врага. Но если что, я могу рассчитывать на вашу дружескую поддержку?

— Да плюнь ты на нее, Элли, — подал голос из своей каюты Мактарк. — Твоя Дуайер не страшнее злой нортумберлендской козы.

Гонг к обеду вызвал всеобщее оживление. Перенервничавшие пассажиры устремились за столы. На них уже не было хрусталя, а под скатерть была положена деревянная решетка, чтобы тарелки не ездили при качке. Народу было еще меньше, чем за завтраком.

Океан уже подул в свою раковину, призывая несчастных страдальцев к тазикам, подвешенным в каютах.

Но на капитанском конце стола все еще держались, да еще на этот раз во главе стола сидел сам капитан.

— Леди и джентльмены, — провозгласил он, когда все расселись. — Я рад приветствовать вас на борту «Адриатика» от имени компании «Уайт Стар», офицеров и экипажа, и от своего лично. Меня зовут Генри Парселл, я буду командовать этим пароходом до самого прибытия в Нью-Йорк. Не буду вас обнадеживать зря. В это зимнее время погода в Северной Атлантике всегда плохая, скорее всего нас ждут сильные шторма и западные встречные ветры. По инструкции от нашей компании, которую вы можете прочитать в фойе перед лестницей, я должен провести с вами спасательные учения сразу по оставлении порта, и потом, через неделю, еще одни. Однако, сегодняшнее происшествие вполне можно считать учением.

— Капитан, а правда ли, что сегодня затопило весь трюм, и даже из трубы выступила вода? — спросила миссис Стиринг.

— Ну что вы, мадам, воды было совсем немного, — успокоил бухгалтершу Парселл. — И ее мгновенно удалили за борт при помощи паровых помп.

— Говорят, опасней, когда в океане идет дождь, ведь он может налить через трубу полный корабль воды, — сказала, пряча улыбку, Алиса Мур.

— Правда?! — ужаснулась Стиринг.

— Компания «Уайт Стар» даже издала специальное распоряжение, чтобы через трубу постоянно пускать дым, который испаряет воду в атмосфере и тем самым устраняет эту страшную опасность, — подхватил почин племянницы Мактарка Фаберовский, запуская вилку в почки-соте.

— Я этого не говорил, — улыбнулся капитан Парселл в ответ на вопросительный взгляд бухгалтерши.

— А вам когда-нибудь приходилось тонуть? — спросила его Молли Дуайер, бросив мимолетный взгляд на поляка. — Это должно быть невероятно страшно!

— Вы не поверите, мисс, но вот уже почти сорок лет я хожу в море и ни разу не утонул. Правда, один раз был недалек от этого. Мы обогнули Норд-Кап и входили в горловину Белого моря, когда нас затерло льдами. Мне пришлось пробивался к Архангельску через Лапландию в собачьей упряжке, ночуя в снежных хижинах, и я до сих пор помню, как голодные волки выли вокруг моей ледяной кровати. Но на борту «Адриатика» вам не следует ничего опасаться.

— Сегодня все джентльмены как один явились в спасательных жилетах, — заметила Алиса Мур.

— Ты права, Элли, — сказал Мактарк. — Дамы оказались менее осмотрительными.

— Зато теперь вы знаете, как правильно надевать спасательные жилеты, — Парселл посмотрел на покрасневшего как рак мистера Стиринга, — и к чему могут привести неразумные поступки. А также, я надеюсь, усвоили, что в любой ситуации надо соблюдать правила и исполнять указания офицеров.