Снорри Кристьянссон - Род [litres]

Вот.

Кровать Руны.

Встав на колени, Хельга трясущимися пальцами нашарила рунный камень. Она нащупывала очертания руны кончиками пальцев и чувствовала запах дыхания спящей женщины дюймах в пяти от себя. Она вытащила нож и…

– Мама? – голосок, приглушенный туманом сна.

Хельга затаила дыхание и попыталась слиться с полом. Тело рядом с ней зашевелилось с бессознательной медлительностью. Послышалась невнятная, будто пропетая фраза.

«Эйнар вот-вот вернется. И застанет меня лежащей у постели жены Аслака, с ножом в руках. Кто-нибудь может проснуться, как я это объясню? Я здесь единственная не родная им по крови или браку».

В мыслях она уже видела, как кричит на нее Агла, как Хильдигуннюр плюет ей в лицо, а Уннтор, ее приемный отец, с печальным видом заносит топор над ее шеей.

«Люди дышат иначе, когда спят».

Мысль мелькнула у нее за мгновение до того, как Хельга осознала, что размеренное дыхание – единственный звук, который доносился с кровати прямо над ней.

Она как можно быстрее провела сверху вниз еле заметную линию не длиннее большого пальца, потом другую, наклонную, слева направо через центр первой. Руна Наут. «Желания, стремления и заботы. Будет выглядеть как царапина. Просто царапина! Некогда думать. Шевелись!» Заставляя себя двигаться медленно и осторожно, она поднялась на ноги и прошла через комнату мучительным неспешным шагом, не забыв положить нож туда, где его нашла.

Она успела сесть на стул Эйнара и сделать три вдоха, прежде чем дверь снова открылась и он проскользнул внутрь, двигаясь легко и неслышно.

– Шевелился кто-нибудь? – прошептал он.

– Нет, ничего не было, – сказала Хельга. Она была рада, что Эйнар не видит ее лица. В носу еще стоял запах теплых тел, сна и дыхания Руны. – Совсем ничего.

Хельга моргнула.

– Поднимайся, девочка, – повторила Хильдигуннюр, – весь день проспишь!

Хельга снова моргнула. В доме было лишь чуточку светлее, чем ночью, но Хилдигуннюр стояла возле ее кровати уже полностью одетая.

– У нас есть работа.

Она знала, что спорить бессмысленно. «Сейчас встану», – сказала она мысленно и услышала, как ее рот издал что-то вроде «шшссс всссну». Вскоре она ощутила жесткую утоптанную землю под ногами. Вокруг них все еще спали родичи. «Как волки в логове». Мысль мелькнула и исчезла.

– Пошевеливайся.

– Куда мы идем?

– В новую овчарню. Надо убедиться, что мы готовы к зиме.

– Но я уже…

Под взглядом Хильдигуннюр Хельга замолчала на полуслове. Она начала бормотать извинения, но решила, что промолчать будет умнее.

Воздух снаружи был свежим и холодил ее кожу. Знакомая песня реки успокоила Хельгу, пока она споро поднималась на холм следом за матерью, прочь от Речного. Когда их окружил лес, она почувствовала, что постепенно просыпается. «Кто это сделал?» Вопрос не исчезал, уродливая приземистая тварь, нагло ухмыляющаяся крыса посреди дороги. Запах сосен щекотал ей ноздри, и она почти ощущала вкус сырого утреннего воздуха. Солнце еще не скоро должно было выползти из-за горизонта, щеку обдавал освежающе холодный ветерок.

«И все-таки кто?»

Ее голова полнилась лицами, кричавшими друг на друга людьми, выхваченными из памяти обрывками фраз. Вспышка раздражения разбудила ее мозг. «Здесь надо прибраться». Хельга вообразила себе захламленную кладовую с разбросанными по полу вещами и пустыми полками на стенах. Она быстро сделала на полках зарубки – одна для Гиты, две для Йорунн и три… для Аслака. «Просто так», – сказала она себе. «Без всяких там причин». Она нагнулась и подобрала с пола платье. Прекрасное, сшитое мастером, стоившее, наверное, целое состояние. Аккуратно сложила его и отнесла на полку Гиты. Хочет поехать ко двору, но не может. Властный, деспотичный отец. «Передается ли жестокость по наследству?» Она представила лицо Уннтора, искаженное яростью, и вздрогнула. Добавим к этому то, что мог натворить Карл, пока участвовал в набегах… Она вспомнила, какое лицо было у Гиты, когда та сбежала из дома от насмешек отца и дяди, как жажда убийства горела в ее глазах.

Потом Хельга посмотрела на пол своей воображаемой кладовой. У ее ног лежала бурая тряпка, испещренная красными точками. Она потрогала грубую ткань пальцем, потом поднесла его к носу. Кровь: пятна крови, одни побольше, другие поменьше. Она свернула тряпку и аккуратно положила на полку Йорунн. Старший брат: законченный ублюдок. Оскорбляет ее, дерется с ее мужем, бьет ее локтем в лицо. Каково это? Достаточно, чтобы задеть его парочкой точно направленных оскорблений – может, даже навалить братцу в кашу гнилых ягод, чтобы у него живот скрутило, но чтобы убить ? Хельге вспомнилась улыбка Йорунн, ожидавшей братьев у финишной черты. Карл опережал ее в гонке за наследством, а Йорунн Уннторсдоттир не любила проигрывать.

Позади нее скрипнула дверь кладовой, и сердце Хельги забилось быстрее. Она чуяла его запах, ощущала жар его тела у себя за спиной. «А как насчет меня? – шепнул ей в ухо Аслак. – Найдется мне место на полке? »

« Да , – прошептала она. – Ты странно ведешь себя с женой. Что-то случилось, и ты изменился ».

Воображаемый брат неспешно прошел мимо нее, обернулся и прислонился к полке. « Правда? »

Свет вокруг него искажался, наполовину укрывая лицо тенью и делая резче изящные черты его лица. Удивительно, как она не замечала раньше: под прекрасной кожей младшего брата скрывалась любопытная смесь материнской резкости и отцовского гнева. Глаз Хельги дернулся, она чихнула, и прилива смущения было достаточно, чтобы разрушить чары. Кладовая исчезла, а вместе с ней и воображаемый Аслак. Утоптанная земля под ногами, однако, осталась…

«Овчарня». Она была в новой овчарне.

– …И еще надо переворошить свежее сено, чтобы хорошенько просохло, – закончила Хильдигуннюр. Обернувшись, она критически осмотрела Хельгу и прищурила глаза: – Что я сейчас сказала?

– Сено, – ответила Хельга как можно увереннее. – Надо его переворошить.

Для пущей убедительности она важно кивнула в знак согласия.

Но Хильдигуннюр не проведешь.

– А до того как ворошить сено, что надо сделать, милая доченька? – Она усмехнулась, словно волчица.

– Ммм… – слова отказались приходить ей на помощь.

– Да ты в облаках витала, – сказала Хильдигуннюр. – О чем задумалась?

– Не знаю, – сказала Хельга и сама удивилась, как быстро соврала. – О том… что с Карлом случилось, наверное.

Небольшая пауза.

– Тебе можно бояться, – мягко сказала Хильдигуннюр. – Только потому, что я старая ведьма, а из Йорунн братья давно уже выбили весь страх, ты не должна прятать свой. На самом деле это значит, что ты умная. Хотя ты и так это знаешь, конечно.