Снорри Кристьянссон - Род [litres]

Бьёрн повернулся и гневно уставился на жену.

– Пусть идет к себе в угол, – сказал он.

– Ему надо есть, а то…

– Он не будет есть, – сказал Бьёрн устало. – И никто не хочет на это смотреть. Он жрет как свинья.

Хельга взглянула на Вёлунда, но тот, казалось, не заметил отцовского оскорбления. Тири передумала возражать и отправила сына играть. Он покосолапил к своему месту, встал на колени и засунул голову под кровать. Хельга заметила, как Бьёрн смотрел ему вслед с усталым, измученным видом.

– По пути сюда мы слышали разные разговоры, – начал Сигмар.

В ответ на это Йорунн поджала губы:

– Сигмар, не надо.

– Почему? Мы должны им рассказать.

– Что рассказать? – прорычал Уннтор. Встревоженные угрозой в голосе деда, Браги и Сигрун со всей прытью своих шестилетних ножек спрыгнули с коленей матери и бросились прочь, подальше от стола.

– Мы слышали, что Карл залез в долги, – выдавила сквозь стиснутые зубы Йорунн. – Основательно. Вполне достаточно, чтобы за ним кого-нибудь отправили. – Она покосилась на Уннтора. – Кого-нибудь опытного.

– Хороший кусок мяса, брошенный собакам, отвлек бы их от запаха, – добавил Сигмар.

– И почему вы не сказали нам утром?

Йорунн посмотрела на отца и тихо сказала:

– Потому что тогда бы вы подумали, что это мы виноваты. Если те, кому он задолжал, на самом деле отправили кого-то, кто крадется в ночи, мы все равно бы его не поймали.

Уннтор нахмурился, но промолчал.

– И насколько надежны эти сведения? – спросила Хильдигуннюр.

– О, в высшей степени, – ответил Сигмар. – Мы покупаем и продаем. Люди из кожи вон лезут, рассказывая нам правду, чтобы мы возвращались снова и снова.

Уннтор посмотрел на него, потом на всех остальных, сидевших за столом. Подумав, он медленно произнес:

– Думаю, это возможно. Было…

Послышался звонкий шлепок, вскрик боли, потом яростный вопль и тонкий голосок, кричащий: «Ма-а-а-а-а-ама!»

Все головы разом повернулись к Браги, который всхлипывал, лежа на полу, и его сестре, бежавшей к Руне. Стоявший над упавшим мальчиком Вёлунд сжимал что-то в кулаке. Вместо слов из его глотки вырывался громкий гул, похожий на треск расколотого дуба.

Тири немедленно вскочила и кинулась к нему.

– Вёлунд!.. Ты что делаешь?

Мальчик повернулся и увидел подбегающую мать; мясистая рука выстрелила вперед, и он оттолкнул Тири так, что ее развернуло. Бьёрн с криком поднялся и бросился на сына, но когда он схватил Вёлунда за руку, тот принялся вырываться, снова и снова крича во все горло:

– Мое! Мое!

– Я только хотел посмотреть, – рыдал Браги, цепляясь за подол матери. – А он злюка ! Он меня стукнул !

– Я знаю, сладенький, – сказала Руна, утешая малыша. – Мы потом про это поговорим, ладно?

– Выведи его! Сейчас же! – крикнула Хильдигуннюр, перекрывая шум, и Бьёрн злобно зыркнул на нее.

Мальчишка заходился в истерике, орал и бился в отцовских руках, пока Бьёрн, раздраженно кряхтя, не заехал ему локтем в грудь, заставив Вёлунда согнуться, задыхаясь от боли.

В его руке блеснуло что-то серебряное.

– УБИЙЦА! – кричала Агла так же громко, как Вёлунд, но куда пронзительнее.

Когда Хельга обернулась к ней, то сразу и не узнала: лицо ее было багровым от злости, с раздутыми ноздрями и выпученными глазами. Она казалась существом из Тролльхейма. Костлявый палец, выставленный вперед, насколько это было возможно, указывал на Вёлунда, схваченного отцом.

– УБИЙЦА! – снова проскрежетала она, и Гита, прищурив глаза, поднялась с места.

С руки мальчика свисал амулет Карла – серебряный молот Тора.

– Отдай! – сказала Гита, устремившись к нему.

– МОЕ! – снова проревел Вёлунд и отдернул руку. Гита нырнула за болтающимся талисманом, но достался ей только удар коленом в живот.

Бьёрн рывком сбил Вёлунда с ног и стал отходить назад, волоча завывающего, колотящегося мальчишку к двери.

– Мое! – отчаянно выкрикнул тот. – Мое!

Бьёрн локтем распахнул дверь и вытащил сына наружу. Как только дверь закрылась, Агла накинулась на Тири.

– ТЫ! – прокричала она. – Ты должна нам виру за твоего полудурка-сына! Он убил моего мужа!

– Заткнись, ты, морда кобылья! – выплюнула Тири, не дрогнув даже перед лицом разгневанной Аглы. – Ты понятия не имеешь, что несешь! Вёлунд никого не убивал – он и нож-то держать не умеет!

– Это он! Это он! – визжала Гита так же яростно, как ее мать.

Хельга наблюдала, как за столом разворачивается другой разговор, бессловесный, но напряженный. Руна по-прежнему не отрывала глаз от Йорунн, упрашивая ее, требуя чего-то – внимания? Но тщетно.

– Хильдигуннюр! – взмолилась Агла. – Ты видела мальчишку – он полон злобы! Он опасен !

Ее лицо вытянулось и исказилось от боли.

– Мы никого не признаем виновным под моей крышей, пока не будем в этом уверены. – Голос Хильдигуннюр мог бы заморозить озеро. – Я не видела ножа. Я не видела крови. Мальчик мог подобрать амулет с пола. И спроси себя – мог ли он задумать убийство? Может, его мать права и он безобиден? – Она взглянула на Тири и кивнула головой в сторону двери, словно приказывая: иди к своей семье .

Перед глазами Хельги промелькнуло воспоминание: Вёлунд с топором в руках, так похожий на отца.

«Я расколол бы твою головенку».

Не может причинить вреда? Бьёрн с трудом одолел дикую силу своего сына. Не хочет, да – но не может ?

Агла села на место, но все еще выглядела как готовая к прыжку волчица. Чуть помолчав, она сказала:

– Откуда ты знаешь , Тири? Откуда ты знаешь ?

Тири остановилась на полпути к двери. Обернулась и посмотрела прямо на Аглу.

– Я его мать, – сказала она. – С ним нелегко, и он не идеален, но он мой сын. – Она не повышала голоса, но слова ее звучали веско: – Мой муж сказал мне, что это, – она указала на притихших гостей за столом, потом взметнула руку к потолочным балкам, – семья, и что семья – это самое важное.

Похоже, она хотела добавить что-то еще, но переборола себя.

Когда Тири вновь повернулась к двери, та открылась и вошли Бьёрн с Вёлундом.

Агла открыла рот, но пронзительный взгляд Хильдигуннюр утихомирил ее.

– Он успокоился, – сказал Бьёрн. – И я знаю, о чем ты думаешь, Агла. Ты думаешь, что это он сделал. Но я могу тебе поклясться, – он посмотрел прямо на нее, – что мой сын не убийца. Наверное, он просто подобрал амулет.

– С чего ты взял? – резко спросила Гита.

Голос Бьёрна не изменился, не стал громче. Он, подумалось Хельге, звучал устало и печально.

– С того, что порезы были ровными, в нужных местах. Это сделал кто-то, кто знает, как обращаться с ножом. – Он потер свою левую руку и поморщился, а потом продолжил терпеливым, успокаивающим тоном: – А мой сын сильный, это правда, но если бы это сделал он, то Карла мы бы просто не узнали. Он едва понимает, за какой конец ножа браться, да и то каждый раз подсказывать приходится.