Снорри Кристьянссон - Род [litres]

– Ну… Они дрались. Она с Руной – заикаясь, сказала Агла.

– Почему?

– Мы не знаем, – сказала Агла.

Руна поднялась с кровати и нерешительно подошла к ним:

– Это я виновата.

– Да? – Голосом Хильдигуннюр можно было прорезать камень.

– Да, она задала мне вопрос, а я наговорила того, что не стоило говорить.

Старая женщина осмотрела жену Аслака.

– Вряд ли это было что-то очень страшное, – сказала она.

– Откуда ты знаешь? – спросила Агла.

– Ну, – сказала Хильдигуннюр, – она же до сих пор жива, правда?

И она снова повернулась к Йорунн, поглаживая ее волосы и тихо шепча. Хельга наблюдала издали. Она бы подошла помочь, но почему-то это казалось неправильным. «Они похожи, – подумала она. – Они все похожи, а я другая».

Чуть погодя Хильдигуннюр усадила Йорунн на лавку и собрала семью вокруг себя. Лицо Руны слегка порозовело, ее окружали дети и Аслак. Хельге казалось, что они стали ближе, чем раньше, что немножко ее задевало, но, с другой стороны, приносило облегчение. После вспышки в Аслаке стало меньше жестокости, которую она заметила, меньше опасности, которую она почуяла, – и это было хорошо, потому что, судя по лицу ее отца, опасности на Речном хуторе и так хватало.

– Это был он. Я найду его и сверну ему шею, – сказал Уннтор. – Как цыпленку.

В голосе его слышалось спокойствие, от которого мороз бежал по коже.

– Ты этого не сделаешь, – сказал Бьёрн. – Мы пойдем за ним, и поймаем его, и свяжем, а потом соберем совет и все обсудим. – Он помолчал. – А потом делай с его шеей что захочешь.

– Зачем ждать? – спросил Уннтор.

– Помолчи и послушай сына, здоровый ты бычара, – сказала Хильдигуннюр. – В кои-то веки он что-то умное сказал. Йорунн, поговори с нами. Расскажи о нем.

– Он был… добр ко мне, сперва, – начала Йорунн. – После… ну, вы знаете.

Кивки за столом.

«Что? Что они знают?»

– Карл сказал, что плавал с ним однажды, давно. Не скажу, что он притащил его ко мне связанным, но… – она улыбнулась, вспоминая. – Это был незабываемый поход на ярмарку.

Лишь сейчас Хельга заметила, что Эйнар неслышно отошел в тень, к боковой двери. «О чем бы она ни вспоминала, он этого слышать не хочет». Ее сердце болело за молодого человека, которого она считала братом. «Больше, чем вот этих, по крайней мере».

– Он был просто… не похож на мальчишек с хутора, – продолжила Йорунн. – Быстроногий. И языком умел пользоваться.

– Готова поспорить, – пробормотала Хильдигуннюр, и Гита подавилась возмущенным фырканьем.

Йорунн не обратила на это внимания.

– Но ему нужно было срочно ехать на восток – и я отправилась с ним.

– И разбила матери сердце, – сказал Уннтор.

– Ничего она не разбивала, – сказала Хильдигуннюр. – То, что за ней не ухаживали по традиции…

– …с костью наперевес… – добавил Аслак, и Уннтор усмехнулся вопреки ярости.

– …не значит, что она не должна была сделать то, что нужно, – закончила Хильдигуннюр. – Иначе это была бы не моя дочь.

Она протянула руку, ласково сжала плечо Йорунн, и на мгновение они обе стали на пятнадцать лет моложе.

Хельга почувствовала еще один укол в груди.

– Мы приехали к нему. Его отец болел – он умер вскоре после нашего прибытия. Он оставил Сигмару ветхий дом и пустой хутор, но там была телега, пара старых лошадей и куча мехов. Мы поняли, что делать больше нечего, и отправились торговать. И были счастливы, – продолжила Йорунн. – Оказалось, я прирожденная торговка: вроде как могу довести взрослых мужиков до дрожи – уж не знаю, откуда у меня это. – Она взглянула на мать, которая сидела с совершенно невинным выражением лица. – Куда мы только не ходили – к данам, потом на Русь, там купили корабль. Потом мы его продали – и просто не останавливались. Где-то по пути мы нашли чуток красивых безделушек и отдали их Эрику, а тому понравился Сигмар, и он дал ему кое-что на продажу. – Поймав вопросительный взгляд матери, она пояснила: – Янтарь, зерно, лес. – Она помолчала. – И оружие. Мы увезли все это и вернулись с прибылью, и какое-то время все было просто замечательно. Но потом…

Она посмотрела в пол и глубоко вздохнула. Дом заполнила плотная тишина. Йорунн тихо сказала:

– Он изменился.

– Как? – затаив дыхание, спросила Гита.

– Он начал уезжать в одиночку, – сказала Йорунн. – Сперва на день, на два, а потом стал выдумывать для меня причины оставаться в Уппсале, пока он плавал. Я узнала, что некоторые из наших так называемых друзей в Свеаланде не слишком-то нас уважали… Мне было очень… одиноко .

Услышав это, Хельга почувствовала себя странно. Ей было… жаль Йорунн. Той, должно быть, было так одиноко – точно так же, как сейчас ей , исключенной из внутреннего круга семьи с Речного хутора. Должно быть, поэтому она чувствовала странный зуд в горле, поэтому ее брови словно хотели завязаться узлом. Она медленно, украдкой отодвинулась назад, пока не почувствовала лицом прохладу тени.

– Да уж, не рассказывай, – пророкотал Бьёрн. – Все они там подонки.

– А некоторые из мужчин… – она сглотнула. – Ну, они были только счастливы подкатить ко мне, пока Сигмара не было. Я была рада, что ты меня кое-чему научила, мама, хотя выяснилось, что жены не слишком довольны, когда их мужья прихрамывают домой со стиснутыми коленями и бормочут, что споткнулись об корень. Это быстро становится…

– …твоей виной, – тихо закончила Хильдигуннюр. – Я видела такое слишком часто.

Агла громко шмыгнула, а Руна и Тири придвинулись поближе к матери с дочерью.

«Она как будто рассказывает им их собственные истории», – подумала Хельга.

Йорунн всхлипнула и сжала руку матери.

– Но когда в прошлом году я получила от вас весточку, то набралась смелости. Я встала перед ним и сказала, чего хочу – что мне нужно .

«А в конце страдающая жертва побеждает». Волоски на руках Хельги встали дыбом. «Она… лжет . Лжет и не краснеет!» Эта мысль настолько ее потрясла, что она едва смогла захлопнуть рот и поблагодарила богов за то, что ее было не видно.

– Ты привела его сюда, – сказал Уннтор.

– Да.

– Где он опять встретил Карла, – добавил Бьёрн.

Это было словно наблюдать за перепуганной лошадью. Она сбросила поводья, вырвалась вперед и теперь набирала скорость. «Это именно то, что сделала бы Хильдигуннюр. Что… нужно было сделать». Она попыталась вспомнить, что было между этими тремя, но слишком много всего происходило. «Позже, – подумала она. – Позже».

– Карл всегда привозил из набегов добычу, – тихо сказала Агла. – Даже когда я слышала, что другим так не повезло.

– Потому что он был самым быстрым и смелым, – добавила Гита, словно завершая чью-то фразу, – потому что…

Она осеклась.

– Маленький говнюк, – прорычал Бьёрн. – Он продал тебя. Взял деньги за то, что сделал тебя невестой Сигмара.