Генрих Аванесов - Земля Бранникова

Ничего, Россия — страна богатая. Когда ей что-то понадобится, купит все что потребуется, за рубежом. И иностранных специалистов пригласит для работы с тонкой техникой. Опыт такой давно имеется. Еще со времен Ивана Грозного.

О том, что произошло в институте, Виктор узнал только весной, когда, готовясь к весенне-полевым работам, в садоводческое товарищество «Родник» начали наезжать те его обитатели, что еще трудились во ВНИИ РТС. Рассказывали они о случившемся взахлеб, добавляя что-то от себя, стараясь порадовать бывшего коллегу. Но случившееся Виктора вовсе не порадовало. К этому времени он уже давно жил здесь в своем домике. Выйдя на пенсию, он уже на следующий день приехал сюда. Приехал и понял, что за все тридцать лет, что существует этот участок, сарай на нем и, наконец, домик, он сам никогда здесь толком не жил. Он всегда спешил. Спешил приехать сюда, что-то или кого-то привезти. Ночевал здесь одну, максимум две ночи, и снова спешил, спешил уехать. Его везде и все время ждали. Мама, жена, сын, работа. И он всегда спешил приехать к ним ко всем вовремя. Даже оставшись совсем один, он все равно продолжал куда-то спешить.

Он уставал, очень уставал, но больше не от работы, а от постоянной спешки. Она раздражала его. Бывало, из-за своего собственного раздражения он срывался на кого-то из своих близких, и они не могли понять, что с ним случилось, какая муха его укусила. И так продолжалось все время, всю его сознательную жизнь: спешка, раздражение, срыв, спешка…

Теперь ему некуда было спешить, и он совершенно не представлял, что же теперь делать!

Хорошо, что он не остался в Москве, а приехал сюда, усталый и раздраженный. Сразу лег спать, и дом принялся лечить его. Сном. Свежий, насыщенный кислородом, запахами земли и трав воздух сделал свое дело. Виктор проспал целые сутки и проснулся умиротворенным, способным размышлять и принимать решения.

Правда, мысли его были совсем не веселые. В Австралию он не поедет. Судя по всему, сыну там и так нелегко. Ехать туда и жить на иждивении сына он не станет. Скорее всего, жена через год вернется в Москву, и они будут доживать свой век здесь, в этом уютном домике. Подумал он так и сразу почувствовал, что сам себя обмануть пытается. Что у жены там, в далекой Австралии, совсем другой центр притяжения образовался: сын, внук, а там, глядишь, еще внуки пойдут. И не на что тут обижаться. Как он не хочет становиться иждивенцем, так и она не хочет бросать младшее поколение, которому ее помощь нужна. И нечего ему тут нюни распускать.

В первые недели жизни за городом сон был главным лекарством и основным занятием Виктора. Сперва, приняв горизонтальное положение, он сразу проваливался в глубокий сон. Потом тело насытилось отдыхом, и мозг начал развлекаться сновидениями. Иногда сны оказывались очень занимательными. С ними не хотелось расставаться, но как только они кончались, то сразу забывались, оставляя лишь ощущение чего-то хорошего. Но один сон с разными вариациями стал повторяться и постепенно запомнился.

Сон был очень простой. Утром Виктор просыпается, выходит из своей комнаты, поворачивает направо и выходит из дома. Потом в его руках оказываются инструменты, и он делает какую-то работу, которая приносит ему радость.

В другом варианте сна, выходя из комнаты, Виктор поворачивал налево, открывал другую дверь и оказывался в большом помещении, где было много народа. Люди там что-то делали. Он ходил между ними, но никто не обращал на него внимания. Во сне к нему постепенно приходило понимание, что они не видят его потому, что снятся ему.

В былые времена Виктор, скорее всего, немедленно выкинул бы из головы такую чепуху, как сон. Мало ли что привидится. Но теперь он был абсолютно свободен. Более того, у него вообще не было никакого дела. Не было даже стимула встать с постели. Несмотря на голод, не было желания есть. Вообще, не было никаких желаний. А время было, и мозг автоматически начинал анализировать сны.

Первый вариант сна был ему очевиден. Он повторял то, что Виктор делал всю жизнь. Вставал утром, шел на работу, брал в руки инструменты и получал удовольствие, видя результаты своего труда.

Второй вариант сна предлагал какую-то, совсем не очевидную, альтернативу. Начать с того, что в доме была только одна дверь, ведущая на улицу. Двери слева не было. Во всяком случае, до сих пор не было. Если бы это был обычный дом, можно было бы быть уверенным, что новая дверь сама по себе в нем и не появится. Но это был живой дом. В нем на глазах у Виктора выросла лестница на второй этаж, появился вход в подполье. Точно так же в доме могла появиться и новая дверь.

Далее, в помещении за дверью слева все встретившиеся ему люди были жителями живых домов! Складывалось впечатление, что сон был не совсем уж простым видением. Он был навеян домом, его подсказкой.

В полной уверенности, что все его рассуждения о снах — всего лишь плод больного воображения, Виктор поднялся с кровати, отметив про себя, что у него с момента приезда сюда появилось хоть какое-то желание. Вышел из комнаты и повернул налево. Перед ним была дверь, которой здесь не было все эти десять лет, что существовал дом. Он попробовал открыть ее. Дверь не открывалась.

Виктор вышел из дома и подошел снаружи к тому месту, где находилась новая дверь. С улицы двери видно не было. Толщина стен дома была сантиметров тридцать. Значит, новая дверь вела в никуда. Сложную задачку задал дом. Но один положительный результат им был уже достигнут. У Виктора проявилось любопытство, а с ним вернулся и аппетит.

Еды в доме не было никакой, за исключением нескольких банок варения, что остались в подполье. Желания ехать за продуктами не появилось. Виктор достал банку варенья и прекрасно перекусил им с продуктом, который готовил дом. Получилось вкусно и сытно.

Виктор снова вышел во двор. Стоял март, весна еще не вступила в свои права, снег покрывал землю, и делать на участке, если честно, было нечего. Виктор прошелся по поселку. На улице, на других участках было пусто и тихо. До начала полевого сезона было еще далеко.

Виктор вернулся в дом, отыскал сапоги, плотные брюки, свитер и куртку, потом долго шарил на полках в поисках шапки. Нашел кепку с мягким козырьком и наушниками. Потом собрал в рюкзак все самое необходимое и пошел побродить по окрестностям. Прошел в этот день километров двадцать и вернулся домой. Подходя к дому, заметил, что живая изгородь за последний год сильно подросла. С улицы дома почти не видно. Еще немного, подумал Виктор, и дом совсем с глаз скроется.

После длинной прогулки снова захотелось есть. Не так сильно, как случалось раньше. Снова съел ломтик хлеба Земли. Его на полке много скопилось. Сытная и очень легкая пища быстро восстановила силы.