Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

– Я знаю Соколова много лет, ещё с университета, и готов любые гарантии…

– Призываю вас не суетиться, любезный Иван Александрович, – чуть поморщился Дидерикс. – В этом мире никто никого не знает! Даже себя самого. Что уж о других. Отец против сына, брат против брата, муж против жены… – вздохнул он. – Таково время. А вы за кого-то ручаться берётесь.

Сергеев замолчал, умоляюще глядя в моложавое лицо пятидесятилетнего генерала – холеное, глянцево-блестящее от кёльнской воды.

– И все же настоятельно прошу… Михаил Константинович! Найдите минутку… каких-то шестьдесят секунд… Хотя бы поговорить с Соколовым. Просто посмотрите на него. Вы опытный военный, умудрённый жизнью человек, прекрасный психолог. По моим наблюдениям, тонко разбираетесь в людях…

– Ба, ба! – предостерегающе поднял ладонь генерал. – А вот этого я не люблю – столь откровенной лести. И не столь откровенной тоже не терплю.

– О чём вы, Михаил Константинович! – смутился Сергеев. – Да и на кого надеяться, если не на вас? Только представьте себе: Соколов бежал от красных пешком ! Из Пензы! Прошёл несколько сотен вёрст, повергаясь страшному риску. Ему и Ленин, и Троцкий – не просто политические, они ему личные враги. Соколов не слабодушный интеллигент. Он человек твёрдый и решительный.

– Охотно верю. Вражеская агентура подбирается именно из твёрдых и решительных людей. Слабым в шпионаже делать нечего.

– Послушать вас – никому доверять нельзя, – с грустью проговорил Сергеев.

– Вы правы. Никому! Это тот случай, когда лучше казнить десять невиновных, нежели упустить одного виновного. Жестоко? Так ведь не я, и не адмирал Колчак, и даже не полковник Зайчек эти правила устанавливаем. Война устанавливает.

– Да-да, – печально сбавил тон Сергеев. – Скажу одно: очень жаль потерять прекрасного юриста, да и просто порядочного человека.

– Зайчек разберётся! – заверил весело генерал.

– О, ваше превосходительство… Скажу от души: не верю я Зайчеку. Даже среди обывателя давно поселился страх перед контрразведкой. Зайчек – иностранец, да ещё с садистическими чертами в характере. Что он там творит в своих застенках, полагаю, даже вы не всё знаете.

– Ну, зачем же вы его так? – мягко упрекнул Дидерикс. – Зайчек делает своё дело, исполняет воинский долг. Иногда чересчур ретиво – в этом я могу с вами согласиться. Хуже, если бы наоборот. Тем не менее…

Дидерикс вызвал адъютанта.

– Арестованный Соколов уже в контрразведке?

– Никак нет, ваше превосходительство. Ваш приказ – ждать вашего особого… приказа !

– Сюда его.

Ввели Соколова – руки за спиной, взгляд в землю. На секунду поднял голову, глянул на Сергеева, коротко кивнул.

– Прошу садиться, Николай Алексеевич, – сдержанно произнес Дидерикс. – Сюда, поближе. Я уже знаю, что вы не красный шпион и не партизан.

Соколов сверкнул единственным глазом на генерала, опустил руки, медленно приблизился и сел на венский стул рядом с генеральским столом.

– Как самочувствие ваше? – поинтересовался Дидерикс.

– Вы меня арестовали, чтобы справиться о моем здоровье? – мрачно осведомился следователь.

– За этим тоже, – невозмутимо подтвердил генерал. – Вот мы здесь хорошо побеседовали с господином Сергеевым. О разных вещах. И о людях тоже. Знакомых и незнакомых.

Он перевёл взгляд на Сергеева.

– Иван Александрович, мне хотелось бы поговорить с господином Соколовым. По душам. Если он не будет возражать. И вы.

– Да-да, – вскочил Сергеев. – Так я надеюсь, ваше превосходительство?

– Кто же вам может запретить? Надежда умирает последней. Так, кажется, в книгах пишут?

– Так-с, господин Соколов, – посерьёзнел генерал, когда закрылась дверь за Сергеевым. – А теперь расскажите-ка мне всю вашу одиссею. По порядку.

Когда Соколов закончил, Дидерикс поразмыслил и спросил:

– Вы знаете, чем занят ваш коллега Сергеев?

– Вкратце. С его слов.

– Как, по-вашему, Сергеев хороший следователь?

– Не мне давать оценки коллеге. Корпоративная этика, знаете ли… Но если настаиваете, скажу: далеко не худший.

– Сергеев – выкрест, вам известно?

– До сих пор я не думал, что этот факт имеет отношение к следствию, – буркнул Соколов.

– Ах вот как! До сих пор не думали… А теперь?

Соколов, опустив голову, рассматривал свои руки и сопел.

Не дождавшись ответа, генерал Дидерикс спросил:

– Что же все-таки вас сюда привело? И как вы решились на такие испытания, на смертельный риск? Должны быть серьёзные причины. Глубинные, не лежащие на поверхности.

Соколов продолжал молчать, беззвучно шевеля потрескавшимися губами.

– Затрудняетесь?

Подняв взгляд на генерала, Соколов кивнул:

– Да, несколько затрудняюсь… уж прошу великодушно извинить. Видите ли… меня сильно поразила трагедия Государя и его семьи. Настолько, что я ощутил: моя судьба какими-то, внезапно возникшими, связями соединилась с их судьбой. Какая-то сила подняла меня с места и привела сюда.

Он стал шарить по карманам, вытащил грязный носовой платок и высморкался. Потом несмело поднял голову и посмотрел на Дидерикса.

– Смешно? Да, я понимаю, смешно со стороны. Но… Вы спросили – я ответил. А теперь можете отправлять меня в тюрьму. Или в сумасшедший дом.

– Не стоит труда, – усмехнулся Дидерикс. – Мы и так все в сумасшедшем доме. Вышли за дверь – и сразу попали в натуральный бедлам.

– Я не сказал, что непременно хочу туда.

– А что же?

– Скажите, генерал, вам доводилось читать книгу Нилуса «Протоколы сионских мудрецов»?

Словно ворон, генерал склонил голову в одну сторону, потом в другую и сказал – то ли в упрёк, то ли с одобрением:

– Вот, оказывается, какой литературой вы интересуетесь!

– Жизнь заставляет.

– Жизнь… А вам известно, что есть немало авторитетных исследователей, экспертов, журналистов, которые считают, что книга Сергея Нилуса о «Протоколах», точнее, о так называемой тайной власти всемирного еврейства – фальшивка? Утверждают, что сочинил всё Нилус! Или стал жертвой обмана. Вот, например, господин Бурцев, известная столичная штучка, разоблачитель профессиональный… Он, кстати, и террориста Азефа разоблачил. Раскрыл, что Азеф возглавлял боевую группу эсеров и одновременно служил агентом охранки. За деньги, большие. И не ошибся. Хотя Бурцеву никто не верил поначалу, даже самые ярые враги эсеров. Так вот, именно Бурцев утверждает, что «Протоколы» – чушь, выдумка наших жидоедов от начала до конца.

– Бурцева не читал. Но на каком основании утверждает?

– Да на самом простом: нет реальных и прямых доказательств. Никто никогда не видел своими глазами оригинала сих протоколов, никто никогда не присутствовал на тайных заседаниях пресловутых сионских мудрецов, где они якобы составляют свои страшные планы по закабалению всего мира, – Дидерикс испытывающе смотрел на следователя, точнее, в его одинокий глаз, но ничего там не мог прочесть.