Владимир Лопырёв - Эпик Московского уезда

— У него там всё в электричестве! Весь первый этаж — сплошное море электричества! А ведь там топливные баки, может рвануть так, что туркам станет тошно.

Урядник инстинктивно сжимал и разжимал кулаки. Таким Штольцен его ещё никогда не видел.

— Если бы хотел погибнуть, давно бы рванул, — рассудительно сказал Иван Августович. — Нет, он жить хочет. И теперь обдумывает, как ему выбраться из ситуации.

— Выберется он, как же. Не допущу я этого, — Купавин остановился. — И ведь какую позицию занял — на коммутаторе! С четырёх сторон окна, деревья в стороне от здания, при свете луны все подходы простреливаются.

— Там в металлическом шкафу… в трансформаторной комнате… у меня револьвер и несколько коробок с патронами, — проговорил неуверенно сидящий рядом с приставом инженер. — Правда, шкаф заперт, а ключ я всегда с собой ношу.

Урядник в упор уставился на него:

— Вот этого нам как раз и не хватало. Зачем Вам оружие на станции?

Инженер весь съёжился и вроде бы даже стал меньше в размерах:

— На всякий случай. Мало ли что. У нас же важный коммуникационный объект.

Казалось, Митрофан Васильевич сейчас влепит ему оплеуху. Так он смотрел. Но, однако, сдержался, молодец. Недолюбливал Купавин инженера, он вообще трусов не любил, а когда те ещё и с амбициями. От таких людей на фронте много горя было.

— Боццони легко вскроет такой шкаф, — сказал Штольцен. — У него отмычка. Так что исходим из того, что патронов у него достаточно и два револьвера. Неплохая позиция. Какие действия он может предпринять?

Урядник, рассуждая вслух, снова заходил вдоль стены:

— Во-первых: прорываться с боем через оцепление. Шансов выбраться живым тут, конечно, мало. Он должен это понимать. Во-вторых: захватить кого-нибудь в плен и пользуясь им, как живым щитом, потребовать себе пролётку с кучером. Ну и, в-третьих: взорвать башню, оставшись при этом живым, и попытаться уйти, воспользовавшись суматохой. Но для такого варианта нужно выбираться на улицу перед взрывом, иначе погибнет под обломками.

— Чтобы упредить третий вариант распорядитесь осветить башню с двух сторон прожекторами, — сказал Иван Августович. — А в плен ему брать теперь некого. Раньше надо было. Остаётся одно — ждать прорыва. Здесь нам можно не торопиться. Какие у вас на станции запасы провизии?

Совсем было сникший инженер, оживился:

— Мы запасов питания не делали. Там только чайник, да баранки с маком.

Штольцен с иронией посмотрел на него.

— На одних баранках он долго не протянет. Пусть даже с маком. Голод заставит принимать какое-то решение.

— А там у вас подземного хода случайно нет? — неожиданно спросил Купавин. — Тоже на всякий случай.

— Нет, что вы, Митрофан Васильевич, — инженер заискивающе улыбался. — Мы же не крепость какая-нибудь.

Урядник в душе уже не сердился на него, главный противник был в башне:

— Кто вас знает. А по водопроводным трубам, если воду перекрыть?

— Трубы очень маленькие, по ним даже кошка не пролезет.

— Ладно. Хоть здесь повезло.

Основные действия обсудили, дальше могла помочь только какая-то оригинальная идея.

— Ступайте, Митрофан Васильевич, разберитесь с прожекторами, — подытожил Штольцен. — Будем думать, и ждать его действий.

… Так прошла ночь…

Давно уже рассвело. Жизнь в посёлке потекла своим чередом, и теперь уставшим охранникам с серыми невыспавшимися лицами приходилось отгонять случайных прохожих. Слух о происшествии быстро разнёсся до самых окраин и любопытных на улицах, подходивших к башне, становилось всё больше. В основном это были женщины и мальчишки. Они с любопытством и опаской поглядывали в сторону станции и расположившихся за деревьями и столбами охранников. Но ничего не происходило. Противостояние затянулось.

Купавин курил возле забора соседнего дачного участка. Он недавно позавтракал и теперь размышлял, долго ли всё это продлится.

Птицы, как ни в чём не бывало, пели свои призывные весенние песни. Жители посёлка любили сажать вдоль заборов «майские» кусты, имеющие плотную листву и множество тонких ветвей, так что за ними практически ничего не было видно. Вот уж где пернатым раздолье. Откуда-то тянуло дымком — видимо разожгли печь.

Небо, ночью чистое, осыпанное звёздами, сияло лазурной высотой. Но с запада, из-за линии горизонта, ползли потихоньку чёрные грозовые тучи. Ползли медленно, неторопливо, по всей ширине с юга до севера.

— Здравствуй, Митрофан, — услышал за спиной урядник и обернулся.

Перед ним стоял улыбающийся Рябичкин. Повзрослевший, малость похудевший, но по-прежнему хорошо знакомый.

— Алёшка! — радостно воскликнул Купавин. Они обнялись и расцеловались. — Как хорошо, что ты приехал!

Митрофан Васильевич с удовольствием отеческим взглядом рассматривал Рябичкина. Только в эту секунду он понял, как ему не хватало бывшего новогиреевского телеграфиста, как он соскучился. И ясно осознал, что теперь-то Боццони от них не уйдёт.

— Старался изо всех сил. Первым же поездом… даже вещи не все забрал. Роман потом по почте посылкой пришлёт. С вокзала… на лихаче, — Алексей говорил так быстро, что даже запыхался. Он сам был несказанно рад вернуться домой. — Забежал в Канцелярию, мне там всё рассказали — я сюда.

Усиливающийся ветер растрепал его волосы и сбросил волнистый чуб на раскрасневшееся лицо. От быстрой ходьбы Рябичкин немного вспотел:

— Как сейчас? Что нового?

— Итальянец твой в башне засел. Теперь вместе мы его быстрей оттуда выкурим. Очень он меня разозлил. Выставил из станции, как мальчишку со своим электричеством, — и Купавин рассказал все подробности произошедших событий.

— Да. Тут без изолирующей одежды не обойдёшься, — Алексей уже принялся решать новую задачу. — По-другому штурмовать башню нельзя.

— И патронов у него там полно… а что это за роман? Ты, что в столице начал книгу писать? — урядник ничего не забывал из сказанного — профессиональная привычка.

— Да нет, — улыбнулся Рябичкин. — Роман Цветков — штабс-капитан Петербургского Охранного отделения. Мы вместе Неспешинскую ловили. Позже всё подробно расскажу.

— Я-то думал!

— Нет, нет. Где же Иван Августович? Что-то его не видно, — спросил Рябичкин, издалека разглядывая оцепление и любопытствующую публику.

— Штольцен в пожарном депо. Там у нас штаб, — ответил Купавин. — Пошли совет держать.

Алексей кивнул. Вдруг лёгкая тень пробежала по его лицу — он заметил в толпе снующих мальчишек, весь как-то подобрался и посерьёзнел.

Радостная встреча, расспросы, обмен любезностями — всё было позади. Теперь Купавин с Рябичкиным сидели за столом и горячо убеждали в необходимости штурма электрической башни. Штольцен сидел напротив и скептически смотрел на них. Остальные члены штаба под утро разошлись по домам и ещё не возвращались.